Икона «Преображение» 1403 г. сильно напоминает стиль Ф. Грека, но это сильная имитация его стиля. Я слишком хорошо чувствую эту имитацию и… почти ничего не нахожу от специфики видения Феофана Грека.
Видите ли, мы, поэты, как и охотники, чувствуем друг друга по запаху… Вот одна из причин, почему двухстороннюю икону из ГТГ «Донская Богоматерь» и «Успение Божией Матери» я полностью приписываю Ф. Греку – это его стиль и талант. Чтобы так написать одежды Христа, чтобы так сильно и звонко взять цвет (чтобы цвет, звенел не хуже цвета Ван Гога и Гогена), надо было так звенеть изнутри художнику и поэту Феофану, как потом у нас на Руси умели делать лишь наши поэты!
Уже одной этой иконы было бы достаточно увидеть П. Гогену, чтобы он признал в этом неведомом художнике старшего брата.
Но как мировое искусствоведение этого ещё не увидело? Неужели Маша, моя соседка, 14-летняя девочка, права, что это может увидеть только гений…
Глупо, конечно, я так не считаю… Я вовсе не гений и даже художник не шибко талантливый. Я просто вижу то, что пока никто не видит.
Горчичное зерно
Я полагаю, что дар поэта – это дар Божий, и он завязывается, как завязь какого-нибудь растения от самого семечка… Это глубокая и непостижимая тайна Бога, как из комбинации множества сотен клеток или миллиарда ген, в том числе и человеческих генов, вдруг появляется в мир поэт.
Это непостижимая тайна, и эта тайна и милость Божия.
Что до иконописцев Ф. Грека и А. Рублёва, то их детство, на мой взгляд, было очень ярким, полным света, цвета и радости и, наверняка, Южным…
Каким-то странным, непостижимым образом и детство Гогена, да и моё детство было южным. Что это? Совпадение или в этом есть какая-то своя логика? А может, это младенчество, южное солнце и тепло действуют так на мозг младенца, что в нём зароняются ген и зёрна поэзии?
Но это в нашем случае очень похоже на то, что как бы четыре горошины вызревали в одном стручке. Правда, последняя горошина, очень крошечная, размером с горчичное зерно, и вскоре завяла…
Преображение
Чтобы положить конец спорам: так икона «Преображение» 1403 г. из ГТТ – эта икона кисти Феофана Грека или это работа мастеров его окружения? Так вот, я как-то в августе 1997 г. нарисовал акварель на тему этого двунадесятого праздника нашей Церкви, я нарисовал вариацию на эту тему и подумал об авторстве этой иконы в ГТГ. Ведь давно известно, ни что, а как? Ни что изображено на иконе, а как и какими красками это сделано? Чтобы на практике показать, что это как бы стиль Ф. Грека, но не его специфическое видение, я сделал даже две вариации на эту религиозную тему (несмотря на то, что я потерял цвет в живописи к этому времени…). Я подумал во время рисования: «Пусть знатоки и ценители иконописи хоть отдалённо увидят, какой должна была быть манера рисовать и думать у Феофана Гречина…» Ведь он был подлинно гений Средневековья, а я лишь отдалённый отблеск его гения – я инвалид в цветовой живописи…
В живописи вообще можно имитировать многое: крепкий рисунок, композицию, компоновку фигур, но не поэзию. А вот этого как раз в этой иконе 1403 г. и не хватает, потому что ещё древние греки говорили: «То, что имеется в кувшине, то и выльется при наклоне его».
Но лучше даже такая усечённая правда искусства, чем то, что нам навязывают или придумывают искусствоведы теперь.
Яблочный Спас
Вот что я подумал, а ведь у нас на Руси большой и яркой иконы «Преображение» кисти Ф. Грека или А. Рублёва нет. Та известная икона «Преображение» 1403 г. из ГТГ, которую часто приписывают Ф. Греку, ведь на самом деле, не им написана. Возможно, рисунок, прорись и частью роскрышь были сделаны им, потом какие-то обстоятельства отвлекли его; он, возможно, куда-то отлучился, и его ученики сделали остальную работу и нанесли не вполне яркие, приглушённые краски. Ведь, напиши сам великий византийский художник эту икону, то одежды и белые с ассистом ризы Христа на горе Фавор сияли бы нестерпимым блеском (так примерно, как одежды Христа на иконе «Вознесение» А. Рублёва).
Этот свет и блеск белых одежд особенный – это фаворский свет, который хорошо описан у Григория Паламы. А здесь на иконе он изображён лишь схематично; чтобы краски и цвет этой иконы сияли подобным ярким и как бы фосфористическим светом, тут был нужен иной дар художника и поэта, а не только недюжинная сила рисовальщика и мастера с твёрдой рукой.
В Евангелии от Марка это прекрасно описано, как Христос и три Его ученика Пётр, Иоанн и Иаков были возведены на гору Фавор и там произошло Преображение Христа: «и Преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет».
Теория и практика
Говорят, что теория без практики мертва. Совершенно верно: всякая теория должна быть подтверждена практическими опытами. Что до меня и моего теоретического эссе «Прежде и потом», то оно в конце подтверждается и моими образцами живописи. Тот, кто тонко разбирается в изобразительном искусстве, может тонко считать энергии цвета и его особой энергетики, такой цвет, как, например, в работе «Молодой художник (меланхолия)» или в работе «Московская красавица». Такой цвет без особого видения и состояния души художника не возьмёшь. Но это, увы, понимают не многие, даже в среде маститых искусствоведов… Обоняние часто подводит и их!
Вот почему я снова и снова говорю о таком специфическом видении, каким обладали и Ф. Грек, и А. Рублёв, и П. Гоген, да и я, грешный, которому сильно навредили врачи… В результате их неквалифицированной помощи я почти перестал писать красками на холсте, а всё чаще занимаюсь «болтовнёй» о живописи и о родственности выше перечисленных художников (хуже участи для художника и придумать нельзя!).
Конечно, такой живописи количество, какое имеется у меня – моих живописных полотен, этюдов и набросков – хорошо бы иметь вдвое больше. Но в силу известных причин мы имеем то, что судил нам Бог, как говорится, Бог дал, Бог взял. Хотя для подтверждения моей оригинальной теории вполне достаточно и такой живописной практики: иди и смотри!
Как правило, церковные люди и отцы Церкви – большие скептики и даже невежды в живописи. То, как они сражаются за чистоту веры и искусство А. Рублёва, как они понимают его в ущерб понимания законов поэзии и живописи, достойно лучшего применения… Обычно они говорят мне так: «Преподобный Андрей Рублёв был настолько высоко духовной веры человек и монах, что он обращался к Богу напрямую и Бог ему давал сразу всё: и цвет, и краски, и ритм, и рисунок, и видение».
– Что, прямо так и давал, без всякого дара поэта и живописца?
– Да, ему это и не надо было, он же преподобный, – говорят мне.
Это мне напоминает одну реплику из фильма: «Это же памятник, кто его тронет?» Кажется, это произнёс комический актёр С. Крамаров.
Памятник-то памятник, но закон Божий и в творчестве преподобного никто не отменял. А вы говорите, что над моим эссе «Прежде и потом» не надо смеяться. Смеются и крепко смеются святые отцы!
Бухта Благополучия и интервенция
Только что на т/к «Спас» посмотрел документальный фильм о Соловках и чужеземном вмешательстве во время Крымской войны 1854 года. То, что случилось тогда на Соловках, действительно, чудо: при обстреле монастыря святая обитель осталась совершенно невредимой… Я вспомнил Соловки и мою паломническую поездку туда в 2007 г. и подумал о себе грешном…
Святые отцы нашей Церкви смотрят на мои вирши из моего эссе «Прежде и потом», как на английский военный фрегат времён Крымской войны, который прибыл в бухту Благополучия на Соловки и начал обстреливать ядрами священную православную твердыню! Они полагают, что я и моя теория – это такое же нападение иноземцев на святую обитель монахов, и ничего кроме вреда моя теория принести нашей Церкви не может.
Но так ли это? И такой ли я враг нашему православию и нашей Церкви? Нет, это не так: я постоянно молюсь Богу и хожу по воскресеньям в наши храмы, я люблю и наше православие, и нашу Церковь, и наших святых отцов нашей Церкви. Я молюсь и Богу, и преподобному Сергию Радонежскому, и преподобному Серафиму Саровскому, и преподобным Зосиме и Савватию, и преподобному Андрею Рублёву, я прошу их о помощи мне во имя Господа нашего Иисуса Христа и правды Его.
Боже, милостив буди мне грешному!
Атрибуции
Не хочу быть путаником в русской иконописи, но атрибуцию некоторых икон 14–15 вв. надо серьёзно уточнить. Икона «Преображение» 1403 г. из ГТГ принадлежит мастерам круга Феофана Грека, это отличная имитация его стиля, но это не его кисти икона. Живопись его кисти иначе звучит!
«Спас» – огромная икона из Звенигорода, теперь она находится в ГТГ и приписывается Андрею Рублёву, это икона и написана им! Удивительно, как иногда правильно у нас делается атрибуция.
Двухсторонняя икона «Донская Богоматерь» и «Успение Божией Матери» из ГТГ, это икона – чистый Феофан Грек, это его стиль и талант, о чём тут спорить?
Деисусный чин Благовещенского собора в Московском Кремле, все восемь икон в рост, написаны Феофаном Греком. Не надо путаться и некоторые иконы, например архангела Михаила, отдавать кому-то другому.
«Троица», икона из ГТГ – это, безусловно, Андрей Рублёв. Ни до него, ни после него никто, кроме него самого, не смог бы создать этот шедевр.
На то он и гений, и преподобный нашей Церкви.
Так я чувствую, так я читаю и глазами, и чутьём эти иконы…
Благовещенский собор, благостроительство и благоукрасительство его – это слова одного корня. Но меня не на шутку волнует тот факт, что этот храм в одно время сообща расписывали Ф. Грек и А. Рублёв! Неужели они не догадывались, что их похожий, однокоренной поэтический дар в живописи одновременно на Руси уже не появится никогда?! Наверное, они этого просто не знали: мировая живопись в те времена находилась только в зачатке.