Возле самого дома Воробья Саню окликнули:
— Эй, историк!
Снова рыжий археолог! И не один. Рядом с ним катился шар на двух коротеньких ножках.
— Бери Димку, — сказал Саня Боре. — Я вас здесь обожду. Только быстрее!
Он подошел к археологу.
— Тоже историки? — Тот, озорно блеснув глазами, кивнул в сторону исчезнувших в подъезде Димки и Борьки.
— Ага… То есть — один. Второй — мой младший братан. Навязали, не с кем дома оставить, — пояснил Саня; еще, не дай бог, археолог подумает, что он водится с малышами. — А это и есть ваш сын?
— Он. Нравится?
— Ничего себе. Смешной.
— А мне так очень нравится. — Археолог поправил кудряшки, выбившиеся из-под шапки сынишки, такие же рыжие, как у него. — Вот, вышли с ним погулять.
От мехового шара отделилась рука и показала вдоль улицы.
— Дом. Там.
— Верно! Дом, дом! — Археолог так обрадовался, словно забыл, где живет, и теперь ему показали. — Он тебе бабушкиным домом хвалится. Видишь — маленький, зеленый.
Возле дома, обнесенного изгородью, стояла молодая женщина и, улыбаясь, махала рукой.
— Ма-ма, — сказал меховой шар.
Археолог подхватил его на руки.
— Мама — правильно!
— Домой!
Меховой шар потянул археолога за рукав.
— Да, да, сейчас, товарищ Басистов… Вот только дай сначала руку дяде историку.
— Его фамилия Басистов? — поразился Саня.
— А как же! Папа Басистов, и он тоже. Так уж заведено.
— Вы — Басистов?
— Ты не знал? — Археолог улыбнулся. — Ну, ничего, вот теперь и познакомились.
Нелепое, невероятное подозрение вновь возникло у Сани.
— Вы вчера в библиотеку ходили? Книгу там брали: «Полную и новейшую поваренную»?
— Поваренную? — Археолог рассмеялся. — А как же: я других не читаю, только поваренные. И еще про вязанке на спицах. Только поваренные все-таки вкуснее.
Шутит…
Верно, библиотекарша говорила — черный. Не он!
— Значит, есть другой археолог Басистов. — Саня облегченно вздохнул. — А я уже подумал, вы за нами все время следите…
Он спохватился и замолчал.
— Какое-нибудь великое открытие? Эх, не знал раньше, а то бы перехватил для своей диссертации… Слушай, а из какого исторического слоя ты выкопал еще одного археолога Басистова? Такого ведь нет в природе.
— Есть — вы просто еще не встречали. Нам вчера сказали в городской библиотеке.
— Не может быть! Чтобы я бы да своих братьев-археологов не знал…
Тут меховой шар стал проявлять явные признаки нетерпения.
— Идем, идем!
Археолог подал Сане руку и крикнул, уже уходя:
— А этого второго Басистова встретишь — обязательно мне скажи. Я здесь теперь живу, с семьей вместе. Интересно на него взглянуть, на своего двойника. Договорились?
— Хорошо…
Саня хотел подняться к Воробью, но из подъезда уже вышли Воробей и Боря. Позади них, словно жеребенок, резвился и скакал Димка.
— Надо скорей туда, — сказал Воробей.
Вид у него был озабоченный.
— А что?
— А то, что Басистов вчера после обеда приходил снова. Сидел над книгой до самого закрытия. Мама говорит, что-то он записывал.
— Ты думаешь…
— Откуда я знаю? Надо туда!..
Димка был прав. Дом, действительно, только что отремонтировали. Леса уже разобрали. Рабочий сносил на край тротуара строительный мусор.
Ребята, никем не замеченные, шмыгнули в подъезд. Никакого чулана под лестницей не было. Вместо него стояла глухая стена.
— Встроили в нижнюю квартиру! — догадался Воробей. — Чулан теперь там.
Вход в квартиру был со двора. Они глянули в одно из окон. Блестящий свежевыкрашенный пол, новые обои, еще кое-где со следами непросохшего клея, белый до неправдоподобия потолок. И пустота. Даже стула ни одного!
Они вернулись на улицу.
— Дяденька! — обратился Воробей к рабочему, убиравшему мусор. — Где сейчас живут эти, из нижней квартиры?
— Шофер?
— Да, да!
— А зачем тебе?
— Папа послал, — соврал Воробей. — С машиной там что-то.
— Вон, видишь, в переулке новый дом?.. Десятая квартира.
Посовещались, кому идти и что говорить.
— Придется тебе, Сань! — сказал Воробей. — У меня вид какой-то не такой — все сразу начинают что-то подозревать; сам не пойму — почему. Борька мямлит очень. А ты самый раз. Вежливый и робеешь — им сразу тебя жалко.
Доводы были убедительными. Пришлось идти, оставив Димку на попечении друзей.
Десятая квартира помещалась на третьем этаже. За дверью слышались голоса. Саня постучал.
— А ведь не хотел идти ни за что! — произнес кто-то грубым голосом.
— Соскучился, наверное.
Раздались шаги. Какие-то странные. Один обычный, а другой — словно на пол ставили бетонную тумбу — бум, бум, бум.
Дверь открылась. На пороге стоял немолодой мужчина. Саня уставился на его левую ногу. Она была в белом гипсовом футляре.
— Кто пришел!.. Заходи. Герой, герой!.. Что, не признаешь?
— Н-нет.
— Да я же дядя Петя! Не помнишь?.. А за конфетками кто ко мне бегал? «Дядя Петя, дай кетю» — ха-ха-ха!
Саня не помнил, но из приличия улыбнулся тоже.
— Раздевайся, что стоишь?
Мужчина обождал, пока Саня скинет пальто, и повел его в комнату, тяжело бухая загипсованной ногой.
В комнате сидел еще один мужчина, тоже немолодой, с длинными пушистыми усами. На столе стояла бутылка, пара рюмок, селедка.
— Жених! — сказал дядя Петя, больно стукнув Саню по плечу ладонью. — Вот растут, а?
— М-м, — промычал усач.
— Сколько тебе уже годков настукало?
— Двенадцать будет в июне.
— Ого!
Саня чувствовал себя очень неловко. Он все силился вспомнить, кто такой дядя Петя. Но никак не удавалось. Вероятно, он был тогда совсем маленьким.
— Светленький. — Дядя Петя, улыбаясь, рассматривал его. — Весь в маму.
— Нет, моя мама брюнетка.
— Уж я твою маму не знаю! — Дядя Петя весело подмигнул усачу. — Да я ее на руках таскал, когда она еще соску сосала. Скажи ему, Васильич!
— М-м, — снова промычал тот.
— Вот видишь… Да-а, идет время, идет… Ну, по второй, Васильич?
— Никак нельзя. — Усач с сожалением посмотрел на бутылку. — Мне уже идти. Я ведь только проведать — и на смену.
— Что ж, смена — дело святое… Ну, передай ребятам, так мол и так, помирать не собирается, кость заживает, через неделю-две будет на колесах. А Сережке скажи, чтобы он с третьей скоростью полегче. Если только он мне у МАЗа мотор надорвет, не посмотрю на его разряд по боксу.
— Что ты, он классный шофер!
— Молодой.
— Не беда! Молодой не молодеет, а вот старый старится… Ну, отдыхай.
Усач встал, потопал вразвалку к окну. Дядя Петя оглянулся недоуменно на Саню.
— Внучонка мне оставишь?
— Почему? К матери отведу. Вон он, в луже барахтается, моряк. — Усач постучал в окно. — Я тебе дам, сорванец!
— Как? — поразился дядя Петя. — Не этот?.. Ты чей?
— Я Зубавин… — Саня встал. — Из исторического кружка.
— Тьфу ты, пропасть! — сплюнул дядя Петя. — Ну, сиди.
Он проводил усача и вернулся.
— А я еще думаю — откуда такой здоровый? Тому-то лет семь, должно быть, не больше. — Он сконфуженно улыбнулся. — Вот история! Ладно… Что тебе?
— Квартира ваша, та, на проспекте… Наш кружок интересуется домом… И вот… Там под лестницей чулан…
Дядя Петя не стал ждать, пока он выпутается.
— А я ведь в том доме больше не живу, — сообщил он. — Как под капитальный ремонт его поставили, так нам новую квартиру дали — вот эту самую. Три комнаты, балкон. Кухня десять метров. Хорошая квартира, верно?
— Хорошая.
— А зачем тебе тот чулан понадобился?
— Видите… Он исторический… Мы хотели посмотреть. Только ход в него из квартиры. Мы думали, она ваша.
— Ход из квартиры? Значит, во время ремонта перестроили. При нас там никакого хода не было. Чулан и чулан, на замке — дворник в нем свой инструмент держал… И что там исторического? Пыль одна. Ну, мыши еще… Может, надписи какие?
— Д-да.
— Вот чудно! Живешь, живешь в доме, ничего не знаешь, а он — на тебе! — исторический. Чудеса!
— Извините, я пойду.
— Иди, иди… Я говорю — светленький, в маму, а он — нет, мама моя чернявая… Ну, кино, чистое кино!..
ДВОЙНИК АРХЕОЛОГА БАСИСТОВА
Саня вернулся ни с чем. Ребята сидели во дворе. На куче бревен были аккуратно сложены Димкины шуба, шапка. Рядом стояли его боты.
— Где Димка?
Саня испуганно уставился на большую лужу посреди двора.
— Нет, нет, не там! — успокоил его Воробей и показал пальцем на окно нижней квартиры. — Там!
— Как?..
Пока Саня отсутствовал, ребята обнаружили, что в одном окне, выходившем во двор, не закрыта форточка. Довольно большая! Димка сам вызвался пролезть в нее и открыть окно. Но оказалось, что квартира не пуста. В комнате рядом находилась девчонка. Она вошла в самый критический момент — Димка как раз спускался на подоконник.
— Подняла визг? — спросил Саня.
Воробей покачал головой.
— Хуже.
— Излупила Димку?
— Хуже… Заманила его в другую комнату — они сегодня утром туда переехали откуда-то, сложили вещи и оставили ее караулить.
— Не выпускает?
— Понимаешь… Там у нее куча игрушек.
— Он сам не идет.
Саня был потрясен. Игрушки, куклы — он так и знал, что они когда-нибудь погубят его младшего брата.
— Димка! — позвал он в открытую форточку. — Димка!
Димка появился с заводной обезьянкой в руке.
— Смотри, как танцует.
— Сейчас же сюда!
— Ай! — Димка отмахнулся от него, как от назойливой мухи. — Знаешь, у нее какие игрушки — облизаться можно!
Появилась девчонка. Лет десяти. Длинная, худющая. Жидкие волосы собраны в конский хвост.
— Эй, спичка! — крикнул Саня в форточку. — Выпусти его сейчас же!
Серые бойкие глаза презрительно сощурились.
— Хуже будет! — с угрозой добавил Саня.
Ответом был нахально высунутый язык.
— Отлуплю!
К высунутому языку прибавился длинный нос и смешная гримаса. В другое время Саня расхохотался бы: девчонка стала похожей на лягушку. Рот ее растянулся почти до ушей, подбородок исчез совсем. Но сейчас он обозлился еще больше.