Опять же, мошенник не совершил бы подобной ошибки.
— Ну, а дальше? — спросил сэр Джозеф.
— Почти наверняка Огилви имел доступ к системе шифров, которая на тот момент еще не была опубликована. На том корабле были лучшие умы Англии, и им эта система могла быть известна от самого Томаса Брайта. Об авторском праве в те времена речи не шло.
Сэр Джозеф кивнул:
— А еще, по вашим же словам, у вас есть независимое мнение, высказанное мистером Суитом…
— … так что у меня в руках подлинная рукопись, — закончил я. — Анализ чернил и бумаги можно произвести в любое время. Только надо заручиться согласием владельца.
Судя по виду сэра Джозефа, он принял решение.
— Очень хорошо. Я склоняюсь к мнению, что этот дневник — подлинный, а молодой человек из шотландской глубинки вел запись «по горячим следам». — Он поиграл стаканом с соком. — Вы полагаете, что глубокий интерес к дневнику вызван описанной в нем реликвией?
— Чем же еще? И «глубокий интерес» — это слабо сказано!
— Да, ничего себе синяк. Долтон, во сколько бы вы оценили этот предмет?
Долтон говорил мягко, даже робко. В его голосе угадывалась ямайская гнусавость. Гласные были по-оксфордски округлыми, однако я слышал след чего-то еще. Франция? Может быть, даже сам Париж?
— Если дневник подлинный, то я просто не верю собственным глазам. — Он дотронулся до галстука и увлеченно продолжил более низким голосом: — Описанный Джеймсом Огилви предмет поразительно похож на некую реликвию, утерянную более тысячи лет назад. Кусок креста, на котором был распят Иисус Христос. Подлинного Креста.
Я ощутил электрическое покалывание где-то в позвоночнике. Мы ждали. Долтон отпил кока-колы, откашлялся и продолжил:
— Подлинный Крест посеял больше смерти и разрушений, чем любая другая реликвия за всю историю.
Вернуть Крест, находившийся в руках мусульман, было главной целью Пятого крестового похода. Если он действительно существует… Если всплывет кусок настоящего Креста, — Долтон взглянул на своего товарища, — то, сдается мне, музеи, богатые частные коллекционеры, а то и религиозные объединения заплатят целое состояние, чтобы его заполучить.
— Состояние? — перебила Зоула.
— На глазок я бы назвал сумму в десять миллионов долларов, — сказал сэр Джозеф. — Столько готов заплатить мой музей.
— Хорошая попытка, сэр Джозеф, — ответил я. — А как насчет музея Гетти? Сколько они заплатят? Или богатый американский проповедник? А Ватикан? Я держу в голове никак не меньше пятидесяти миллионов.
Он на меня покосился. Теперь говорила Зоула:
— Представьте, что кусок настоящего Креста попал в руки американского евангелиста из правых! Это придаст небывалую достоверность его речам. Эти молодцы торгуют религией словно мылом, и чем обширней их паства, тем большие бабки они зашибают. Он подомнет под себя весь штатовский рынок! А деньги там крутятся немалые.
— Если это подлинная вещь, — вставил я. — Насколько мне известно, большая часть реликвий — подделки.
Долтон кивнул:
— Вы совершенно правы, мистер Блейк. В Средние века существовало пятнадцать образцов крайней плоти Иисуса, три головы Иоанна Крестителя, а костями святых и апостолов можно было забить целый товарный склад. Я уже не говорю о сосудах с кровью Христа и тому подобном. Кусок материи, до которой дотрагивались Иисус или Мария, попадая в руки какого-нибудь европейского короля, наделял его священным правом на престол. Кроме того, с помощью реликвий лечили заболевания и тому подобное. Коммерческую ценность они представляли невероятную. Они притягивали к себе грабителей и убийц. Что было еще одним поводом для иконоборцев.
— Иконоборцев?
— Буквально — «дробителей икон». Люди, сражавшиеся с изображениями, имевшими религиозное значение. Впрочем, даже они для Подлинного Креста делали исключение.
— Но если чуть ли не все реликвии — подделки, — спросил я, — то чем же Подлинный Крест от них отличается? Надо думать, дерева вокруг хватает, и из предполагаемых фрагментов можно наделать хоть дюжину крестов.
Долтон едва заметно улыбнулся:
— Как ни странно, отличие есть. Окончательное описание реликвии, носящей имя Подлинного Креста, появилось в тысяча восемьсот семидесятом году и принадлежит перу Де Флери. Он определил подлинность всех имевшихся на тот момент фрагментов креста, каталогизировал их и сообщил общий объем. В сумме вышло около четырех литров. Дерево легче воды, так что их общая масса — килограмма два-три. Масса самого креста — где-то семьдесят пять килограммов.
— Но перед нами, несомненно, по-прежнему средневековые подделки.
Я стал похож на испорченную пластинку.
— Почти наверняка вы правы. За исключением этого предмета. Я полагаю, что эта вещь — подлинная.
— Да ладно!
Блейк Недоверчивый.
— Я совершенно серьезен, мистер Блейк.
Сказано спокойно, уверенно.
— Крест был обнаружен в триста двадцать седьмом году после Рождества Христова. Император Константин гарантировал христианам, что их больше не будут преследовать, и епископ Иерусалима Макарий провел раскопки, в результате которых были найдены различные священные места, вроде гробницы Христа или Голгофы.
— Разве за три века успела возникнуть необходимость в таких раскопках?
— Император Адриан скрыл все эти места. Впрочем, благодаря ему они только лучше сохранились. Не забывайте, правда, что о точном их расположении местные христиане хорошо знали. Эти сведения передавались из поколения в поколение. Во время раскопок и был обнаружен Крест.
— Это всамделишная история или очередная легенда?
— Гарри, это правда. Раскопки упоминаются в различных надписях, появившихся, судя по датам, вскоре после тех событий. Святой Кирилл Иерусалимский пишет об отыскании святыни в триста сорок седьмом году, всего двадцать лет спустя после самих раскопок.
Надпись, датируемая триста пятьдесят девятым годом, упоминает, что был найден кусок Креста. В написанном Сильвией «Паломничестве по святым местам», чья подлинность ни у кого не вызывает сомнений, упоминается кусок древесины, из которой был сделан Крест. Во время тогдашних Пасхальных празднеств ему поклонялись. Это было около трехсот восьмидесятого года от Рождества Христова.
— Ваш рассказ впечатляет, Долтон, — сказал я, а про себя подумал: «Этот парень хорошо знает свое дело».
— Это еще не все. В результате все тех же раскопок была обнаружена предполагаемая усыпальница Христа. Подлинность усыпальницы вызывает сомнений не больше, чем Крест. Ясно?
— Ясно.
— Тогда идем дальше. Если вы посетите храм Гроба Господня в Иерусалиме, вы увидите очереди, выстроившиеся к месту, на котором, как принято считать, находилась усыпальница. Теперь оснований верить в это прибавилось. Разработанная в Оксфорде бесконтактная археология Биддла подтверждает, что на том месте и в самом деле есть древняя усыпальница. И возраст — как раз тот, что нужно.
Долтон откинулся и поболтал кока-колу в стакане.
— Документы, история и археология говорят одно. Есть все основания считать выкопанный тогда кусок дерева принадлежащим Кресту.
— Значит, Подлинный Крест не из той же серии, что пятнадцать кусков крайней плоти и три головы Иоанна Крестителя?
— Ничего общего. Существует огромная вероятность, что он — настоящий.
— А что с ним случилось потом?
— Константин построил храм Гроба Господня, и вплоть до шестьсот четырнадцатого года Крест хранился там. Потом была война. Крест захватили и увезли в Персию. Потом была другая война, и византийский император Ираклий отвоевал его и вернул в Иерусалим.
Во время Первого крестового похода тысяча девяносто девятого года западные христиане получили Крест. Потом он достался Салах-ад-дину, когда тот в тысяча сто восемьдесят седьмом году захватил Иерусалим. Говорят, султан разъезжал по улицам Иерусалима, а за ним волочился Крест, привязанный к хвосту его лошади. Но это уже из области легенд.
— А дальше?
Долтон остановился, чтобы откашляться, и пригубил остатки кока-колы.
— А дальше след теряется. Вертикальная часть была утеряна во время Пятого крестового похода. Но считается, что фрагменты, которые удалось отделить, были сохранены и привезены в Европу крестоносцами. Они также исчезли.
— В любом случае это были подделки.
Моя игла продолжала спотыкаться о ту же царапину.
— И мне так кажется, — кивнул Долтон. — Время было такое. Но, как я уже сказал, к реликвии Огилви это не относится.
— Почему?
— Этот бизнес получил развитие на Западе — в Риме, Барселоне, Венеции — и распространен был именно в Средние века. Описание, данное Огилви, в точности похоже на фрагмент, упомянутый за девять веков до крестоносцев. Вернемся к святому Кириллу, описавшему в триста сорок седьмом году обнаружение Креста. Он ведет речь о фрагментах, разбросанных по всему известному в те времена миру. Эти фрагменты давно исчезли, и нам о них ничего не известно. За исключением одного.
Я хрюкнул.
— Этот последний был в буквальном смысле откопан — по описанию в свитке, спрятанном в нише над колонной в Святой Софии. Не той, что в Константинополе, а другой, маленькой, находившейся в Митре.
Это Южная Греция, куда в пятнадцатом веке бежали последние византийские мудрецы. Свиток содержал список сокровищ, принадлежавших маленькой византийской церкви до того, как крестоносцы ее ограбили.
Там упоминается и триптих с куском дерева из Креста. Он полностью совпадает с описанием в дневнике Огилви. Там еще сказано, что кусок дерева был возвращен из некого монастыря в Атласских горах.
— И?..
— В Атласских горах есть место под названием Тикстер, неподалеку от города Константина в Алжире. Там было обнаружено описание местных реликвий, одна из которых — фрагмент Креста. Надпись датирована триста пятьдесят девятым годом.
«Мозаика собрана», — подумал я.
— Получается, Крест был обнаружен около триста двадцать седьмого года. Есть надежные сведения, что его разрубили на куски и вскоре после этого отправили в разные стороны. Нам также известно, что один из них попал в монастырь в Атласских горах, а потом так или иначе был возвращен в Константинополь. Он был вделан в центр некого священного триптиха, описание которого было обнаружено в позднем византийском поселении. И это описание в точности совпадает с данным в дневнике.