. Другие, наоборот, удивлялись: как грешный человек может творить такие чудеса? Как Бог мог бы удовлетворять его просьбы? Фарисеи снова обратились к чудесно исцеленному человеку и спросили его: «Что ты думаешь о нем?» Тот откровенно ответил: «Это пророк»{517}.
Фарисеи задали себе вопрос: не было ли чудо обманом? Они вызвали родителей исцеленного. Те были осторожны в своих ответах, так как узнали, что религиозные власти решили исключать из Синагоги, то есть из сообщества евреев, любого, кто признает Иисуса Мессией. Они лишь благоразумно подтвердили то, что было очевидно: это действительно их сын, родившийся слепым, но как получилось, что он теперь видит, они не знают, и кто открыл ему глаза, не знают тоже. «Спросите его, он совершеннолетний; он даст объяснение»{518}. Нужно сказать, что в те времена еврейский мальчик считался совершеннолетним, когда ему исполнялось 13 лет и 1 день!
Те, кто вел расследование, не признали себя побежденными. Они снова вызвали к себе чудесно исцеленного и сказали ему: «Воздай славу Богу. Мы знаем, что тот человек грешник». Исцеленный осторожно ответил: «Грешник ли он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу». Дознаватели вцепляются в последние слова и требуют подробностей: «Как он открыл тебе глаза?» Исцеленный теряет терпение, набирается смелости и отвечает: «Я уже сказал вам, и вы не слушали. Почему вы хотите услышать это снова? (в русском переводе: «Что еще хотите слышать?» — Ред.). Или и вы хотите сделаться его учениками?» Фарисеи повышают голос: «Это ты его ученик, а мы ученики Моисея. Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог, но об этом (человеке) не знаем, откуда он». Чудесно исцеленный уже не колеблется. Он принимает решение и отвечает: «Это и удивительно, что вы не знаете, откуда он, а он открыл мне глаза. Но мы знаем, что грешников Бог не слушает; но если кто чтит Бога и творит волю его, того [Он] слушает. Никогда не слышали, чтобы кто-то открыл глаза слепому от рождения. Если бы этот человек не пришел от Бога, он не мог бы творить ничего». Фарисеи приходят в ярость и выталкивают исцеленного, крича ему при этом: «Ты весь в грехе с самого рождения, и ты нас учишь!»{519}
Иисусу сообщили о том, что случилось. Он разыскал того, кому вернул зрение, и задал исцеленному вопрос: «Ты веруешь ли в Сына Божия?» Нищий никогда не слышал о Сыне Божьем и спросил в ответ: «А кто он, господин, чтобы я верил в него?» Иисус ответил ему: «Тот, с кем ты говоришь, — это он». Исцеленный сразу же простерся перед ним на земле и произнес: «Верую, Господи!» Тогда Иисус объявил: «Для суда пришел я в этот мир, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы». Как обычно, вокруг него собралась маленькая толпа. В ней было несколько фарисеев. Они спросили его: «Неужели и мы слепы?» Ответ был таким: «Если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но теперь, поскольку вы говорите: „Мы видим“, грех остается на вас»{520}.
Добрый пастырь
Иисус использовал пастушеское сравнение, напоминающее то место из Книги Еноха, где овцы, то есть народ Израиля, ослеплены до тех пор, пока пастух, то есть Господь, не начинает заботиться о них{521}.
«Истинно, истинно говорю вам: кто не входит в овечий двор через дверь, но перелезает в другом месте, тот вор или разбойник. Тот же, кто входит в дверь, — пастырь овец. Ему открывает придверник, и овцы слушаются его голоса, и он называет своих овец каждую по имени и выводит их»{522}.
Увидев в ответ лишь растерянные взгляды, Иисус был вынужден объяснить сказанное. Он сам — та дверь, через которую проходят овцы. Только эта дверь ведет к жизни. «Кто войдет через Меня, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить (пастбище. — Ред.) найдет. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели ее с избытком»{523}.
Затем, продолжая развивать тему стада Яхве, Иисус присоединил к этому сравнению другое, внушенное непосредственно Иезекиилем{524}: «Я — пастырь добрый. Пастырь добрый отдает свою жизнь за своих овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не принадлежат, если видит, что пришел волк, оставляет овец и бежит, и волк уносит и разгоняет их. […] Я пастырь добрый, и я знаю моих овец, и мои овцы меня знают. Как Отец знает меня, так и я знаю Отца; и жизнь мою полагаю за овец. Есть у меня и другие овцы, которые не из этого двора; их мне тоже надо привести, и они услышат голос мой, и будет одно стадо и один пастырь. Потому любит меня Отец, что я отдаю жизнь мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у меня, но я сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил я от Отца моего»{525}.
Универсалистское заявление Иисуса, что его смерть будет спасительной не только для овец Израиля, но и для овец из других дворов, вызывает новые упреки: «Он одержим бесом и безумствует! Почему вы слушаете его?» Некоторые не согласны с этим мнением: «Это слова не бесноватого. Может ли бес открывать глаза слепым?»{526} Иисус больше, чем когда-либо, стал символом противоречия.
Пророчества и эсхатология
Если существует одна основная тема, которая занимает целую страницу в четырех Евангелиях, то это способность Иисуса заранее знать будущие события. Кроме предсказания о своих Страстях, он в последние месяцы своей публичной жизни много раз предсказал полное уничтожение Святого города{527}.
Однажды, когда ученики с высоты Масличной горы указали ему на здания храма Ирода и обратили его внимание на их мощь и великолепие, Иисус ответил: «Видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено»{528}. Это разрушение будет сопровождаться катастрофами. Пусть те, кто тогда будут находиться в Иудее, бегут в горы; кто будет на кровле, пусть не спускается в свой дом взять что-нибудь; кто будет в поле, пусть не возвращается, чтобы взять свой плащ. Несчастны будут женщины, которые в те дни будут беременны или будут кормить детей грудью. Нужно будет не доверять лжепророкам, которые станут творить знамения и чудеса, чтобы ввести избранных в заблуждение{529}. Так Иисус предсказал жестокости, убийства и голод, которые обрушились на страну евреев в 70 г.
В то время, когда евангелисты передавали людям его слова, то есть в начале 60-х гг., Храм и Святой город еще были целы. Вот почему никто из них не отметил, что это пророчество, такое важное для религии Израиля, полностью ориентированной на обряды жертвоприношения, исполнилось; они не упустили бы случая сказать об этом, если бы писали после разрушения Иерусалима войсками Тита{530}. Еще одним доказательством этого считают то, что в некоторых местах синоптических Евангелий высказывания Иисуса записаны в беспорядке и его пророческие видения смешаны с картинами конца мира. Поэтому случалось, что евангелисты описывали катастрофическую Иудейскую войну как конец мира и пришествие Сына Человеческого в его славе. При этой путанице, кажется, пренебрегали словами Иисуса о «времени язычников», которое должно быть достаточно долгим, чтобы Благая весть о Царстве была провозглашена и распространилась по всей земле{531}.
Продолжая в том же духе, они беспорядочно смешивают жанры. Предсказание о разрушении Иерусалима — пророческое озарение, но точно определено во времени («Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все это будет»{532}, то есть будет раньше, чем умрет нынешнее поколение). Апокалиптическое пророчество о конце мира не такое. В нем слишком много образов и слов, заимствованных из Ветхого Завета, чтобы оно было прозрением ясновидца или даже предвидением далекого будущего. «То, что о будущем сказано словами, взятыми из прошлого, лишает эту речь всякой хронологической привязки. […] Становится ясно, что слова, которые Бог произнес когда-то давно, проясняют основной смысл будущего. Однако эти слова — не описание будущего, они лишь показывают нам сегодня путь, который верен сейчас и будет верным завтра»{533}.
Иисус, находясь под влиянием космологических представлений своего времени, был вдохновлен Даниилом и Захарией: солнце померкнет, луна больше не будет излучать свет, звезды упадут с неба, и небесные силы поколеблются. Однако, добавляет Иисус, дату этой космической катастрофы не знает никто, «ни ангелы небесные, ни Сын, но только Отец»{534}. Значит, важно быть постоянно готовым. Иисус не уставал снова и снова призывать своих слушателей к бдительности и молитве. «Бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру»{535}. «Будьте готовы, ибо в который час не думаете, придет Сын Человеческий»{536}. В этом же смысл и притчи о девах мудрых и девах неразумных. Идя навстречу жениху во время свадьбы, первые взяли с собой запас масла для своих светильников, а вторые позволили застать се