Взмахами крыл нагоняет, и сердце в нем жаждет добычи:
Так он, усердствуя, мчался вперед. А трепещущий Гектор
Быстро коленями двигал, идя вдоль стены Илионской.
Мимо холма, мимо дикой смоковницы, ветрам открытой,
22-145
Оба они прибежали к стене, колесничной дорогой,
И светлоструйных достигли двух водных вместилищ, откуда
Два родника выбегают глубокопучинного Ксанфа:
С теплой водою один, и над ним непрестанно клубится
Пар, далеко расстилаясь, как дым над пылающим лесом;
22-150
Ключ же другой и средь лета струится, по холоду равный
Граду иль мерзлому снегу, иль в лед превратившейся влаге.
Там у ключей находились просторные, пышные мойни,
Гладким обложены камнем, где светлые мыли одежды
Дочери храбрых троянцев и жены, прекрасные видом,
22-155
В прежние мирные дни, до прихода ахейского войска.
Мимо бойцы пронеслись, — этот спасаясь, а тот догоняя.
Доблестный муж убегал, настигал же безмерно храбрейший.
Ибо не жертвы они добивались, не кожи бычачьей,
Что достается обычно в награду быстрейшему в беге,
22-160
Но о душе состязались могучего сына Приама.
Точно к победе привыкшие цельнокопытные кони
Мчатся, мету огибая, и славная ждет их награда, —
Медный треножник, иль дева, на тризне убитого мужа:
Так они город Приама три раза кругом обежали,
22-165
Быстрым ногам доверяясь. И все на них боги взирали.
Первый меж ними воскликнул отец и людей и бессмертных:
"Горе, любезный мне воин бежит вкруг стены Илионской,
Славным гонимый врагом. Я гляжу и душа моя плачет
В скорби по Гекторе: часто он бедра бычачьи сжигал мне
22-170
В жертву на многолощинных высотах Идейских и в Трое,
В городе верхнем. Теперь же его Ахиллес богоравный
Быстро преследует в бегстве вкруг славной твердыни Приама.
Но помогите, о, боги, обсудим и примем решенье:
Снова спасем ли его от погибели, или дозволим,
22-175
Чтоб, не взирая на доблесть, он пал, укрощенный Ахиллом?"
И синеокая так возразила богиня Паллада:
"Молниеносный Зевес, что сказал ты, о, тучегонитель!
Мужа, рожденного смертным, давно подчиненного року,
Ныне обратно желаешь похитить у смерти зловещей?
22-180
Делай, но мы, остальные все боги тебя не одобрим".
Ей отвечая, промолвил Зевес, облаков собиратель:
"Милая дочь, ободрись, Тритогения! Пусть говорил я
Ныне с неласковым сердцем, к тебе хочу быть багосклонным.
Делай, как сердце прикажет, и не отступай пред желаньем".
22-185
Так, побуждая, сказал он Афине, усердия полной,
И с Олимпийских высот она бросилась вниз и помчалась.
А быстроногий Ахилл за испуганным Гектором гнался.
Точно собака в горах за оленем охотится юным,
С лога подняв и гоняя долиной и темною чащей;
22-190
Не утаиться ему, хоть бы в страхе прилег за кустами.
Ибо, обнюхав следы, она гонит, пока не настигнет:
Также не мог Приамид уклониться от сына Пелея.
Всякий же раз, как, бросаясь вперед, он пытался достигнуть
Крепких Дарданских ворот и укрыться близь башен высоких,
22-195
Где бы троянцы могли защитить его сверху стрелами,
Быстрый Пелид забегал стороною и гнал его снова
По направлению к полю, а сам он держался твердыни.
Точно во сне невозможно настигнуть бегущего мужа,
Ни убежать от погони тому, кто преследует сзади:
22-200
Также не в силах был Гектор спастись, а нагнать — сын Пелея.
Нет, он не мог бы один уклоняться так долго от Парок,
Если бы Феб не явился с последней предсмертной защитой,
Силы в него не вдохнул и не сделал проворными ноги.
Войску меж тем Ахиллес богоравный дал знак головою
22-205
В Гектора стрел не бросать, как бы кто, поразив Приамида,
Не приобрел себе славы, а он бы вторым не явился.
Снова, в четвертый уж раз, к родникам подбежали герои.
Тотчас весы золотые Зевес натянул Олимпиец
И, положивши два жребия смерти, смиряющей члены, —
22-210
Гектора, резвых коней укротителя, и Ахиллеса, —
Поднял в средине. И Гектора день роковой преклонился,
Пал до Аида. И Феб Дальновержец покинул героя,
А к Пелиону спустилась Паллада Афина,
Стала вблизи и такое сказала крылатое слово:
22-215
"Ныне, любимец Зевеса, Ахилл многославный, надеюсь,
К войску ахеян и к флоту вернемся с великою славой,
Гектора жизни лишим, ненасытного в брани героя.
Дольше ему невозможно от нас уклоняться обоих,
Сколько бы Феб Дальновержец, заботясь о нем, ни трудился,
22-220
Хоть бы валялся у ног Эгидодержавного Зевса.
Но отдохни, Ахиллес, и побудь здесь недвижно, покуда
Я к Приамиду пойду и внушу ему биться с тобою".
Так говорила Афина и он подчинился охотно.
Стал, опираясь на ясень, оправленный острою медью.
22-225
К Гектору, кинув Ахилла, помчалась Паллада Афина,
Образ приняв Деифоба и голос его неустанный,
Близко к нему подошла и крылатое молвила слово:
"Брат мой, жестоко тебя удручает Ахилл быстроногий,
Вслед за тобою гоняясь вкруг славной твердыни Приама.
22-230
Стань, подождем его вместе и будем вдвоем защищаться".
И, отвечая, сказал шлемовеющий Гектор великий:
"О, Деифоб, ты и раньше был прочих мне братьев дороже,
Всех сыновей от Гекубы и старца Приама рожденных.
Ныне же больше, чем прежде, тебя почитаю душою.
22-235
Ибо, увидев меня средь напасти, один ты решился
Выйти вне стен, между тем как другие внутри ожидают".
И синеокая так отвечала богиня Паллада:
"Брат мой! Почтенная мать и отец, и друзья дорогие, —
Все умоляли меня, чредой обнимая колени,
22-240
С ними в твердыне остаться: таким они страхом объяты.
Но безутешною скорбью внутри мое сердце терзалось.
Стань, неуклонно сразимся и не пощадим своих копий.
Ныне изведаем, нас ли убьет Ахиллес быстроногий
И на суда возвратится с оружием, кровью покрытым,
22-245
Или он сам упадет, твоим острым копьем усмиренный".
Молвила так и лукавством на бой повела Приамида.
После ж того, как сошлись они, друг наступая на друга,
Первый Ахиллу сказал шлемовеющий Гектор великий:
"Больше не стану, Пелид, я тебя избегать, как доселе.
22-250
Трижды кругом обежал я твердыню Приама, не смея
Ждать твоего нападенья. Теперь же душа повелела
Противостать тебе грудью, а там — победить иль погибнуть!
Но обратимся вначале к бессмертным богам, и да будут
Боги свидетели нам и блюдут соглашение наше.
22-255
Не оскверню я тебя непристойно, когда над тобою
Даст мне Зевес одоленье, и душу из тела исторгну.
Только доспехи с тебя совлеку, Ахиллес богоравный,
Труп же верну аргивянам. Ты также поступишь со мною".
Но, исподлобья взглянув, отвечал Ахиллес быстроногий:
22-260
"Гектор, зачем, ненавистный, ты мне предлагаешь условья?
Нет договорных союзов у хищного льва с человеком,
Мирного нет соглашенья меж волком и слабым ягненком,
Но беспредельной враждой они друг против друга пылают.
Так между мной и тобою нет места приязни и клятвам,
22-265
Прежде чем в битве из нас не падет кто-нибудь умерщвленный,
Кровью своей не насытит Арея, воителя злого.
Вспомни теперь все искусство войны. Надлежит тебе ныне
Быть ратоборцем искусным и воином с храброй душою.
Больше тебе не спастись. Усмирит тебя вскоре Афина
22-270
Этим копьем моим острым. Теперь, наконец, ты искупишь
Горе друзей моих милых, тобою, свирепым, убитых".
Так он сказал и с размаха копье длиннотенное бросил.
Впору заметив удар, уклонился блистательный Гектор,
Быстро присел, озираясь, и медь над плечом пролетевши,
22-275
В землю вонзилось. Паллада копье извлекла и вернула