Сначала Давид отправил надежного кочевника в Вифлеем, в 12 милях к северо-востоку, чтобы тот сообщил его семье, где он скрывается, и попросил скрытно и спешно прийти к нему. Он намеревался укрыть родителей там, где бы их не отыскал мстительный царь. Ему также нужна была бесспорная верность его братьев. Вскоре они пришли и принесли еду и припасы. Давидовым товарищам по оружию было передано, чтобы они присоединились к нему в Адолламе. Некоторые не решились и остались на службе у царя. Но другие переметнулись к Давиду. А за ними, в одиночку и парами, потянулись молодые искатели приключений, которым не терпелось поискать удачу под началом самого Давида, — мятежники, недовольные царем, и бандиты, просто жаждущие добычи и драки. Всего собралось около четырехсот человек.
Весть о бегстве Давида дошла до филистимских князей. Они тут же выступили в поход, воспользовавшись благоприятным моментом, и нанесли ряд молниеносных ударов по израильским пограничным поселениям. Саул узнал, что кое-кто перебежал к Давиду, это привело его в бешенство, и в своем ослеплении он совершил свою первую ошибку. Саул решил сражаться с Давидом, а не с филистимлянами. Он послал свои лучшие отряды в горы Иуды на поиски беглеца, оголив свою границу до такой степени, что израильские поселения остались практически беззащитны.
Давид ответил двумя хорошо продуманными действиями. Сначала он отступил со своими войсками дальше на юг, в пустынную местность, где преимущество было не у ловчего, а у дичи. Потом он начал завоевывать народную поддержку в Иуде, земле своего колена, при первой же возможности предпринимая нападения на мародеров филистимлян.
Мобильные отряды Давида внезапно нападали со своих баз в пустынных пещерах и снимали филис-тимскую осаду с израильских поселений, получая от освобожденных селян искреннюю благодарность и щедрое пополнение провианта. А это, вкупе с добытым у врагов, давало возможность людям Давида безбедно существовать в условиях пустыни. Со временем Давиду удалось заполучить и личный участок на территории Иуды.
Но его набеги на филистимлян были весьма опасны, так как выдавали Саулу его местопребывание. Кроме того, в Гиву частенько поступали сведения о людях, охотно принимающих и защиту от Давида, и золото от царя.
Однажды Саул отправил большой отряд в пустыню Зиф. Давид и его люди расположились на высотах. Саул, утратив осмотрительность приказал Авениру разбить лагерь внизу. Давид следил за приближением царя и с дальней гряды отлично разглядел расположение лагеря. Вскоре настала ночь. Темнота и благоприятный рельеф местности послужили бы отличным прикрытием для неожиданной атаки.
Но интуиция подсказала Давиду, что нападать не стоит. Важные свойства великого вождя непременно включают чувство момента и тонкую проницательность. У Давида эти качества были врожденными. Иными руководят перспективы немедленной выгоды. Но Давид хорошо понимал, что по закону Яхве кровь порождает кровь. Он знал, что не может рассчитывать на роль объединителя нации, если на его руках будет кровь царя. Убийство — дорога к тирании, а не к славе. Кроме того, убийство Саула подорвало бы сердечную дружбу между Давидом и Ионафаном. Ионафан все еще любил своего отца. Для Давида ключом к трону была готовность Ионафана передать ему право наследия. А меч Давида, поразившего царя, мог бы исключить всякую надежду на примирение с наследниками Саула.
Тем не менее, такую удачу нельзя было упускать. Своим соучастником Давид выбрал Авессу, своего двоюродного брата и брата своего верного помощника Иоава. Рано утром, когда еще было темно, а сон особенно крепок, они молча проползли, обойдя сонные пикеты часовых и телохранителей. Они пробрались к царскому шатру в самом центре Саулова лагеря. Авесса прошептал:
— Предал Бог ныне врага твоего в руки твои. Позволь, я пригвожу его копьем к земле одним ударом, второго не потребуется.
Но Давид удержал Авессу, сказав:
— Не убивай его, ибо кто, подняв руку на помазанника Господня, останется ненаказанным?
Давид приказал своему озадаченному спутнику взять копье, воткнутое в землю у изголовья спящего Саула. Сам же Давид бесшумно взял сосуд с водою, стоявший рядом с царем. Затем они пробрались обратно и вскарабкались на гору рядом с лагерем, где их нельзя было достать копьем, но голоса их были хорошо слышны.
Внизу взволнованный часовой поспешно разбудил военачальника Саулова Авенира. Тот вышел из своего шатра и, пораженный, услышал голос Давида, звучащий из ночного мрака:
— Послушай, Авенир. Так-то ты бережешь твоего царя! А ведь только что приходил некто из народа, чтобы погубить царя, господина твоего. Все вы достойны смерти, что не бережете господина вашего, помазанника Господня. Взгляни, на месте ли царево копье и сосуд с водою, что были у изголовья его?
Саул вышел из шатра, и был настолько потрясен случившимся, что ярость его мгновенно утихла.
И он крикнул:
— Твой ли это голос, сын мой Давид?
— Да, это мой голос. За что господин мой преследует раба своего? Что я сделал? Какое зло в руке моей? Почему царь Израилев вышел искать моей жизни, как гоняются за куропаткою по горам? Вот копье твое. Пусть один из отроков придет и возьмет его. Господь передавал тебя в руки мои, но я не захотел поднять руки моей на помазанника Господня.
Испуганный Саул был убежден, что лагерь его окружен, и что Давид может распорядиться о круговой атаке, если рассердится. И царь попытался умилостивить Давида:
— Согрешил я; возвратись, сын мой Давид, ибо я не буду больше делать тебе зла, потому что душа моя была дорога ныне в глазах твоих. Безумно поступал я и очень много погрешал.
Давид дал знак Авессе, чтобы тот следовал за ним прочь, в горы. Единственным ответом, дошедшим до Саула, был легкий шорох ветра, звук, столь же лишенный жизни, как и сама пустыня. Остаток ночи Саул лежал в своем шатре и не мог заснуть. С первым же светом он приказал отряду вернуться в Гиву.
Через несколько дней лазутчики донесли Давиду вести об ответных действиях Саула. Тот отдал распоряжение отменить брак Мелхолы и, против ее воли, тут же предложил ее другому. Кроме того, он приказал Дойку убить Ахимелеха, давшему Давиду пищу и меч, а заодно умертвить и других священников в Нове. Когда весть об этих убийствах дошла до старого Самуила в Раме, тот рухнул замертво. Священники, на поддержку которых так серьезно надеялся, Давид были в ужасе, ибо они лишились своего вождя.
Правильно ли он поступил в пустыне Зиф? Давид терзался, раздумывая об этом денно и нощно.
Глава 4ПОМАЗАННИК ИЗ ИУДЫ
Теперь Давид трезво понимал цену своей выходки в пустыне Зиф. Да, с горечью думал он, так вот к чему свелась моя одиночная вылазка против Саула — жалкая бравада! Он спровоцировал царя на невиданное злодеяние — повальные убийства священников в Нове. Он потерял своего главного поборника — пророка Самуила; а теперь Саул отнял у него Мел-холу и заставил ее выйти замуж за Фалтия, сына ничтожнейшего из своих придворных по имени Лаиш, за человека, которого она почти не знала и к которому у нее не было ни малейшей симпатии.
Ионафан ужаснулся беспощадности своего отца. Но чувства старшего сына мало волновали Саула. Царь отказался от Ионафана, как ранее отказался от разума и чести. Ионафана больше не допускали к царю. Более того, его держали под постоянным наблюдением, чтобы предотвратить любую возможность связи с Давидом.
В Негеве положение беглецов становилось все более трудным, а временами просто отчаянным. Саул удвоил свои старания окружить повстанцев. Теперь они все чаще видели царских разведчиков и военные патрули, прочесывающие высохшие русла рек и горы пустыни в поисках лагерей Давида. Беглецы постоянно перемещались, пытаясь укрыться от преследователей и избежать рискованных стычек. Они шли на столкновения только при самых благоприятных обстоятельствах. Давид разделил свои войска на мелкие отряды — и для того, чтобы увеличить их подвижность, и для того, чтобы их было труднее обнаружить. Это сильно затруднило связь между ними и их снабжение. Но опаснее всего была все меньшая поддержка в поселениях, на которые Давид делал ставку, рассчитывая обрести там и убежище, и припасы, и разведчиков. Убийство священников в Нове встревожило старейшин Иуды. Они боялись, что разгневанный царь может так же поступить с любыми израильтянами, карая их за помощь Давиду. Их опасения оказались оправданными. В каждое поселение были направлены посланцы царя, у них был царский указ, который они читали перед воротами. Те, кто станет помогать и потворствовать повстанцам, считаются врагами трона и будут наказаны изгнанием или смертью.
Эта угроза привела к ожидаемым результатам. Давид и его люди стали изгоями в своей стране. Ворота городов и селений были для них накрепко закрыты. Один за другим отпали важные источники снабжения, провизии не хватало. Давид оказался между молотом Саула и наковальней филистимлян.
Но войско его теперь возросло до шестисот человек. Многие были движимы верностью Давиду, или Израилю, иные обидой — реальной или надуманной — на царя. От этих людей можно было всерьез ожидать, что они претерпят серьезные трудности и испытания на службе у Давида. Но некоторые были в лучшем случае солдатами удачи, другие чужеземцами, а порой — и Давид этот трезво признавал — подонками и преступниками. Преданность их напрямую зависела от наполненности их желудков или кошельков. Их вероятной реакцией на возможный голод были бы дезертирство или бунт. И действительно, свидетельства их недовольства неблагоприятным поворотом событий уже дошли до ушей Давида.
Важно было, чтобы его войско оставалось стабильным и силы его использовались разумно. Давид хладнокровно обдумал сложившееся положение. Оставались лишь две возможности: он мог отбирать или похищать провиант у самих израильтян или же попытаться добыть то, что ему нужно, у филистимлян. Но последнее требовало непростых переговоров. Что ж, на некоторое время ему придется прибегнуть к первой возможности, во всяком случае до тех пор, пока он не договорится о второй. Поразмыслить о законност