— Все в порядке! — Лейтенант встал. — Можете их забирать… Ну, будь здоров, Монтигомо Ястребиный Коготь. — Он пожал Сане руку. — Хорошие ребята! С фантазией.
— А мы плохих не держим, — весело сказал Виталий Евгеньевич. — Товарищ начальник, мне говорили, вы вчера были на концерте в театре?
— Был.
— Понравилось?
— Неплохо. Особенно певица. Та, что пела русские народные песни. А что?
— Напишите, пожалуйста, отзыв… Видите ли, я администратор филармонии, руководитель данной группы. Артистам будет очень приятно — письменная оценка их творческого горения. Да и начальство у нас чутко прислушивается к голосу масс… Пожалуйста! Персональная просьба!
— Ну, хорошо. Оставьте адрес. Я пришлю.
— Лучше сейчас — зачем затруднять себя: марки, конверты, почта… Вот я уже и ручку приготовил.
Он протянул автоматическую ручку. Лейтенант не устоял перед напором, начал писать отзыв.
Саня посмотрел на археолога. Тот сидел в прежней позе, жалкий и несчастный.
— Возьмите его тоже, — шепнул он на ухо Виталию Евгеньевичу. — Попросите лейтенанта.
— Кто он такой?
— К сыну приехал, а сына нет. Возьмите, пожалуйста!
— Благотворительство! — усмехнулся Виталий Евгеньевич. — Нет, Саня, я не беру незнакомых алкоголиков на поруки.
Лейтенант кончил писать. Виталий Евгеньевич поблагодарил его в самых изысканных выражениях.
— Вы, случаем, не на машине? — спросил лейтенант.
— Таксо. А что?
— Возьмите с собой этого, отвезите в гостиницу. Он безобидный — ему только проспаться… Не хочется оформлять. Археолог, приличный человек.
— Археолог? Вот как… Придется взять. Два таких ходатая!
Лейтенант почему-то сразу взглянул на Саню и улыбнулся дружески.
— Товарищ лейтенант! Нарушение все-таки!
Милиционер не мог позволить себе вслух осудить действия начальства, особенно при посторонних, и от сдерживаемого возмущения у него подергивались кончики усов.
— Какое там нарушение! Нарушения не было. Он просил водки. Ему не дали. Вот и все…
На привокзальной площади ждало такси. Ребята усадили тихого и покорного археолога, устроились рядом сами. Виталий Евгеньевич сел впереди:
— В гостиницу… — Машина тронулась, и он повернулся к археологу. — Слушай, друг, а деньги-то у тебя есть за гостиницу рассчитаться?
Тот полез во внутренний карман, вытащил пухлую пачку десятирублевок.
— Ого! — присвистнул Виталий Евгеньевич.
— Все здесь! Отпускные, полевые, за статью в журнале — все собрал! Целый год парня не видел. А он… Всего полтора ему было, всего полтора!.. На, бери! — Он вдруг сунул пачку Сане в руки. — Бери на конфеты!
— Да не надо мне!
Саня стал запихивать деньги ему за пазуху. Археолог не давался, крутился на сиденье, пьяно мотал головой.
— Аккуратнее, Саня, — предупредил Виталий Евгеньевич. — А то еще потеряет, потом отвечай. Большие же деньги, не меньше тысячи. — Он протянул руку, пощупал пачку и добавил: — Даже больше…
Администраторша гостиницы заявила категорически:
— Нет у меня мест. И еще пьяного!
— Какой он пьяный! Больной — вы же видите. Лихорадка у человека, на ногах не стоит, температура сорок градусов.
— Вот именно — сорок градусов.
Администраторша еще слегка поартачилась, но под воздействием сияющих улыбок Виталия Евгеньевича вскоре растаяла, как мороженое в жаркий солнечный день.
— Ладно, так и быть, помещу его в общий. А ребят берите к себе.
— Вы гений! Цицерон! Герострат!
Герострат?.. Саня промолчал. Но когда они шли по коридору, не выдержал и уточнил:
— Герострат не гений.
— Вот как! А кто, по-твоему? — усмехнулся Виталий Евгеньевич.
— Псих. В древнем Риме. И не по-моему, а по истории. Церкви жег. Хотел прославиться.
— Значит, все-таки гений. Все гении хотят прославиться.
— Да, но гений только тот, который делает добро людям.
— Это устаревшая точка зрения. Гений есть гений — и конец!
— А по-моему… Вот, например, я читал про Чингисхана…
— А по-моему, хватит тебе спорить со старшими, — оборвал Саню Виталий Евгеньевич.
В номере он скомандовал:
— Я, как хозяин, разумеется, на кровати. Вы оба — на диване. Раздеваться! Живо!
Ребята быстро легли. Он потушил свет, тоже лег, зевнул громко.
— Вот чудак, расхаживает пьяный с такими деньгами в кармане. — Помолчал, потом спросил: — Между прочим, каким ветром вас сюда занесло?
— Не ветром, — ответил Саня. — Поездом.
— Не остроумничай!.. В гости, что ли?
— Нет. Мы ищем здесь одну книгу.
— Господи боже мой! Из-за какой-то книги… Зачем она вам понадобилась?
— Это тайна, Виталий Евгеньевич.
— Интересно! Расскажи!
— Нельзя!
— Нельзя? Вот здорово! А для чего тогда существуют тайны, если их не рассказывать?
— Вы шутите, я знаю.
— Ты идеалист! — Виталий Евгеньевич захохотал. — Да! Романтика!.. Эх, эх, где мои двенадцать лет! Помню, шифры всякие сочиняли, письма шифрованные друг другу подбрасывали. И языки выдумывали. Вот говорим мы вдвоем — по-русски, а другие не понимают… Дупуракпак — понял?
— Понял. Дурак.
— Ты смотри! Вундеркинд!.. — Он помолчал и спросил: — А дома знают?
— Нет.
— Санька, ты растешь в моих глазах! Такой культурный, вежливый мальчик, остриженные ноготки, дома ходит в тапочках. «Можно?», «Разрешите?»… И побег! Ха-ха-ха!.. Можешь не сомневаться: они уже заявили в милицию. И ты снова попадешь к тому лейтенанту с каменным лбом.
— У него не каменный — обыкновенный.
— Пусть не каменный. Не это важно. Важно то, что я не смогу вас больше выручить — завтра в десять я улетаю в Южносибирск… А здорово я вас все-таки выручил! Нет, скажи, здорово?
— Здорово… Только вы ничего не говорите дома. Они думают, я у Борьки на именинах.
— Именины?
Он захохотал снова. Потом внезапно смех оборвался. «Сейчас еще что-нибудь спросит», — с легкой досадой подумал Саня. Но вместо вопроса он услышал негромкое посвистывание, которое быстро перешло в жизнерадостный храп.
Виталий Евгеньевич заснул.
— Ты спишь?
Саня тронул рукой лежавшего рядом Борьку. Так хотелось обменяться с ним впечатлениями от бурного дня. Но Боря лишь недовольно заурчал и повернулся на другой бок.
Тоже спит!
Что оставалось делать в такой сложной обстановке? Только уснуть самому!
СНОВА НЕУДАЧА
Утром ребята проснулись поздно. Виталия Евгеньевича в комнате уже не было. На столе они нашли записку, прислоненную к графину.
«Я уехал на аэродром, — прочитали ребята. — Комната за вами до двенадцати. Потом сматывайтесь. Санька, заходил вчерашний пьяный, совсем тверезый, спрашивал тебя, но ты спал как из пушки. Ему тоже в Южносибирск, летим с ним вместе. Почему он тебя называет историком, а? Что ты ему наплел?».
— Не разбудил! — воскликнул Саня. — А я хотел у него денег попросить.
— Надо было вчера.
— Кто знал, что он так рано.
Они быстро собрались и вышли из гостиницы.
Ночью ветер нагнал тучи, выпал снег, и вчерашней весны словно и не было. Деревья пышно расцвели мохнатым белым цветом Застыли ручьи вдоль тротуаров, схваченные жесткой рукой зимы. Темные сугробы, расплющенные вчерашним солнцем, опять прибавили в силе, и в их новые белые шапки с писком ныряли грязные закопченные воробьи — они спасались в трубах от ночного мороза и теперь отмывались от сажи.
Трудовой день ребята начали с булочной. О столовой нечего было и думать: на еду у них оставалось всего двадцать шесть копеек.
— Слушай, а какой здесь едкий хлеб! — сказал Саня, вгрызаясь в свою половину буханки. — Ешь, ешь и все хочется. Я еще вчера в столовой заметил.
— Угу! — произнес Боря с набитым ртом.
Буханка оказалась прямо-таки волшебной. Они наелись досыта, да еще у каждого осталось по изрядному куску. Решили куски распихать по карманам.
— Белые сухари на черный день, — пошутил Саня.
Да, запас, пусть даже такой скудный, не повредит! До вечера еще сколько времени, а у них, если не считать денег на билеты, больше ни копейки.
Библиотека была на замке.
— Не выходной ли? — испугался Саня.
— Да нет — тут написано: «Работает без выходных». Просто, рано пришли.
Можно было дождаться библиотекарей у входа. Но попробуй, постой на таком холодном пронизывающем ветру! Саня вертелся, прыгал, хлопал руками и, наконец, не выдержал:
— Пошли на почту!
Они посидели в тепле, отогрелись немного и снова побежали к библиотеке. Уже открыто!
В абонементном зале было пусто. Одна только библиотекарша раскладывала по полкам книги. Она была совсем молоденькой, такой молоденькой, что Саня даже растерялся: как обращаться к ней — на «ты» или на «вы»?
— Что вам, мальчик?
Голос у библиотекарши был довольно строгий. «Лучше на «вы», — решил Саня.
— Извините, пожалуйста! Мы хотели попросить у вас одну книгу.
Он старался говорить как можно почтительнее.
— Вам надо в детскую библиотеку.
— Нет, эта книга только у вас.
— Какая?
— «Новейшая и полная поваренная книга», — ответил Саня и покраснел.
Ему только сейчас пришло в голову, что она может подумать.
— Поваренная книга! — В глазах девушки промелькнул смех, хотя внешне она оставалась совершенно серьезной. — Вы что — задумали варить борщ?
Боря не вынес издевательства.
— Пельмени, — буркнул он.
Но Саня строго посмотрел на него: так можно испортить все дело.
— Она очень старая, — терпеливо пояснил он. — Нам нужно для исторического кружка.
— Если старая, то на дом не дается.
— Нам не на дом Мы здесь посмотрим… Мы специально из Южносибирска приехали.
Упоминание о Южносибирске подействовало.
— Обождите!
Девушка вышла в соседнее помещение.
— Сейчас принесет, — тихо сказал Саня.
Они уставились на дверь. Вот она откроется, и они увидят, наконец, книгу, хранящую драгоценности купца Федорова!
Дверь открылась. Вернулась девушка, и с ней вошла сгорбленная старушка с добрым лицом. Ее седые, гладко зачесанные волосы были сзади собраны в тугой узел.