1
Бег на крыше был для Линуса скорее способом расслабиться, а не настоящей тренировкой. На крыше размером сто пятьдесят на двенадцать метров получался круг метров по триста десять, ведь бежать по краю Линус не мог. Позади были десять кругов и столько же впереди. Мизинец ныл, но бегу это не мешало. Ноги в кроссовках «Асикс» пружинили и несли Линуса вперед. Он приближался к состоянию, когда осознанные мысли уступали место чему-то больше похожему на сон.
Кассандра сидела в шезлонге, завернувшись в плед, и слушала группу «Antony and the Johnsons» из беспроводной колонки. Каждый раз, когда Линус пробегал мимо, она скандировала короткую непристойную кричалку. Она выбралась из депрессии и теперь пребывала в маниакальной фазе. Весь день Кассандра потратила на уборку в квартире и теперь немного расслабилась.
Стоял поздний вечер, в небе над Сараем зажглись первые звезды. Под ногами Линуса сидели по домам восемь его клиентов, некоторые наверняка все еще под кайфом от последней поставки. За два дня он продал половину товара и, несмотря на прежние сомнения, решил попытать счастья в «Уайт Руме» ближе к ночи.
«Что не растет, то умирает», кто это сказал? Если Линус будет просто топтаться на месте или носиться от одного из пятнадцати клиентов, которых к этому моменту добыл, к другому, то превратится в таракана Кассандры – он, кстати, еще жив – и сдохнет от удушья. Или его вытеснит новый барыга, в котором больше от karhu, медведя.
«Расти» означало «расширяться», а если удастся зацепиться в клубах на Стуреплан, границ не останется вообще, дальше только космос. Линус поднял глаза к звездам, воспарил с треснувшей бетонной крыши и помчался по Млечному Пути.
Он пробежал мимо Кассандры, очередная кричалка которой вернула его на землю. Линус почувствовал вибрацию у бедра и не останавливаясь достал телефон. Один из недостатков его бизнеса заключался в том, что надо быть на связи, желательно круглосуточно семь дней в неделю. На дисплее высветилось «Йети», кодовое имя Алекса. Снежный человек. Линус остановился и поднес телефон к уху:
– Да?
Он несколько раз быстро вдохнул, чтобы кислород поступил в кровь и не пришлось пыхтеть во время разговора.
– Блин, ну и звуки, – сказал Алекс. – Ты что, дрочишь?
– Нет, бегаю.
Голос Алекса словно исходил из банки, как будто он включил громкую связь, и Линусу показалось, что он расслышал в комнате еще один голос.
– Слышь, – продолжил Алекс. – У кореша проблемы с машиной. Отказали тормоза, и он достал новые… как их…
– Тормозные колодки.
– Точно. Но их надо поставить.
– О’кей. Семьсот.
– Что?
– Я хочу семьсот крон за работу. Это типа половина от того, что берут в автосервисе.
– Лады, не вопрос. Раз уж ты не хочешь получить натурой в жопу.
– В таком случае, в твою жопу.
– Что ты сказал, Линус?
Линус глубоко вдохнул и произнес ясно и четко:
– Я сказал, что семи сотен не жаль, чтобы увидеть, как тебя отымеют в жопу.
– Хо-хо, а теперь мы хорошенько успокоимся.
– Я свое дело знаю. Хватит меня принижать. Завязывай с этим. Если хочешь докинуть еще сто грамм, давай. Я разберусь с ними за пару дней.
На другом конце провода послышались приглушенные голоса, а затем Алекс произнес:
– Тут говорят, ты забавный, Линус. Повезло тебе.
– Кто говорит?
– В паркинге через полчаса.
Линус повесил трубку и увидел, что Кассандра встала с шезлонга и теперь стоит в паре метров от него и смотрит на него со смесью ужаса, недоверия и восхищения.
– Это Алекс? – спросила она.
– Да.
Кассандра покачала головой:
– Ты знаешь, что делаешь?
Линус положил телефон в карман и продолжил бег. Теперь ему точно не достичь желаемого сонного состояния. Слишком многое надо обдумать. Новый баланс сил, новые возможности. Задев Алекса в присутствии кого-то еще, он вышел на другой уровень. Добавьте к этому, что ночью он пойдет толкать товар пижонам. Еще бы пару подручных, кроме Кассандры, и он вот-вот превратится в настоящего барыгу. Четких границ нет, но, когда окажешься там, будешь знать.
И он знал. Скоро он доберется туда. Что не растет, то умирает, а он чувствовал себя настолько живым, насколько только можно было представить. Он продолжал бежать, вскидывая руки и словно боксируя со звездами.
Я иду, уроды.
2
Линус взял дома инструменты, которые накануне стащил в магазине автозапчастей, и спустился в гараж. Алекс стоял рядом с ветхим «мерседесом» вместе с парнем, которого Линус раньше не видел. Ровесник Алекса, немного за двадцать, резкие, со шрамами от ветрянки черты лица, глубоко посаженные угрюмые глаза. Трекинговые кроссовки «Найки» и спортивная куртка, которая была ему на размер мала и подчеркивала мускулы. Очень коротко стриженные волосы. Алекс представил его как Сергея.
– Россия? – поинтересовался Линус.
Сергей скривился от отвращения:
– Украина.
Линус не следил за новостями, но знал, что между Россией и Украиной конфликт. Он воздержался от комментариев и направил внимание на машину. Пятнадцать лет назад она была бы люксовой тачкой, но за ней не ухаживали должным образом, и она превратилась в потрепанного пижона. Пятна от коррозии, плохо выровненные вмятины. Линус кивнул в сторону машины и сказал:
– Эта больше похожа на бандитскую тачку, чем тачка Алекса.
Сергей улыбнулся и обнажил зубы: их состояние оставляло желать лучшего.
Линус украдкой посмотрел на Алекса, у которого глаза были полузакрыты, а выражение лица словно говорило: я знаю, что ты делаешь. Попридержи коней. Так Линус и собирался поступить. Он отметился, и этого достаточно.
Когда он поднял машину домкратом и снял колесо, то спросил Сергея:
– Ты тоже в деле?
Сергей кивнул:
– Тэбю.
– Тэбю? Я думал, там сплошь виллы, директора и все такое?
– Нет.
Линусу было некомфортно рядом с Сергеем. Он что, всегда отвечает так односложно? Сергей говорил с сильным акцентом, и, возможно, немногословность была его стратегией, чтобы не выдавать плохое владение языком. А может, он просто такой хладнокровный.
– Там та же фигня, – сказал Алекс.
– И как, хорошо идут дела? – спросил Линус, снимая старую изношенную тормозную колодку.
Без какого-либо энтузиазма Сергей ответил:
– Отлично.
Общительностью Сергей определенно не отличался, и Линус продолжил работать в тишине, стараясь не нагружать мизинец. Почти закончив со вторым колесом, он все же решился спросить о том, что его действительно волновало:
– Откуда вы друг друга знаете?
– Работа, – ответил Сергей, как будто это было очевидно. Словно они работали в одном офисе и частенько хохотали за чашкой кофе.
Когда Линус прикручивал последнюю гайку колеса, произошло нечто по-настоящему странное. Сергей начал напевать какую-то мелодию, и через пару секунд к нему присоединился Алекс. Линус ее узнал: песня, о которой спрашивал дядя Томми и которая засела и у него в голове. Кто-то где-то там любит меня. Линус опустил домкрат, вытащил его и поднялся.
– Как там эта песня называется? – спросил он. Оба замолчали. Возможно, они напевали, не отдавая себе в этом отчета.
– Без понятия, – ответил Алекс. – А что?
– Тогда почему вы ее напеваете?
– Да просто слышали где-то.
– От него? – Алекс и Сергей переглянулись. Они промолчали, и Линус надавил еще немного. – Это он думает, что я забавный?
Алекс положил руку на плечо Линусу и сжал его:
– Малыш Линус, не искушай судьбу. А то она вдруг выскочит и откусит тебе член, сечешь?
Алекс надавил большим пальцем и попал в нерв, так что по телу Линуса прошел спазм. Сергей достал бумажник и провел большим пальцем по пачке купюр.
– Семь?
– Пять, – сказал Линус. – Простая работа. Специальная цена для друзей.
Сергей снова улыбнулся, словно его развеселила неправдоподобная шутка о том, что он и Линус когда-нибудь станут друзьями.
3
Когда Линус пошел домой, на улице уже стемнело, и еще темнее было около подъезда, где за время его отсутствия сломался фонарь. Что-то заставляло его быть настороже. Из мешка с инструментами он достал фонарик и посветил вокруг себя. В кармане лежали пять граммов, и это усиливало паранойю. Вдруг из темноты высунется рука и выхватит у него товар? Ничего не видно. Он открыл дверь в подъезд.
Три человека, ждавших его в темноте подъезда, были похожи на парней из северного квартала. Один из них направил на Линуса пистолет, и тот понял, что его спалили и дела совсем плохи. Спасением стал фонарик. Парень с пистолетом свободной рукой закрыл глаза от острого света и шагнул к Линусу: «Culo!»[38] Когда он опустил одну руку, а другой поднял пистолет, Линус заехал ему по голове сумкой с инструментами, выскочил из подъезда и побежал.
На нем все еще были беговые кроссовки, и он сразу переключился на спринт. Вряд ли кто-то из этих парней так же быстр, как он, но они вооружены, а от пули Линусу не убежать. Остается только надеяться, что они не решатся стрелять во дворе.
Линус отбежал от подъезда метров на десять, но вдруг услышал, как дверь с грохотом захлопнулась. Не сбавляя скорости, он пригнулся, насколько смог, и свернул вправо, прочь от дома, где было темнее. Позади слышались бегущие шаги, кто-то выругался по-испански. Хорошо. Значит, у них тут состязание в беге, а не снайперская стрельба по движущейся цели.
Линус пытался на бегу продумать имеющиеся варианты. Продолжить по двору? Нет, их трое, они разделятся и поймают его. К тому же, нельзя исключать, что они выхватят пистолет, когда поймут, что он слишком быстр. Побежать к Кассандре? Нет, они почти наверняка не знают, что она тоже замешана, и, хотя у Линуса есть фора, совсем не хочется привести их к ее подъезду. Бежать в паркинг? Неплохой вариант, если Алекс и Сергей еще там. А если нет, он окажется в ловушке в замкнутом пространстве.
Оставался один, самый простой выход, немедленный рефлекс любой потенциальной добычи: установить максимально возможную дистанцию между собой и преследователем. Спрятаться где-нибудь, все обдумать. Линус подался вперед, включил самую высокую передачу и выбежал со двора, обогнул еще один дом, пересек парковку и помчался к северной части парка Хага.
Только преодолев еще сто метров, он оглянулся. Один из преследователей сдался, а двое других бежали по освещенной парковке.
Бег на крыше не истощил физические ресурсы Линуса. При необходимости он смог бы на хорошей скорости добежать до «Арланды»[39].
Сесть в самолет, слинять в Бангкок.[40]
Из груди Линуса вырвался звук, что-то среднее между смехом и всхлипом. У него ничего не осталось, кроме бега. Цели нет, идти некуда. Он в безопасности, только пока двигается.
Линус свернул на парковые дорожки, которые освещались лучше, чем двор, побежал через лес, где влажные листья прилипали к обуви, по мокрым газонам, которые сверкали серебром в свете полумесяца и звезд, и все с одной-единственной целью: расстояние. Увеличить расстояние. Он даже не знал, преследуют его еще или нет
Пробегая мимо павильона Густава III, Линус снизил скорость и прислушался. Ничего не слышно, но он все равно снова увеличил темп и бежал на полной скорости, пока не достиг «Храма „Эхо“». Затем сел в его тени, прислонившись спиной к колонне, и направил взгляд в ту сторону, откуда могли появиться преследователи. Через пять минут никто не появился, и Линус позволил себе ослабить бдительность.
Не могло быть никаких сомнений: за ним гнались люди Чиво, ведь теперь они знают о его бизнесе. Если они его возьмут, то позаботятся о том, чтобы бизнес прекратился, так или иначе. Лестницу, выстроенную к звездам, сломали посередине, и теперь его место под землей, живым или мертвым.
Линус всхлипнул. Он не сможет вернуться домой. Никогда. Они будут следить за подъездом, ждать его появления. И даже если удастся добраться до дома, он больше не сможет снова оттуда выйти.
Холодный ветерок скользнул под тонкую куртку, слизнул пот со спины и заставил Линуса вздрогнуть. От дворца Хага по дорожке шли два человека, и Линус спрятался за колонну. Он задрожал – то ли от страха, то ли от холода. Линус выглянул из-за колонны и увидел, что эти двое держатся за руки. И все же он так нервничал, что дождался, пока они исчезнут из виду, и только потом вышел из-за колонны.
Оставалось одно. Дрожащими руками Линус достал телефон, пролистал список контактов до Йети, нажал на трубку. Алекс ответил после третьего гудка.
– Да, малыш Линус?
Линус сел на корточки, прислонившись к колонне, так что виднелась только его голова и внимательные глаза.
– Они гонятся за мной, – сказал Линус. – Люди Чиво. Пытались взять меня в подъезде, но я убежал.
Судя по звукам на том конце провода, Алекс сидел в машине, возможно, в «мерсе» Сергея.
– Ладно, – ответил Алекс. – Что тебе нужно?
– А я, блин, откуда знаю? Помощь, хоть какая-нибудь.
– Тебе нужна помощь сейчас?
Линус опустил голову. Это ж надо было выбрать именно этот день, чтобы огрызаться на Алекса. Теперь придется дать заднюю, подставить затылок.
– Да, Алекс. Мне нужна помощь. Пожалуйста, помоги. Я не знаю, что делать.
– Подожди.
В трубке послышались приглушенные голоса. Линус не смог разобрать слова, но казалось, что рядом с Алексом еще два человека. Затем Алекс спросил:
– Где ты сейчас?
– «Храм „Эхо“». В парке Хага.
– Понял, будем через десять минут.
Линусу настолько полегчало, что он смог лишь долго и шумно выдохнуть. Он думал, что Алекс повесил трубку, но через пару секунд услышал:
– Что ты сказал, Линус?
– Спасибо. Спасибо, Алекс.
4
Когда десять минут прошли, Линус начал замерзать. Он размахивал руками и прыгал на месте. Лучше бы пробежаться и согреться, но Линус не решался оставить свое место из страха, что разминется с Алексом или что его заметят.
Когда прошло еще десять минут, он отправил Йети сообщение: «Вы где?» Когда Линус нажимал на «Отправить», у него уже зуб на зуб не попадал. Он держал телефон в руке, уставившись на экран и подпрыгивая в ожидании ответа. Ответа не было. Еще через пять минут позвонил снова. Нет ответа. Линус подождал десять гудков, но потом сдался. Что же, блин, произошло? Алекс тоже круглосуточно висит на телефоне, он всегда отвечает.
Люди Чиво взяли и его? Именно в этот вечер северный квартал объединился и пошел в атаку, чтобы уничтожить конкуренцию? Все выходы перекрыты? Линусу снова захотелось расплакаться. Он положил телефон в карман и тряхнул головой.
Оставался последний вариант. Дядя Томми. Ужасный вариант, но все же. Томми ни за что бы не повелся ни на какую жалостливую историю о здоровых парнях, которые разыскивают Линуса, ему пришлось бы рассказать почти все, а потом бизнесу пришел бы конец, уж Томми бы проследил.
Линус вздрогнул: в кармане завибрировал телефон. Он выхватил его и прочитал сообщение. Но оно было не от Алекса, а от Жестянки, одного из клиентов, который коротко и ясно спрашивал: «Три? Сейчас?»
Три грамма немедленно. Жестянка был одним из наиболее активных клиентов и уже купил у Линуса шесть граммов. Когда Линус заходил к нему в последний раз, он продал в Интернете фотоаппарат, чтобы финансировать свою зависимость, и начал превращаться в торчка. Это не может продолжаться вечно. Но пока ресурсы, видимо, еще не кончились.
Алекс сказал про десять минут. Прошло уже сорок. Линус позвонил снова, все так же безрезультатно. Он не понимал, что произошло, но был вынужден обдумывать другие варианты. Опцию под названием «дядя Томми» он пока решил отложить. На крайняк.
Теперь он в бегах, а первое, что необходимо человеку в бегах, это бабло. В бумажнике лежали только пятьсот крон, которые ему заплатил Сергей, но их ни на что не хватит. Линус немного подумал, а затем ответил Жестянке. Окоченевшими пальцами он написал: «Раз так, то пять».
Ответ пришел молниеносно, и в нем чувствовалось нетерпение: «ОК!» Этот мудак даже не поленился вставить смайлик с безумной улыбкой и поднятым вверх большим пальцем.
Пять штук. Хоть что-то. Мысли Линуса снова переместились в «Арланду»: взять билет прямо перед вылетом и прочь от всего этого. Затеряться в Бангкоке, в дешевых бунгало. В таком случае нужен паспорт. Паспорта у Линуса не было, как-то не было необходимости его получать. Тогда Европа? Греция, туда же паспорт не нужен?
Линус понимал, что это лишь бессмысленные фантазии. Ему было холодно, и он думал о жарких странах, как голодный думает о еде. Сейчас надо добыть пять штук, потом можно будет планировать следующий шаг. Но сначала придется вернуться в Сарай.
5
К счастью, Жестянка жил в восьмом подъезде, по другую сторону двора от подъезда Линуса. Возвращаясь, Линус даже не задумывался о том, что всем своим видом и поведением напоминает маленькую птичку. Взгляд суетливо сканирует все вокруг, голова дергается из стороны в сторону, вперед-назад, тело постоянно готово к прыжку.
Латиносов видно не было, и Линус пошел в обход, чтобы иметь возможность передвигаться в тени кустов вокруг детской площадки и чтобы его не увидели из собственного подъезда. Он добрался до восьмого подъезда и, судя по всему, остался незамеченным.
Глаза есть всегда.
Линус замер и взглянул на фасад. Есть ли у Чиво глаза и в южном квартале? Не исключено, скорее вполне вероятно. Возможно, такая пара глаз сейчас скрывается за одним из темных окон и изучает его, а рука в этот момент тянется к телефону.
Линус сделал пару быстрых шагов к подъезду. Даже если козлиные глаза есть и здесь, они хотя бы не могут видеть сквозь стены. Линус открыл дверь и прислушался, прежде чем войти и включить освещение на лестнице. Крошечное птичье сердечко затрепетало. Никого. Ничего.
Козлиные глаза.
Он засмеялся и закрыл рот рукой, чтобы замолчать. Жестянка жил на третьем этаже, и, все еще прикрывая рот рукой, Линус прокрался вверх по лестнице, приседая на корточки, когда проходил мимо окон. Никто не должен видеть, куда он направляется.
Так он крался по лестничным клеткам в детстве, когда играл в тайного агента. Те же движения, разница лишь в том, что тогдашняя фантазия сейчас превратилась в суровую действительность. Он пытался убедить себя, что все понарошку, что это только игра, но безуспешно. Было жутко страшно.
Только бы попасть в квартиру, потом станет легче. Может, он попросится остаться на ночь? Гостиная, казавшаяся такой запущенной, теперь внезапно стала желанной. Он позвонил в дверной звонок, прислушиваясь к звукам подъезда. Вот как будто послышались шаги, приближающиеся к входной двери. Когда Жестянка открыл дверь, Линус, даже не поздоровавшись, проскользнул внутрь.
– Вот дерьмо, – сказал Линус, пока Жестянка запирал дверь. – Ну и вечерок.
– Сорян, бро. Мне дико жаль.
Линус поднял глаза. И так пухлая правая щека у Жестянки раздулась, а кожа вокруг глаза потемнела. Линус все понял за секунду. Он так отчаянно нуждался в убежище, что упустил очевидный риск.
Один из парней, стоявших в его подъезде, вышел в прихожую из гостиной, и, когда Линус попытался развернуться, чтобы уйти, он почувствовал, как к спине приставили дуло пистолета.
– Hola, coño,[41] – услышал он голос за спиной. – Все, добегался.
– Ты же говорил… что ничего не покупал у Чиво, – прошептал Линус Жестянке, а тот стоял, повесив голову от стыда, и все повторял:
– Сорян, бро. Мне дико жаль.
Это были последние слова, которые Линус смог произнести, прежде чем разумный ход мыслей дал сбой. Из этой комнаты нет выхода. Он вернулся к нулевой точке.
– Кое-кто хочет с тобой встретиться, – сказал голос за спиной, и Линус даже не понял, что это значит, мозг перестал работать. Как будто для того, чтобы физически подтвердить его внутреннее состояние, ему в висок прилетел какой-то тяжелый предмет и швырнул его в красное море, ставшее черным еще до того, как он коснулся пола.
6
Из отключки Линуса вырвала мощная волна, прошедшая сквозь тело и согнувшая его дугой. Глаза то закрывались, то широко распахивались, и он обнаружил, что сидит лицом к лицу с человеком, которого столько раз себе представлял, слышал, как его описывают другие, но никогда не видел в действительности.
Не считая козлиной бородки, Чиво не сильно походил на козла. Круглое лицо, низкий лоб, длинные черные волосы собраны в конский хвост, свисающий вдоль шеи до груди. Если добавить воинственный раскрас, он станет похож на индейца-воителя. Вот только глаза… Индеец из кино должен иметь большие мудрые глаза, а у Чиво глаза были узкими, черными и ледяными.
Чиво убрал оголенные провода с коленей Линуса, где они оставили маленькие темнеющие ранки и запах обожженных волос. Линус сидел на стуле, обнаженный, руки связаны за спиной той же толстой кабельной стяжкой, которая была затянута вокруг его голеностопных суставов. Живот превратился в рыхлый, наполненный жидкостью мешок, и, когда Линус напрягся, чтобы не обделаться, голову пронзил укол боли, такой сильной, что его чуть не стошнило. Дыхание перехватило, и он стал ловить воздух ртом. Голову так и тянуло опуститься на грудь, обратно во всепрощающую темноту.
– Не-не, – сказал Чиво и прижал провода к его бедрам. Жгучая волна хлынула по телу Линуса и сбросила его со стула. Он потерял контроль над мышцами, и по левой ягодице полилось теплое жидкое дерьмо. Он так испугался, что вздрогнул и заскулил, лежа на голом бетонном полу.
Чиво помахал рукой перед носом и сделал жест одному из своих людей, который привез Линуса от Жестянки. Что произошло потом, Линус не понял. Казалось, тот парень надел на него одежду, как минимум брюки. Все уже кончилось? Так быстро? Потом Линус догадался: на него надели подгузник для взрослых.
– Мы тут надолго, – сказал Чиво. – Я же не могу дать тебе все здесь уделать.
Линуса снова посадили на стул. Сдерживаться больше было невозможно. По лицу потекли слезы, и он всхлипнул:
– Пожалуйста, мне же всего семнадцать.
Чиво состроил гримасу:
– Послушай. Прибереги-ка это. Пока тебя не повесили там.
Он качнул головой в сторону стены. В двух метрах над полом в стену был вбит крюк для люстры. Крюк. Пол под ним был окрашен засохшими жидкостями.
До сих пор опасность, которой Линус себя подвергал, была лишь абстракцией и сводилась к общей фразе: надо быть чертовски осторожным. Крюк и грязный пол представляли собой всю опасность и весь ужас, собранные в одной конкретной точке. Сопли потекли Линусу в рот, где зуб на зуб не попадал.
– Значит, так, – сказал Чиво. – Вот как обстоят дела. Я не собираюсь тебя убивать. Через некоторое время на крюке ты меня об этом попросишь, но я этого не сделаю. Так что в этом смысле можешь успокоиться. М-м-м…
Чиво приложил указательный палец к губам, словно раздумывая над следующим пунктом своего доклада, не упустил ли он какую-нибудь тонкость в аргументации, а затем продолжил:
– От тебя зависит, насколько серьезными будут травмы. Если ты понимаешь. Понимаешь?
Линус кивнул. Он понимал. Он все понял еще в прихожей у Жестянки, до того, как мозг замкнуло.
– Отлично, – сказал Чиво. – Тогда начнем с простого. Сколько у тебя клиентов?
– Мало, несколько.
Провода приложили к его ногам с такой силой, что они прожгли кожу. От боли Линус вытянулся и рухнул на пол вместе со стулом. Плечо ударилось о жесткий бетон, и теперь другая боль пронзила руку. Чиво снова взялся за провода, и Линус разбил колено, когда нога задергалась на шершавой поверхности. В голове затрещало, как будто внутри происходило настоящее, физическое короткое замыкание синапсов. Его снова подняли и посадили на стул. По ногам текли тонкие ручейки крови. Чиво показал на провода:
– Тут мои кореша. Плюс и Минус. Они любят честные и точные ответы. Так что попробуем еще раз.
– Пятнадцать.
– Пятнадцать. Как ты их нашел?
– Продавал печенье.
Провода опустились к точкам на бедрах, откуда шла кровь, и Линус заорал:
– Это правда! Я продавал печенье и спрашивал, не нужно ли им еще чего, и некоторым было нужно!
Чиво поднял сначала провода, потом брови. На секунду у него на лице показалось что-то похожее на эмоцию. Словно он за свою жизнь уже видел и слышал все, а сейчас, вопреки ожиданиям, услышал что-то новое.
Трое парней, которые привезли Линуса, сидели на потертом диване и вяло наблюдали за каким-то фильмом в жанре софт-порно. Мягкий фильтр, никаких половых органов. Возможно, поэтому у них был такой скучающий вид.
– Слышали? – спросил их Чиво. – Он продавал печенье.
Остальные заворчали, и казалось, что этот факт их интересует ровно столько же, сколько полуобнаженные тела на плоском экране.
– Черт, – сказал Чиво. – А от тебя был бы толк. Но какая жалость, я должен тебя уничтожить. И кто тебе поставлял?
– Печенье?
Благосклонность, на секунду промелькнувшая в голосе Чиво, исчезла, и он показал провода. Линус стиснул зубы и попытался приготовиться. В этот раз провода коснулись верхней части ног. Он смог удержаться на стуле, но теперь электрошок причинял боль еще сильнее. Линус пыхтел, лицо заливал пот.
– В следующий раз будет твой дружок, – сказал Чиво и показал проводом на пах Линуса. – На кого. Ты работаешь?
Линус набрал в грудь воздуха и завопил «ПОМОГИ-И-И-И-ИТЕ!» с такой силой и глубиной, что казалось, в горле что-то сломалось. Чиво отпрянул, выпустил провода и закрыл руками уши. Горло Линуса уже начало отекать, когда он снова набрал воздуха, но, прежде чем успел заорать снова, из-за спины появились руки и залепили ему рот толстой полоской скотча.
От благодушия на лице Чиво не осталось и следа, он сначала потряс головой, а потом помотал ею из стороны в сторону, словно желая, чтобы из ушей вылилась вода. Когда он снова взял провода, Линус закрыл глаза.
Он получил разряд в пах, затем разряд в живот. Разряд в виски, и скотч отклеился от рта. Казалось, язык превратился в слизь, и теперь он сможет только хлюпать, почти как папа.
Его подхватили под руки и подняли со стула, голова безвольно болталась. Глаза смотрели сквозь красную текучую пелену, все было бесформенным до тех пор, пока телом не завладела новая боль. Руки заломили за спину и вверх, еще немного и вывихнут плечи. Он висел на крюке. Он пытался кричать, но не мог контролировать голосовые связки, в результате лишь сопли брызгали из носа.
Зазвенел металл. Послышалось шипение, затем щелчок. Шипение зазвучало по-новому, и сквозь туман в поле зрения Линуса пробилась синяя полоса. Несколько секунд ушло на то, чтобы поднять голову и увидеть Чиво, который стоял перед ним с зажженным газовым резаком в руке.
– М-м-м, – произнес Чиво. – Ну что, будешь трындеть: «Я всего лишь ребенок?» Иначе перейдем к делу, после чего я хочу получить правильные ответы.
Линус хлюпал, пытался сказать, что он мог бы получить свои ответы сейчас, а мог бы и еще раньше, если бы ему позволили говорить, но ни язык, ни связки, ни губы ему не подчинялись, поскольку все тело болело и превратилось в теплую кашу. Когда Чиво приблизился, Линус даже не смог заплакать, а только бессильно мотал головой.
Линус был настолько погружен в работу собственного мозга, что, когда послышался грохот, он решил, что внутри него произошел сбой в работе всех органов чувств. Он думал, что грохот – это звук боли, возникшей, когда синее пламя опалило кожу. Но пламя все еще находилось в нескольких сантиметрах от него и не приближалось. Чиво повернул голову к закрытой металлической двери, его гориллы вскочили на ноги.
Снова грохот, и дверь распахнулась. В помещение ввалились два человека, неся штангу, которую использовали для тарана. Штанга упала на пол с такой силой, что взметнулась бетонная крошка. Линус прищурился и заморгал. Еще немного приоткрыл глаза. Электричество как-то повлияло на его мозг, потому что людьми, которые только что форсировали дверь, оказался Барак Обама, в двух экземплярах. Президент США и его брат-близнец явились, чтобы его спасти.
Гориллы потянулись за оружием, но остановились, когда в помещение вошел третий человек. Барак Обама номер три, но вместо штанги он нес автомат. На руках перчатки, пальцы согнуты вокруг приклада под странными углами. Он обвел стволом комнату. Гориллы застыли на месте, словно все присутствующие играли в игру.
Первые двое Обам собрали оружие, лежащее на журнальном столике, и обыскали Чиво, который отпустил резак, и тот погас. Под прикрытием Обамы с автоматом они усадили Чиво в кресло.
Казалось, руки у Линуса вот-вот отвалятся, и он некоторое время пережевывал воздух, прежде чем смог произнести невнятное: «Помогите… мне…» Обама с автоматом повернулся к нему, скрюченными пальцами достал телефон и сделал фото. Затем жестом подозвал остальных, и они общими усилиями сняли его с крюка. И тут один из них сказал:
– Вот блин, ты что, начал носить подгузники?
Линус сглотнул перемешавшуюся с кровью слюну:
– Алекс?
Обама, который был Алексом, повернулся к тому, который держал автомат, и спросил:
– Никаких свидетелей, да?
Другой покачал головой, и Алекс снял латексную маску, покрывавшую все его лицо и макушку, после чего Сергей снял свою.
– Та-да-а, – сказал Алекс. – Прибыла кавалерия.
– Я ждал, – произнес Линус. – Вы не пришли.
– Не, – Алекс понизил голос и кивнул в сторону Обамы, который все еще оставался Обамой. – Он хотел проверить, чего ты стоишь.
– Так вы… знали?
– Не придирайся к мелочам. – Алекс покосился на крюк, ухмыльнулся и похлопал Линуса по больному плечу. – Сечешь? Не придирайся к мелочам.
– Мать твою…
– Тс-с-с, – сказал Алекс, покосившись© на мужчину с автоматом, который направлялся к Чиво и его гориллам. – Ты отлично справился. Круто на сто процентов, несмотря на подгузник. Ты, блин, меня впечатлил. Думаю, его тоже.
Алекс достал нож-бабочку и разрезал кабельные стяжки вокруг рук и ног Линуса. Облегчение от возможности держать руки перед собой, не висеть на крюке, было неописуемым. Линус некоторое время вдыхал воздух свободы, а потом спросил:
– Это он?
Алекс кивнул, следя взглядом за Обамой, который встал напротив четырех мужчин на диване, так что Линус мог видеть только его затылок, покрытый короткими седеющими курчавыми волосами. Его маска была закреплена еще более тщательно, чем у Алекса и Сергея, и, вероятно, приклеена, чтобы повторять движения лица.
– Привет, – сказал Обама высоким мягким голосом и стволом автомата показал на трех горилл. – Вы вели себя как идиоты. Поэтому я вас убью. Потом. Просто чтобы вы знали. Потом вас не станет. Алекс? – Алекс поспешил к Обаме, который протянул ему автомат. – Вот. Возьми.
Невозможно было не заметить гордость на лице у Алекса, когда он принял автомат и взял на себя несение караула. Сергей тоже достал оружие и сел на стул, выполняя функцию дублера. Обама повернулся к Чиво, чье кресло стояло в паре метров от дивана. Чиво вжимался в спинку кресла, словно был ценен каждый сантиметр, который отдалял его от Обамы.
– А с тобой… – Обама снял маску. Линус не мог видеть его лицо, только клочья растрепанных волос мышиного цвета и узкую шею. Лицо Чиво исказилось и чем-то тоже напомнило маску, маску чистого ужаса, а мужчина наклонился к нему и сказал:
– Мы немного поговорим.