Раннехристианская Церковь обладала обширным арсеналом цитат из Ветхого Завета, рассматривавшихся как пророчества о страданиях, смерти и воскресении Мессии. Многие из этих цитат мы встречаем на страницах Евангелий, в Деяниях апостольских и в посланиях Павла (в их число входят и 21-й псалом, и 53-я глава Книги Исаии). Традицию их мессианского прочтения заложил Сам Иисус: еще до распятия, предсказывая Свою смерть, Он приучал апостолов к мысли о том, что все происходящее с Ним совершается, да сбудется Писание (Ин. 13:18; ср. 15:25; 17:12). Но если раньше Он ссылался на отдельные места Писания для указания на отдельные события Своей жизни, то на пути в Эммаус Он дает ученикам последовательный обзор мессианских пророчеств Ветхого Завета.
Когда путники подошли к селению, Иисус показывал им вид, что хочет идти далее. Это может напомнить о чуде хождения по водам, как оно описано у Марка. Там Иисус, увидев, что ученики попали в бурю, подошел к ним, идя по морю, и хотел миновать их (Мк. 6:48). Евангелист не объясняет, почему Он хотел пройти мимо; в параллельных повествованиях (Мф. 14:25; Ин. 6:19) эта деталь отсутствует. В данном случае мы также не имеем объяснения причин, по которым Иисус делал вид, что хочет идти дальше. Можно лишь предположить, что речь идет об одной из особенностей Его поведения, проявившейся в двух разных случаях.
Ученики убеждают Путника войти с ними в дом и разделить трапезу. И тут происходит неожиданное: вместо того, чтобы вести Себя как гость, Он принимает на Себя роль хозяина. Не они преломляют хлеб и угощают Его, а Он благословляет хлеб и подает ученикам.
Христос в Эммаусе. Рембрандт. 1648 г.
Слова взяв хлеб, благословил, преломил и подал им не могут не напомнить о Тайной Вечере, на которой Иисус, согласно Марку, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все (Мк. 14:22–23; ср. Мф. 26:26–27; Лк. 22:19–20). На вечере в Эммаусе чаша отсутствует, но о преломлении хлеба говорится в тех же выражениях, которые мы встречаем во всех синоптических свидетельствах о Тайной Вечере. Похожие выражения были использованы евангелистами также при изложении двух случаев чудесного умножения хлебов (Мф. 15:36; Мк. 6:41; 8:6; Лк. 9:16; Ин. 6:11).
В раннехристианской Церкви оба чуда умножения хлебов воспринимались как прообразы Евхаристии – во многом благодаря терминологии, избранной евангелистами для их описания[687]. Термины «благословить», «благодарить» и «преломить» вполне однозначно воспринимались как указания на Евхаристию, а понятие «преломление хлеба» было синонимом Евхаристии (Деян. 2:42, 46; 20:7). Апостол Павел спрашивал: Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? (1 Кор. 10:16).
В рассказе о вечере в Эммаусе выражение «преломление хлеба» тоже употреблено, и не случайно многие древние толкователи видели в этом эпизоде не что иное, как еще одну Евхаристию, совершённую Иисусом. Блаженный Августин пишет:
Действительно, с их глазами случилось нечто, и они пребывали в таком состоянии вплоть до преломления хлеба, так что им вместо Его лица виделось другое изображение; и только после совершения таинства преломления хлеба открылись глаза их, как о том повествует Лука. Так что не может считаться познавшим Христа тот, кто не причащается тела Его, то есть Церкви, на единство которой апостол Павел указывает словами: Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба (1 Кор. 10:17); когда же Он подал им благословенный хлеб, открылись у них глаза, и они узнали Его. Разумеется, открылись они для познания Его именно вследствие устранения препятствия, которое не позволяло им узнать Его. Не исключено, что это препятствие исходило от сатаны, Христос же дозволил это до времени совершения священнодействия хлеба, дабы мы постигали, что при участии в единстве Тела Его устраняются преграды, воздвигнутые врагом, так что Христос может быть познан[688].
Рассказанный Лукой эпизод – единственный во всем корпусе Четвероевангелия случай, когда Иисус внезапно делается невидимым. Иоанн повествует о неожиданном появлении Иисуса при закрытых дверях (Ин. 20:26), но о Его столь же неожиданном исчезновении мы читаем только у Луки. Церковная традиция объясняет способность воскресшего Иисуса внезапно появляться и исчезать особыми свойствами, которые Его тело приобрело после воскресения. Иоанн Златоуст называет тело Христа после воскресения «столь тонким и легким, что вошло сквозь затворенные двери»; это тело было «лишено материальной грубости» (παχύτητος πάσης άπήλλακτο – буквально: «чуждо всякой плотности»)[689].
Однако сам евангелист Лука в рассматриваемом эпизоде делает акцент не на изменении природы тела Христа, а на субъективном опыте учеников: сначала глаза их были удержаны, так что они не узнали Его, потом же, когда Он преломил хлеб, открылись у них глаза, и они узнали Его; и в тот же самый момент Он стал невидим для них. При помощи этих выражений, а также последующего вопроса учеников не горело ли в нас сердце наше? передан опыт узнавания воскресшего Христа, – опыт, который не ограничивается телесным видением. Этот опыт является внутренним, а не внешним: он не привязан к глазам или иным органам чувственного восприятия; он связан не столько с интеллектом, сколько с сердцем как центром духовной и эмоциональной активности человека.
Речь идет об опыте присутствия Иисуса в жизни людей. Отныне этот опыт не связан напрямую с видением Христа в Его материальном теле. Блаженны невидевшие и уверовавшие, – скажет Иисус Фоме (Ин. 20:29). По словам исследователей, «Иисус идет с путниками по дороге в Эммаус видимым, но неопознанным. После же того, как они узнали Его, Он возвращается с ними в Иерусалим “невидимо”»[690].
Внезапное исчезновение Христа, таким образом, означает начало новой эпохи в жизни Церкви. Ему надлежит покинуть землю и взойти к Отцу. Но Он не оставляет учеников без Своего присутствия. Отныне они будут распознавать Его присутствие через преломление хлеба (Евхаристию) и через то внутреннее горение сердца, которое позволит им безошибочно узнавать Его в своем внутреннем опыте.
Два ученика, потрясенные пережитым, не остаются в Эммаусе, но в тот же час отправляются обратно в Иерусалим. Если учесть, что к моменту, когда они вошли вместе с Иисусом в дом, день уже склонился к вечеру, вернуться в Иерусалим они могли только глубокой ночью. Во всяком случае, нет необходимости полагать, что они пришли лишь к утру следующего дня: выражение склонился к вечеру может указывать на любой отрезок времени внутри девятого часа (от трех до шести часов дня по современному счету), а при быстрой ходьбе расстояние в 30 км можно преодолеть часов за пять-шесть; следовательно, два ученика могли вернуться еще до полуночи.
Явление Христа апостолам на Тивериадском озере. Дуччо ди Буонинсенья. 1300-е гг.
В Иерусалиме они узнают от одиннадцати и бывших с ними, что Господь действительно воскрес и явился Симону. Об этом явлении Симону (он же Петр, он же Кифа) умалчивают другие евангелисты, но о нем свидетельствует апостол Павел в Первом послании к Коринфянам: Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати.. (1 Кор. 15:3–5). Данное свидетельство Павла будет подробнее рассмотрено нами ниже. Сейчас для нас важно отметить, что Лука – не единственный, кто говорит об отдельном явлении воскресшего Иисуса Петру.
Из Евангелия от Иоанна мы узнаём о том, как Иисус явился на море Тивериадском Петру и шести другим ученикам (Ин. 21:1-22). Можно ли считать этот рассказ параллелью к упоминанию о явлении Симону в Лк. 24:34? На наш взгляд, нет. У Луки встреча двух путников с Воскресшим происходит в первый день недели, и возвратиться они должны были не позже следующего дня. У Иоанна же описанное явление имеет место значительно позже – не ранее девятого или десятого дня, если учесть, что предшествующий ему эпизод с Фомой (Ин. 20:26–29) происходит после восьми дней. К тому же у Иоанна Христос является не одному Симону, а еще шести ученикам.
7. Явление одиннадцати
Все четыре евангелиста повествуют о явлении Иисуса одиннадцати ученикам. У Матфея это явление происходит на горе в Галилее, и рассказом о нем завершается его Евангелие (Мф. 28:16–20). Марк не уточняет, где и когда Иисус явился одиннадцати, отмечая лишь, что Иисус явился им, когда они возлежали на вечере (Мк. 16:14). Оба этих рассказа мы рассмотрим позже, поскольку в обоих Евангелиях они помещены в самом конце и тематически связаны с темой послания учеников на проповедь.
Явление апостолам. Маэста. Дуччо ди Буонинсенья. 1308–1311 гг.
Здесь же мы обратимся к версиям Луки и Иоанна. У Луки рассказ о явлении Иисуса одиннадцати ученикам стоит на третьем месте после рассказов о посещении женщинами пустого гроба и о путешествии двух учеников в Эммаус. Происходит оно в тот момент, когда два ученика вернулись в Иерусалим и рассказали апостолам о встрече с Иисусом на пути:
Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам. Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. И, ска