Мораль? Да какая уж тут мораль… Так, суровая правда жизни. Можно, конечно, некоторые выводы сделать. Гаишник тот наверняка сделал. А про начальника не знаю. Усы во всяком случае не сбрил.
«Не прогоняй его!»
В страшном Каунасском гетто уничтожили много евреев. Убивали всех. В один день, 28 октября 41-го года, расстреляли порядка десяти тысяч человек. А однажды, за один день, фашисты с полицаями убили всех детей. Их выманивали из домов музыкой. Тех, которых матери не отпускали, убивали на месте, прямо на глазах у матерей.
Потом наступило затишье.
А в 43-м году все гетто перешли в ведение СС. И снова начались казни.
И один молодой 30-летний еврей, голый, стоя на краю рва, упал вниз с первыми звуками очереди. Его завалило телами. Он в ужасе стал выбираться. Пытаясь вылезти, зацепился руками за бруствер. Полицай, засмеявшись, проткнул ему руки штыком. И он свалился обратно.
До ночи он лежал во рву.
И ров под ним дышал, стонал и шевелился. Ночью он выполз, встал на ноги и побрел в сторону далеких огней. Набрел на хутор. Как-то перелез через забор и увидел у крыльца на веревке какую-то простыню. Он накинул ее на себя, поднялся и осторожно, пробитыми руками, стал скрестись в дверь. Дверь отворила молодая женщина. Он перешагнул через порог, навалился спиной на косяк и прошептал: «Спасите меня…» Она поджала губы и говорит: «Уходи отсюда! Если тебя здесь найдут — убьют и меня, и моих детей! Уходи туда, откуда пришел!» Он посмотрел на нее и говорит: «Не прогоняй меня!» И вот он стоит перед ней, изможденный, с пробитыми руками, в белом, и спутанные волосы все в крови прилипли ко лбу.
Он молчит.
И она молчит.
И она покачала головой: «Уходи!»
И вдруг из-за занавески выбежала маленькая светлая девочка, подбежала к ней, обняла ее за ногу, подняла голову и сказала: «Мама, не прогоняй его! Это же наш Бог Иисус Христос!»…
Они прятали его и ухаживали за ним.
Потом он ушел к партизанам. Воевал. Участвовал в самых дерзких операциях. Всех удивляло, что у него напрочь отсутствовало чувство страха. Погиб он уже в самом конце войны.
Я разговаривал с этой девочкой в 1988 году, в Каунасе. Ей было пятьдесят. Она была моложе, чем я сейчас. И я слушал ее, и меня знобило. И я ей говорю: «Ну да, конечно, изможденный человек, лоб в крови, руки пробиты, запахнутый в белое… Вы же тогда маленькая были, просто такое впечатление…» А она подняла на меня глаза, посмотрела спокойно и внимательно, покачала головой и говорит: «Вы не поняли. Это действительно был Иисус Христос».
Герцогиня
У художника Калашникова в Волынах жила черепаха по имени Герцогиня. Хорошая была черепаха. Породистая. Но уж больно ветреная и непостоянная. Чисто герцогиня. А уж такая резвая, что только зазеваются хозяева, она сразу бежать. Однажды приезжий мальчик Максим поймал ее в реке. Он схватил ее, побежал в деревню и кричал: «Смотрите, смотрите, в Волынах черепахи водятся!» Так перевозбудился, что у него ее еле отняли.
И тогда художник Калашников стал к панцирю на изоленту приматывать веревочку. А веревочку привязывал к колышку, а колышек вбивал в землю. Герцогиня стремглав бросалась в траву, но веревочка ее удерживала. И потом по веревочке ее всегда притаскивали обратно. Черепаха огорчалась, и художнику Калашникову, человеку доброму и честному, становилось неловко. Потому что нехорошо, когда один человек лишает другого свободы.
Он долго думал и придумал. Он надул чудесный голубой шарик, привязал к нему длинную ниточку и лейкопластырем прикрепил к панцирю. И Герцогиня стала гулять где ей вздумается. А когда приходило время ложиться спать, художник шел по деревне, смотрел, где шарик, брал Герцогиню на руки и нес домой. Потом художник умер. Герцогиня до сих пор еще жива.
Звонок
Сижу на совещании. Несколько человек, все серьезные. А я у телефона звук отключаю всегда, но из поля зрения не выпускаю, мало ли чего. И вдруг вижу, экран замигал.
Я сразу понял, кто звонит, страшным шепотом закричал: «Тихо!» — приложил палец к губам, вскочил и, пытаясь справиться с волнением: «Да, Владимир Владимирович! Я вас слушаю, Владимир Владимирович» — и краем глаза вижу, как все поднимаются и застегивают пиджаки! Слушал очень внимательно, а потом сказал с чувством: «Владимир Владимирович, я очень рад вашему звонку и, конечно же, я обязательно приду!»
Хотел поцеловать трубку, но не стал и со счастливым лицом, прижав трубку к груди, рухнул в кресло.
А они все смотрят на меня, как на космонавта, только что вернувшегося из космоса: «Ну, что, что Он сказал?!»
А я только мотаю головой и повторяю: «Охренеть…» А они все смотрят на меня и ждут.
Я отдышался и гордо говорю: «На концерт пригласил!» — «И что, прямо так и пригласил? И прямо рядом с ним будешь сидеть?» Тут я уже из последних сил посмотрел на них спокойно, и говорю: «Как рядом с ним, он же на сцене будет, он же выступает». — ″???!!!″. И я уже из последних сил, чтобы не засмеяться: «Это, — говорю, — Володя Шахрин звонил, на концерт пригласил: в „Космосе“ играют „Зимнюю акустику“…» И не выдержал, расхохотался. И они на меня так косо взглянули, разве что пальцами у виска не покрутили. И расселись по своим местам. И мы продолжили, но мне все равно было смешно.
Я рассказал эту историю одному пожилому интеллигентному человеку. Он искренне пожал плечами и произнес: «Понимаете ли, Женя, я, когда слышу словосочетание „Владимир Владимирович“, точно знаю, что речь идет именно о Маяковском».
Председатель
У нас в деревне председателю сельсовета сделали предписание: в качестве противопожарной меры вырубить 30-метровую полосу леса. Он вздохнул и вырубил. Тогда ему пришло следующее предписание: засадить вырубленную полосу лиственным лесом, дескать, лиственный лес мешает распространению огня. Председатель схватился за голову и говорит: «Дак тот, что мы вырубили, и был лиственным!» — «Да? — сказали на том конце. — Ну, ладно тогда».
А потом велели ему в деревне Липино сделать спуски к воде и поставить указатели: «Река — там». А еще велели купить помпу. А помпа — 57 тысяч рублей!!! Денег таких в сельсовете и не видали. Он решил тянуть время. Пока тянул, его через суд оштрафовали на 6 тысяч (!). А денег у него ни сколь много: зарплата — десять! Однако заплатил он эти шесть тысяч из своего кармана. Но просрочил трое суток. И мировой судья подболтал ему еще двенадцать.
Бедный председатель приехал в пятницу в Артемовский мировой суд, пал в ноги: «Нету у меня таких денег!» А судья добрый попался: «Раз денег нет, могу на трое суток определить». Председатель обрадовался. Поклонился судье: «Благодетель! Век за тебя буду Бога молить, только никак не получается у меня трое суток — в понедельник на работу надо!» А судья говорит: «Я ж не изверг какой — отсиди двое, и хватит с тебя». И вот председатель послушно пошел на кичу, завалился на нары, оттарабанил двушку, откинулся и в понедельник с чистой совестью явился на работу. А там его ждет телефонограмма из района: «Бла-бла-бла, концепция поменялась — покупку помпы для деревни Липино считаем нецелесообразной».
И вот на следующий год ему выделили на дороги 250 000 рублей. А у него пять деревень, и на эти деньги в течение года надо ремонтировать дороги, отсыпать, грейдерить, поддерживать, окашивать обочины, убирать мусор, а зимой еще и разгребать. Короче, на солярку не хватит. И все начальство смотрит, как выживет. А он, как любой русский человек, не унывает. Почесал репу, прикинул к носу, понял, что не пролазит и помощи ждать не от кого, пошел по мужикам: у кого трактор попросил, у кого — машину с прицепом, к дорожникам сгонял, кроликов отвез, у матери несколько куриц взял, яичек, туда-сюда… Ну и выпивать, конечно, пришлось со всеми — не без этого. В общем, год простоял. И ремонтировал, и разгребался, и мусор убирал. Мало того, умудрился как-то еще расчистить дорогу до Мантурова камня.
В прокуратуру дернули. Прокурор только очками сверкнул: «Где денег взял дорогу чистить? У тебя не должно быть денег! Продал, наверное, что-нибудь государственное! Будем, — говорит, — проверять тебя нещадно!» Он говорит: «Ага, — говорит, — продал. Дырокол в конторе и огнетушитель старый и чернильницу. Проверяйте. Только в очередь запишитесь. Вас тут, проверяющих, столько, что х…м не провернешь!»
И ведь подловили они его. Он как-то конкурс провел и договор должен был заключать через неделю. А времени нет — работать надо. Ну и подписал его на три дня раньше. Вот тут его и подловили! И вкатили ему штрафу 20 000 и еще 50 000. Он взмолился: «Не губите! Зарплата никакая, ребенок только родился, нет денег заплатить». А они говорят: «Да ладно тебе, мы ж не изверги какие-то. Отдашь потихонечку, частями». — «Ох, спасибо, кормильцы!»
Иду по деревне — теток знакомых встретил: «Как председатель-то ваш?» — «Дак ниче, работат, не уныват!»
Важное дело
Осенью 2007 года к нам пришел совершенно подавленный парень с ЖБИ. Когда-то его мать заняла 300 тыс. руб. у одного человека, который, пользуясь случаем, попытался отжать у нее квартиру. Угрозами и шантажом он добился от женщины дарственной. Потом выкинул ее вместе с сыном из квартиры и стал там жить. Женщина пошла по всем инстанциям, и через некоторое время ее нашли убитой. Сын похоронил мать и тоже попытался вернуть квартиру. Ему разбили голову топором в подъезде, еле выжил. И он, встав на ноги, пришел к нам. А мне оставалось быть депутатом до декабря. У меня была помощница Ольга Казимировна, очень спокойная и структурированная женщина. Я посадил их с Димой, натуральным бомжом, и сказал ей: «Ольга Казимировна, для меня это дело принципиальное, давайте попытаемся восстановить справедливость». Мы все просчитали, сделали несколько серьезных депутатских запросов, подняли всех, и дело стронулось, я сделал все, что мог, но срок моих депутатских полномочий закончился, на меня навалилась другая жизнь, и я потерял этого парня из виду.