У меня надежные друзья,
Они помогут, если будет трудно.
И женщина, в которую влюблен,
Любит меня безрассудно.
Город и Порошок
Невозможно не заметить, когда в кровеносную систему города попадает тонна девяностопроцентного кокаина. Казалось, высококачественный порошок разносится ветром, и в начале ноября он добрался до всех крупных пригородов: от Уппландс-Вэсбю на севере до Юрдбру на юге. Стокгольм охватило безумие, и у полиции работы было по горло.
Во-первых, передозировки. По сравнению с героином, кокаин не настолько непредсказуем, но в данном случае продукт отличался невероятной чистотой, а его сплошь и рядом нюхали как обычную разбавленную смесь. Дело заканчивалось тахикардией и последующим коллапсом. Многие умирали от передоза с блаженной улыбкой на губах.
Прибавим сюда тех, кто не передознулся, но на кого кокс подействовал сильнее, чем когда-либо, в результате чего они тронулись умом. Садились в машину и съезжали с набережной в уверенности, что управляют подводной лодкой. Крушили всё вокруг в ночном клубе, спасая танцпол от нашествия пришельцев. Выпрыгивали из окон, чтобы протестировать выросшие у них крылья. И так далее. Количество безрассудных поступков увеличилось в разы. Плюс бессчетное множество людей, которых пришлось задержать, поскольку они, словно в трансе, бродили по городу и не реагировали на попытки вступить с ними в контакт. Их прозвали телепузиками.
Вышеперечисленных примеров уже достаточно, чтобы поставить полицию на колени, но это было еще не все. Расцвела и вторичная преступность. На кристально чистый кокаин подсаживались быстро, и потребителям требовалось все больше товара. Когда деньги кончались, они были готовы на все, чтобы заработать на новую дозу. Кривая нападений, угонов и грабежей взлетела до небес, статистика изнасилований тоже увеличилась. Полиция едва успевала принимать заявления и тем более расследовать их. Несмотря на то что на оплату сверхурочной работы выделили дополнительное финансирование, мелкие кражи и взломы пришлось отложить до лучших времен.
И все же одно дуновение прохладного ветерка в этом аду при желании можно было уловить. После того как волна самоубийств сошла на нет, упало количество насильственных преступлений, связанных с организованной преступностью. Учитывая объем высококлассного кокаина на рынке, нельзя было исключать столкновений между конкурирующими группировками, желавшими урвать свою долю товара, однако этого не произошло. После периода самоубийств и исчезновений на этом фронте все успокоилось. Кто бы ни стоял во главе этой деятельности, руководство осуществлялось твердой рукой.
Несмотря на нехватку кадров, полиция была вынуждена создать особую поисковую группу, которая занималась только кокаином и его распространителями. «Порошковой группе» удалось прижать нескольких мелких дилеров, но забраться выше в этой цепочке они не смогли.
Благодаря многочисленным свидетельским показаниям стало ясно, что в разных районах действуют разные группы. Они всегда носили маски известных или неизвестных людей, но данные о телосложении и цвете кожи менялись от места к месту. Неизменным оставалось одно. Все сообщали о высоком прихрамывающем человеке со скрюченными пальцами, которые часто были скрыты под перчатками. За ним сохранили имя Икс, поскольку так его называли в прессе.
Кстати, о прессе. Старый криминальный журналист Томми Торстенссон опубликовал несколько материалов, которые перед публикацией изучила «Порошковая группа». Было известно о времени, которое Икс провел в Колумбии, о его деятельности в Сарае и перевозке кокаина в Швецию. Однако никто ничего не знал о том, где наркотик оказался после прибытия в Швецию, а Томми Т. утверждал, что этой информацией не владеет. Поэтому полиция продолжала вяло следить за портом Капельшер и не отметала никаких вариантов.
Заветной мечтой было добраться до Икса, и однажды показалось, что она вот-вот осуществится. Некий информатор сообщил, что неуловимая личность в такой-то день появится по такому-то адресу в Сундбюберге. Во дворе, а также в квартире с видом на нужный дом поместили наблюдателей в штатском. Оперативники разместились в фургоне в минуте езды от места. Представьте себе всеобщее возбуждение, когда показалась высокая хромающая фигура, по мнению пожилого полицейского напоминавшая Улу Ульстена[60]. Рации разрывались, а он в это время спустился по лестнице в подвальное помещение и скрылся за дверью.
Дом окружили, и оперативники в бронежилетах, шлемах и с автоматами вынесли дверь. Внутри – десятки кладовок и два коридора, расположенных под углом друг к другу. Единственный выход – тот, через который они вошли. Прочесали каждый квадратный сантиметр, но старого лидера Народной партии так и не обнаружили. Все это казалось настолько невероятным, что руководитель оперативной группы приказал своим людям снять шлемы, чтобы удостовериться, что Икс не попытался применить трюк, хорошо известный по кино. Безрезультатно. Непостижимо.
Утешением стал килограмм кокаина, найденный в бесхозной кладовке. Такая добыча стоила затраченных усилий, но все равно это была лишь капля в море. Как, черт возьми, мужику удалось скрыться? После этого случая фигура Икса начала принимать все более мифические очертания и в полицейской среде. Информатора, давшего наводку, спустя два дня нашли повешенным в том же подвале. Ничто не указывало на внешнее насилие.
В середине ноября появились признаки того, что кокаин на исходе. Слизистая оболочка Стокгольма впитала тонну порошка, который довел городской организм до безумия, но и передозировки, и безумные поступки, и отчаянная охота за деньгами уменьшились до контролируемого уровня.
Все знали, чего теперь ожидать и что́, кроме поимки Икса, стало приоритетом. Чтобы сохранить контроль за наркоимперией, нужно поддерживать бизнес. Другими словами: вероятно, в пути были еще одна или несколько поставок. На этот раз предстояло не допустить появления товара на улицах. Задушить болезнь в зародыше, чтобы город снова предался чревоугодию.
Томми
Боксерский клуб «Тодос Сантос»[61] занимал угловое помещение одного из симметрично расположенных жилых кварталов в Риссне. За прошедшие с момента постройки тридцать лет здесь находился мини-маркет, ремонт ключей и обуви, видеосалон, другой мини-маркет, специализировавшийся на халяльных продуктах, ремонт компьютеров и, наконец, боксерский клуб Томаса. На окнах решетки, единственное украшение – блестящая наклейка с надписью Confiamos en Dios[62].
Томми потянул тяжелую железную дверь и вступил в запах пота, мазей, талька и гормонов. С ринга доносились приглушенные удары, стоны и топот быстро семенящих ног – молодой худощавый парень азиатской наружности пританцовывал вокруг соперника, парня постарше и помощнее, возможно выходца с Ближнего Востока. Томас стоял в углу ринга и следил глазами за их движениями.
Ноги азиата двигались словно на пружинах, он отскакивал вперед, назад, влево, вправо, иногда нанося удары по шлему или диафрагме соперника. Иногда второй задумчиво отбивался хуком справа или слева, от которого азиат с легкостью уворачивался. Это было похоже на бой колибри с моржом.
Азиат совершил обманный маневр влево, уклонился и замахнулся для удара правой. В следующую секунду он лежал на спине и качал головой. Томас дважды хлопнул в ладоши и сказал:
– Ладно, Леннарт…
Азиат с грустью посмотрел на него, и Томми вопросительно поднял брови. Леннарт? Сложно представить себе менее подходящее имя для такого гибкого, энергичного паренька. Ну, может, Рольф.
Томас показал пальцем на кончик своего носа:
– Помни. Есть нить. Отсюда. К подбородку Махмуда. Не теряй ее. Концентрируйся. Хорошая энергия, правильные движения, но надо… – Томас ударил кулаком по ладони. – Больше веса.
Леннарт поднялся на ноги, снова покачал головой, показал на Махмуда и сказал:
– Он же как…все равно что драться с мешком песка.
– М-м-м, а ты, Махмуд? Есть такое понятие – парировать.
– Нету парировать.
Шведский Леннарта был безупречен, а Махмуд говорил с сильным акцентом. Томас покачал головой:
– Что значит «нету»? Ты должен…
Леннарт его перебил:
– Он хочет сказать, что парировать нечего. Что я бью так вяло, что отбиваться не приходится.
Махмуд усмехнулся:
– Точняк. Просто лапкой. Тык-тык.
– Я хотя бы нормально говорю.
– Вот и свали меня своими разговорами. Удачи.
– Эй! – прикрикнул Томас. – Вы же знаете, что это ненастоящий матч. Совершенно разные весовые категории. Это просто спарринг. Техника. Махмуд, если будешь драться с Альфонсо или Себбе и не станешь защищаться, то лежать там будешь ты.
Томас показал на пол ринга, его взгляд скользнул к входной двери, он увидел Томми и поднял руку в знак приветствия:
– Томми! Не стой там как вкопанный.
– Я наблюдаю, – объяснил Томми, направляясь к рингу.
– Парни, – сказал Томас. – Это Томми. Томми Т. Самый крупный журналист в Швеции. – Махмуд и Леннарт улыбнулись, и Томас поправился: – Крутой. Лучший. Он напишет о нас. О вас. – Томас смерил Томми взглядом и кивнул. – Я ошибся. Отлично выглядишь. В хорошей форме, да?
– Не то чтобы, – ответил Томми. – Десять дней валялся с желудочным гриппом. Похудел на пять кило.
– Все способы хороши, кроме плохих, – сказал Томас.
Когда Томми дописал последнюю статью об Иксе, в которой не стал упоминать Семтекс-Янне, поскольку единственным доказательством была присланная Иксом фотография, он слег с особо тяжелой формой желудочного гриппа.
Анита утверждала, что Томми заработался и перенапрягся. Возможно, так и было, но в реальности он страдал от рвоты и диареи и чувствовал себя плохим человеком, лежа в кровати Аниты