И, отвечая, промолвил ей старец Приам боговидный:
"Нет, не препятствуй желанью идти и не будь мне в чертоге
Птицей вещуньей дурною, — меня убедить ты не сможешь.
Если б идти мне велел кто из людей земнородных,
24-220
Даже провидец грядущего, жрец или птицегадатель,
Я бы сказал, что он лжет и совсем от него отвернулся.
Ныне ж, когда я узрел и услышал бессмертного бога,
Смело иду, ибо верю, что слово его не напрасно.
А суждено умереть близь судов аргивян меднобронных,
24-225
Рад я и смерти. Пускай обезглавлен я буду Ахиллом,
Сына в объятьях держа, утоливши желание плакать".
Так говоря он откинул покрышки с ларей драгоценных,
Дюжину вынул оттуда больших покрывал тонкотканных,
Дюжину платьев простых и столько ж ковров разноцветных,
24-230
Столько ж красивых плащей и двенадцать в придачу хитонов,
Золота десять талантов принес, предварительно взвесив,
Пару треножников светлых, четыре прибавил к ним таза
И драгоценнейший кубок — великий подарок фракийцев,
Данный в то время ему, когда к ним он с посольством явился.
24-235
Не поскупился старик, не оставил подарка в чертоге:
Так ему сильно хотелось любезного выкупить сына.
После он бранною речью прогнал из сеней всех троянцев:
"Прочь, о, негодные люди! Иль мало вам слышно рыданий
Каждому в доме своем, что явились ко мне, досаждая?
24-240
Или вы рады тому, что Кронид покарал меня горем,
Сына отняв дорогого, храбрейшего в сонме героев?
Только потерю мою почувствовать всем вам придется:
Легче со смертью его, убивать вас ахеянам станет.
Пусть же умру я скорей и укроюсь в обитель Аида,
24-245
Раньше, чем очи мои разграбление Трои увидят".
Так говоря, он их посохом гнал, и рассеялись мужи
Пред наступающим старцем. А он, упрекая обидно,
Начал сзывать сыновей: Агафона, Гелена, Париса,
Храброго в битвах Полита, бойца Антифона, Паммона,
24-250
Славного Дия, равно Деифоба вождя с Гиппофоем.
Он обратился ко всем сыновьям и воскликнул:
О, недостойные дети, негодные! Быстро за дело!
Лучше бы все вы погибли, а Гектор в живых оставался!
О, я отец злополучный! Детей произвел я бесстрашных,
24-255
Но ни единый из них не остался мне в Трое обширной.
Нет богоравного Нестора, нет воеводы Троила,
Гектора нет, кто бессмертным средь войска героем казался,
Больше похожий на сына блаженного бога, чем мужа.
Всех их Арей погубил, а дурные живут нередимо,
24-260
Вы, плясуны, хвастуны, вожаки хороводов разгульных,
Вы, похитители коз и ягнят у своих же сограждан!
Долго ли будете вы снаряжать для меня колесницу,
Скоро ль ее нагрузите, чтобы двинуться в путь нам немедля?"
Так он промолвил. Они, испугавшись отцовского гнева,
24-265
Вынесли тотчас повозку для мулов, о крепких колесах,
Новую, дивной работы и кузов большой привязали.
Тут же с колка они сняли ярмо из блиставшего бука,
С пуговкой круглой в средине, с крючками, державшими вожжи,
Вместе с ярмом и ремень захватили яремный, длиною
24-270
Девять локтей, и, ярмо приложивши к точеному дышлу,
К верхнему краю его, чрез кольцо пропустили затыку,
Накрест три раза ремень обвязали вкруг пуговки круглой
И, обмотавши остаток вкруг дышла, конец подогнули.
Из дому после того принесли и сложили в повозку
24-275
Все дорогие подарки — за голову Гектора выкуп,
Мулов в повозку впрягли они твердокопытных,
Некогда в дар принесенных мидийцами старцу Приаму,
А под ярмо колесницы коней подвели быстроногих,
Вскормленных старцем Приамом из гладко оструганных яслей.
24-280
Старец Приам и глашатай, исполнены мудростью оба,
В путь снаряжались меж тем под высокою кровлей чертога.
Близко тогда подошла к ним Гекуба, смятенная духом,
Кубок со сладким вином золотой взявши в правую руку,
Чтобы они пред уходом могли совершить возлиянье.
24-285
Став пред конями, она обратилась к Приаму со словом:
"Вот соверши возлиянье с молитвой отцу Громовержцу,
Чтобы назад от врагов невредимым вернуться дозволил,
Если уж мне вопреки, ты, упорствуя, к флоту стремишься.
Но и помимо того помолись Олимпийцу Крониду,
24-290
Зевсу, Идейскому богу, кто сверху взирает на Трою,
Пусть он пошлет тебе справа воздушную вестницу птицу,
Ту, что сильнее других и ему всех пернатых милее,
Чтобы, увидев глазами хорошее знаменье в небе,
Ты, ободренный, пошел к кораблям аргивян быстроконных.
24-295
Если же вестницы птицы тебе не пошлет Громовержец,
Просьба моя и совет: как ни сильно желаешь душою,
Не отправляйся сегодня к судам меднобронных данайцев".
И, отвечая, промолвил ей старец Приам боговидный:
"Если молиться велишь, подчинюсь, о, супруга! Полезно
24-300
Руки к Зевесу отцу воздевать. Пожалеет, быть может".
Так ей ответствовал старец и ключнице дал приказанье
На руки чистую воду полить. И служанка предстала,
В правой руке своей ковшик держа, а в другой рукомойник.
Руки умывши, Приам у супруги взял кубок блестящий,
24-305
Стал посредине двора и, вино возливая, молился.
И, на пространное небо взирая, он слово промолвил:
"Отче Зевес, повелитель Идейский, славнейший, сильнейший!
Дай мне, придя к Ахиллесу, приязнь возбудить в нем и жалость.
В знаменье справа пошли мне воздушную вестницу птицу,
24-310
Ту, что сильнее других и тебе из пернатых милее,
Дабы, увидев глазами хорошее знаменье в небе,
Я, ободренный, пошел к кораблям аргивян меднобронных".
Так он взывал, умоляя, и внял ему Зевс Промыслитель.
Был им ниспослан орел, что меж птицами всех совершенней,
24-315
Ловчий, большой, темнокрылый, — зовут его беркутом черным.
Крылья огромных размеров с обеих сторон простирались,
Столь же большие, как двери, снабженные крепким затвором,
Что у богатого мужа прилажены в доме высоком.
Справа явился он им и над Троей обширной промчался.
24-320
Видя его, они все ощутили надежду и радость.
Старец, в дорогу спеша, на свою колесницу взобрался
И торопливо погнал из ворот, через гулкие сени.
Мулы повозку влекли на двух парах колес, — ими правил
Мудрости полный Идей; колеснице вослед поспевая.
24-325
Правил конями Приам и, бичом погоняя блестящим,
Городом ехал поспешно. Друзья за ним шли и вздыхали
И провожали в слезах, словно смерти спешил он навстречу.
После ж как, город минуя, они поля достигли,
Дети царя и зятья в Илион повернули обратно,
24-330
Сам же Приам и возница вперед устремились долиной
И не укрылись от Зевса. Он сжалился, глядя на старца,
И, обратившись к Гермесу, любезному сыну, промолвил:
"Милый Гермес! Ты охотно вступаешь со смертными в дружбу
И помогать им умеешь, когда лишь душа пожелает.
24-335
Ныне к Приаму ступай и к ахейским судам многоместным
Так проведи, чтоб никто не увидел его, не заметил
Из аргивян меднобронных, пока не придете к Пелиду".
Так он сказал. Не ослушался вестник Аргусоубийца.
Быстро к ногам привязал он нетленную пару сандалий,
24-340
Дивных на вид, золотых, что носили его и над морем,
И над землей беспредельной легко как дыхание ветра.
Взял и волшебный он посох, которым умел по желанью
Сон наводить на глаза или спящих будить во мгновенье.
Взяв этот посох, помчался могучий Аргусоубийца.
24-345
Вскоре троянской долины достиг он и вод Геллеспонта,
На ноги встал и пошел, уподобившись царскому сыну,
В возрасте самом отрадном, с пушком на лице миловидном.
Царь и глашатай, минуя гробницу высокую Ила,
Подле потока привстали, чтоб мулы и резвые кони
24-350