Еще один загадочный апокриф — папирус Эджертона 2. Это четыре отрывка из сборника, опубликованные в 1935 г.; теперь они принадлежат Британскому музею. В них можно прочесть вариант рассказа о том, как Иисус исцелил прокаженного, и вариант слов Иисуса об уплате положенного налога властям («царям», а не «цезарю», как у Матфея и Марка). Этот текст датирован концом II в., и, вероятно, в нем смешались устные предания и переработанные синоптические Евангелия.
Евангелие от Петра, большой отрывок из которого был найден в 1886 г. в могиле одного монаха в Ахмиме, в Верхнем Египте. Этот отрывок — длинный рассказ о Страстях и Воскресении, в который автор вставил, как привои в дерево, дополнения, явно относящиеся к области легенд{928}. Это Евангелие — одно из самых интересных в своей категории. Американский толкователь Раймонд Э. Браун, который видит в нем «свободную гармонизацию воспоминаний и традиций канонических Евангелий»{929}, считает, что оно было написано примерно в 140 г. в Сирии, в Антиохийском регионе. Это Евангелие даже в своих странных отклонениях от нормы отражает злобный антииудаизм той эпохи (не римляне, а только евреи несут ответственность за распятие Иисуса). Серапион, епископ Антиохийский, примерно в 190 г., обнаружив, что этот текст нравится христианам селения Россус в его епархии и может стать причиной ереси докетского толка, указал на его вред.
Вторая категория апокрифов — произведения фольклорной и художественной литературы. Их задачей было удовлетворить любопытство простолюдинов-христиан, выходя за границы того, о чем говорилось в церковных проповедях. В них хорошо видны литературные преувеличения, склонность к чудесному и их происхождение от легенд. В отличие от канонических рассказов, строгих и сдержанных по стилю, эти апокрифы полны добавлений, цель которых — сильнее убедить читателя. Их создатели специально вводят в текст множество чудес, необычных фактов, цветистых историй, живописных деталей, которых не было в апостольских преданиях. Эти сказки, полные фантазий и причуд, но лишенные высокой духовности, в Средние века станут источниками для чудесных сборников, например для «Золотой легенды» Якова Ворагинского и «Зерцала исторического» Винсента из Бове, не говоря уже об иконописцах, миниатюристах и художниках по стеклу.
В арабском Евангелии детства показана встреча ребенка Иисуса в Египте с двумя разбойниками, которые позже будут распяты вместе с ним. Здесь они названы Тит и Думах. Мальчик объявляет своей матери, что Тит, «добрый разбойник», войдет в рай перед ним. Там показан и мальчик Иуда, который уже одержим демоном и бьет сына Марии.
Евангелие израильского философа Фомы, которое еще называют Евангелием Псевдо-Фомы (чтобы не путать его с Евангелием от Фомы, другим апокрифом), изображает Младенца Иисуса всезнающим, упрямым и мстительным ребенком, который дает урок своему школьному учителю Захею и позорит его. «В другой раз, — пишет автор этого рассказа, — Иисус гулял по деревне, и один ребенок на бегу толкнул его в плечо. Рассердившись, Иисус сказал ему: „Ты не продолжишь свой путь“. И ребенок мгновенно упал мертвым…» Именно в этом плохом романе находится рассказ о птицах, которых маленький Бог-Ребенок в субботний день вылепил из глины и внезапно заставил взлететь.
Чтобы доказать провозглашенную Церковью вечную девственность Девы Марии, автор Протоевангелия от Иакова прибегает к безвкусной апологетике, выводя на сцену повивальных бабок до, во время и после рождения Иисуса{930}.
«Книга о кончине Пресвятой Девы Марии, матери Бога», которую приписывают Мелитону, епископу Сард в конце II в., представляет собой расцвеченный подробностями рассказ о смерти и успении Марии.
«История плотника Иосифа», которая создана, возможно, в IV в. и которую очень ценят египетские копты, написана как биография Иосифа, рассказанная его Божественным сыном.
Евангелие от Никодима, которое также называют Деяниями Пилата и о существовании которого упоминал святой Епифаний в 376 г., содержит неординарное описание схождения Христа в ад, когда сияющий свет заставил задрожать от радости всех, кто «сидел во мраке и тени смерти», от Адама до святых патриархов и пророков.
Деяния Петра, написанные в конце II в., подробно рассказывают о жизни главы апостолов в Риме, о совершенных Петром чудесах, его бегстве и его встрече с воскресшим Иисусом на Аппиевой дороге. «Господи, куда ты идешь?» — спросил Петр Иисуса. И тот ответил ему, побуждая его вернуться обратно: «Иду в Рим, чтобы меня снова распяли!» Известно, что это предание стало ведущим мотивом знаменитого романа Генрика Сенкевича «Камо грядеши?».
Третья и самая важная группа апокрифов — сочинения гностиков. Гностицизм (от греческого слова gnosis, то есть «знание») — большое религиозно-философское течение с герметическими тенденциями, которое находится на пересечении восточных мистических религий, иранской мысли, эллинизма, иудаизма и христианства. Это учение основано на космологических и антропологических представлениях, которые коренным образом отличаются от библейских. Мир, согласно ему, сотворен злым демиургом, которого некоторые христианские еретики, например Маркион (ок. 100–160), отвергавшие иудейское наследие, без колебаний уподобили грозному и мстительному Богу Ветхого Завета. Дух — пленник материи, запертый в теле и скованный узами плоти. Человек должен освободиться от этой скверны и снова обнаружить в себе частицу Божественного, которая в нем есть. В этом его спасение. Как человеку спастись? Убегая от мира с помощью аскезы и поиска собственного «я». «Совершенным» можно стать только после особого посвящения в тайны царства. Примерно таковы в общем и целом тезисы Керинта, Василида, Карпократа и Ираклеона, в борьбе против которых общины верующих, опираясь на учение апостолов, разработали православное христианское учение и от которых оградили себя санитарным кордоном.
Эти гностические тексты, разумеется, не имели целью распространение безобидных сказок. Они должны были принять в себя христианское послание, заразить его фальшивыми словами и влить его в эзотерическую систему гностиков, сплавив с тем, что полностью противоположно христианской вере. Упоминания об историческом Иисусе, о его общественной жизни, его Страстях, его искупительной смерти, его Воскресении и о том, что его послание обращено ко всему миру, не интересовали гностиков. Они считали, что спасает не труд и не Божья благодать, а только знание — тайное знание, которое даже расшифровать могут лишь немногие посвященные. Для них передача знания была сердцевиной учения Иисуса — «Живого», который существует вне времени и пришел разбудить умы и напомнить им, что они — искры, вылетевшие из сферы божественного. В этом смысле характерно начало Евангелия от Фомы, которое в III в. очень ценили манихейцы. «Вот слова, которые сказал Иисус Живой и записал Иуда Фома Дидим. И он (Иисус) сказал: «Тот, кто найдет толкование этих слов, не узнает смерти». Чтобы жить истинной, Божественной жизнью, нужно получить посвящение, искать ключи к толкованию. Откроем, например, Евангелие от Филиппа. «Те, кто говорят, что Господь сначала умер, а потом воскрес, ошибаются, потому что он сначала воскрес, а потом умер. Если кто-то не примет сначала воскресение, он не умрет. […] Тот, кто обладает гнозисом — знанием истины, свободен». Даже слова об евхаристии эта секта исказила своими рассуждениями: «Иисус сказал: „Тот, кто не будет есть мою плоть и пить мою кровь, не имеет в себе жизни“. Что такое его плоть? Его плоть — Логос, а его кровь — Дух Святой».
До 1945 г. эти сочинения были известны лишь по нескольким цитатам из них в трудах Отцов Церкви, например Иринея Лионского или Ипполита Римского, которые боролись против этой многообразной ереси. Но в декабре упомянутого года, в Верхнем Египте, в местности Наг-Хаммади, примерно в 60 км от Луксора, у подножия истерзанных скал Джебель-аль-Тариф, крестьянин по имени Мохаммед Али откопал запечатанный кувшин, спрятанный в одной из могил на кладбище древнего селения Хенобоскион. В этом кувшине лежало собрание из тринадцати старинных рукописей, написанных на пергаменте и защищенных чехлами из мягкой кожи. Всего там было 52 трактата (45 различных заголовков), в основном гностического направления, общее количество страниц в них было 1156. Возможно, они принадлежали монастырю, связанному со святым Пахомием. Это были переводы на коптский язык греческих текстов; они были положены в кувшин примерно в 400 г. и не пострадали от времени благодаря тому, что в этой местности очень сухой климат. Эти рукописи несколько раз переходили от одного антиквара к другому, затем были куплены египетским правительством и помещены в Коптский музей в Старом Каире. Среди них были Тайная книга Иакова, Апокалипсис Павла, Евангелие истины (которое приписывают Валентину или одному из его учеников), Евангелие от Фомы на коптском языке, фрагменты Евангелия от Петра{931}.
Не будем удивляться громким именам в названиях. Чтобы увеличить ценность своих текстов и подтвердить их истинность перед христианскими общинами, безымянные авторы отдавали их под лестное покровительство кого-либо из апостолов. Особым обаянием для этих авторов обладали три человека из окружения Иисуса, преобразованные воображением гностиков, — Иуда, брат-близнец Иисуса, уподобленный Фоме Дидиму, умерший вместо Иисуса на кресте; Мария Магдалина, богиня мудрости и великая жрица эзотерики; и, наконец, Иуда-предатель, благодетель, предавший Иисуса согласно замыслу Бога, ради спасения человечества.
Там же, в Египте, в 1978 г. была найдена еще одна древняя рукопись, известная под названием «Кодекс Чакос». В конце концов она оказалась рядом с текстами из Наг-Хаммади в Коптском музее Старого Каира, но до этого испытала много злоключений: ее выставляли на продажу, но из-за очень высокой цены она не находила покупателя и много лет разрушалась в сейфе американского банка; затем посредник-американец поместил ее (какая нелепая мысль!) в холодильник, где она испортилась еще больше. В этот кодекс входят так называемое письмо Петра к Филиппу и Первый Апокалипсис Иакова, которые уже были известны, и, что важнее всего, полный текст Евангелия от Иуды, которое имело огромный успех в средствах массовой информации, когда было опубликовано в 2006 г.