Иисус хорошо знал Храм и различные подходы к нему. Но то, что Он увидел в начале апреля 30 г., потрясло Его: в переднем Дворе язычников, как на беспорядочном восточном базаре, расположились торговцы животными и менялы. Среди живности там были не просто голуби в клетках, а множество быков и овец, оскверняющих это священное место. Там, где все должно дышать молитвой и созерцанием, раздавалось блеяние ягнят, мычание волов, деловитые крики менял. Иисус дает волю гневу. Он хватает несколько обрывков веревки, связывает их в кнут и прогоняет скотину, рассыпает деньги менял и опрокидывает их столы: «Возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин. 2:16).
Сколько злобных комментариев сопровождало этот знаменитый эпизод с торговцами в Храме! Но прежде всего уточним, что живность та предназначалась для жертвоприношений, без которых в иудаизме того времени было не обойтись. Ведь не всегда просто принести или привести с собой жертвенных животных без риска поранить их, а значит, сделать нечистыми для отправления культа. Так что их присутствие рядом с Храмом представлялось вполне законным. Что касается менял, то их функция заключалась в обмене греческих и римских монет на еврейские деньги, принимавшиеся в Храме. В период с 15 Адара (марта) по 1 Нисана (апреля) каждый израильтянин мужского пола в возрасте старше двенадцати лет должен был подать полшекеля храмового налога. Платить нужно было в старых тирийских, или тирских, шекелях, которые перестали использоваться со времен римской оккупации. Отсюда вывод: и менялы здесь были на своем положенном месте.
Какое же значение должно приписать действиям Иисуса? Был ли то акт националистического возмущения, направленный против римлян, стоящих за спиной иудейских магнатов? Конечно же, нет. Опрокидывание столов и изгнание торговцев из Храма могло нарушить общественный порядок, но ничем не угрожало оккупационной власти.
Надо ли рассматривать это как объявление о конце божественного поклонения в Храме? Однако Иисус, благочестивый иудей, на протяжении всей своей жизни считал Храм законным местом для молитвы, пусть даже сам и не делал там жертвоприношений. С другой стороны, верно и то, что в своем учении Иисус неоднократно заявлял о грядущем разрушении Храма.
Связаны ли с таким заявлением действия Иисуса в начале апреля 30 года? Скорее с переносом к Храму рынка жертвенных животных и лавок менял, которые ранее облепляли Елеонскую (Масличную) гору. В основе такого нововведения лежала выгодная для первосвященников денежная схема. В 30 г. первосвященники Ханнан (или Анна, сокращенно от Анан, по-еврейски «милость») и Каиафа решили перенести Hanuth («мясной рынок») с прежнего места на Двор язычников с целью наложить руку на прибыли от этой торговли. В яростном возмущении против подобной операции Иисус ни в коем случае не протестовал против поклонения Храму, Он просто хотел, чтобы к вере Израиля проявлялось больше уважения. А вот на кого Он точно нападал, так это на власть первосвященников, инициаторов такого переноса.
Опрокинув столы менял и прогнав кнутом животных, Иисус наделал немало шуму, но действовал так быстро, что саган — начальник Храма — не успел выслать туда стражу. И тогда на Иисуса набрасываются представители первосвященников и возмущенные фарисеи: по какому праву Он так поступает? Иисус невозмутимо отвечает: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин. 2:19). Евангелист Иоанн, без сомнения, присутствовал при этой ссоре. Он сообщает о насмешливой реакции собеседников Иисуса: «Сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?» (Ин. 2:20). Мол, не помутился ли у тебя рассудок? Никто, даже Его ученики, не мог тогда понять глубинного смысла слов Иисуса, имевшего в виду Страсти Христовы и Его Воскресение. «А Он говорил о храме тела Своего», — пишет Иоанн (Ин. 2:21). Воскресение Христа станет новым храмом, заменившим собой старый.
Инцидент был быстро исчерпан, и, скорее всего, подбадриваемые иудейскими властями, торговцы вернулись на Двор язычников. Но возмущение Иисуса не было забыто. Три года спустя Его слова исказят, обвинив в том, что Он грозился разрушить Храм!
Первая встреча с влиятельным фарисеем
Во время пребывания в Иерусалиме Иисус совершал то, что Иоанн называет «знамениями», которые раскрыли тайну Его учения и Его личности. Но евангелист не рассказывает о них подробно, отмечая лишь, что с этого момента многие люди «уверовали во имя Его» (Ин. 2:23).
Как бы то ни было, галилейский чудотворец вызывал негодование священнической аристократии и посеял смуту среди влиятельных фарисеев, в том числе и среди тех, кто заседал вместе с саддукеями в Синедрионе. Это было религиозное собрание и одновременно городской совет (boulè), который управлял делами в Иерусалиме под бдительным присмотром римлян. Он состоял из 71 члена, по подобию собрания старейшин Израилевых времен Моисея. Все они выбирались путем кооптации. Главой Синедриона (Nassi) назначался действующий первосвященник — тогда это был Иосиф бар Каиафа, известный как Каиафа. На заседании Синедриона уже упоминали о близком к Иоанну Крестителю чужаке из Галилеи, который нарушал покой святилища и к тому же начинал привлекать последователей. Среди заседавших присутствовал и некий Никодим. Иудейские источники указывают, что этот человек был не только членом Синедриона, но и одним из трех богатейших людей города. Его, человека благочестивого, мудрого и искавшего истины, поражали поступки скромного ремесленника из Назарета и привлекала Его личность. Он был убежден, что имеет дело с пророком или по крайней мере с кем-то, у кого особые отношения с Яхве. С помощью Иоанна (в будущем евангелиста), принадлежавшего к тому же кругу образованных людей, Никодим договаривается о тайной встрече с Иисусом. Она происходит ночью — нужно было соблюдать осторожность — либо в доме Никодима, либо в доме Иоанна на горе Сион, который впоследствии станет местом Тайной вечери. Иоанн на ней присутствует, и вот что он вкратце рассказывает о состоявшейся беседе.
«Равви, — сказал Никодим, обращаясь к Иисусу, — мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог» (Ин. 3:2). Иисус ответил: «Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия» (Ин. 3:3). Здесь по сравнению с Иоанном Крестителем Иисус вводит новое понятие, на котором Он впредь будет делать особый акцент, — «Царство Божие».
Образованному Никодиму эти слова кажутся расплывчатыми. Парадоксальная идея о новом рождении ускользает от него. Разве Царство Божие не принадлежит по праву тем, кто находится в союзе с Богом? И что это значит «кто не родится свыше»? По словам Иисуса, получается, что люди не могут войти в жизнь без Божьего вмешательства, без привносимого Богом полного обновления. И необходимо новое рождение — разумеется, духовное. То есть необходимо преображение: «Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть Дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Ин. 3:5–8). Никодим хочет знать больше: «Как это может быть?» (Ин. 3:9). Иисус восклицает: «Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:13–15). Иисус говорит с уверенностью. Да, Сын Человеческий, сошедший с небес, будет вознесен от земли, возвышен и прославлен, чтобы верующие в Него могли спастись. (Подобно тому, как медный змий, прикрепленный к посоху Моисея, спасал в пустыне уязвляемых ядовитыми змеями израильтян.)
То было первое упоминание о Распятии Христа. И мы увидим впоследствии, что Никодим поведет себя как истинный последователь галилейского учителя.
Служение в Иудее
По окончании празднования Пасхи Иисус покидает Иерусалим, но не пределы Иудеи. Он ходит по деревням в сопровождении небольшой группы учеников. Евангелист Иоанн, остававшийся в Храме, не последовал за ним: «После сего пришел Иисус с учениками Своими в землю Иудейскую и там жил с ними и крестил» (Ин. 3:22). Мы не знаем точно продолжительности этого служения в Иудее, но оно не могло длиться более нескольких недель. Иоанн, его любимый ученик, единственный, кто упоминает о проведении крещений в начале служения Иисуса. Тем не менее в его тексте есть любопытная ремарка: «хотя Сам Иисус не крестил, а ученики Его» (Ин. 4:2). Эта ремарка отсылает, вероятно, к соглашению, достигнутому между евангелистом и первыми свидетелями деяний Христовых: «В ту же ночь открылось Андрею, одному из апостолов, что Иоанн должен написать обо всем от своего имени, а другие — все это проверить». Данное соглашение упоминается в каноне Муратори[25].
Согласно этой гипотезе, исправления должны были внести апостолы и ученики, ручавшиеся за правильность написания Евангелия от Иоанна. Что касается деятельности Иисуса как странствующего пророка, то евангелист опирается на свидетельства близких, которые просили его все описать. Среди них — наверняка Андрей и, возможно, Филипп. В отличие от более поздних учеников, они побывали в окружении Иоанна Крестителя и приняли от него крещение, и, скорее всего, эти апостолы сами совершали соответствующие обряды.
Следует отметить, что обряд, проводившийся сопровождавшими Иисуса апостолами, все же еще был «крещением ожидания», то есть обещанием прощения грехов в ожидании прихода Того, Кто будет крестить во Святом Духе. Тот первый обряд, проводимый Иоанном Крестителем, будет вскоре забыт христианами. Именно в смерти и воскресении Иисуса они получат спасительное крещение.