Завтра с зарей, если хочет: насильно его не возьму я".
Так он промолвил. Они неподвижно хранили молчанье,
9-430
Слышанной речи дивясь, ибо сильное слово сказал он.
Феникс ему, наконец, престарелый, ответил,
Слезы ручьем проливая, — за флот аргивян он боялся:
"Если, о, славный Ахилл, ты и вправду задумал вернуться,
Если от быстрых судов отвратить истребительный пламень
9-435
Ты не желаешь, и гнев так глубоко запал тебе в душу, —
Как я один без тебя здесь останусь, дитя дорогое?
Старец наездник Пелей послал меня вместе с тобою,
В день, как из Фтии тебя к Агамемнону в Аргос отправил,
Юным еще, не видавшим войны, без разбора жестокой,
9-440
И не искусным в советах, где многие славы достигли.
С тем он меня и послал, чтоб тебя здесь всему научил я:
Быть и витией в речах, и в делах исполнителем скорым.
Вот почему, дитя дорогое, с тобою расстаться
Я б не желал, даже если б какой-нибудь бог обещал мне
9-445
Старость с меня соскоблить, сделав столь же цветущим, каким я
Был, покидая Элладу, где жены прекрасны,
Гнева отца избегая — Аминтора, сына Ормена.
Из-за наложницы он рассердился прекрасноволосой,
Ибо, ее полюбив, он жену — мою мать — презирать стал.
9-450
Мать же, касаясь колен, беспрестанно меня умоляла
С девой смешаться в любви, чтобы старец ей стал ненавистен,
Так, повинуясь, я сделал. Узнавши, отец меня вскоре
Проклял проклятьем великим, взывая к Эринниям страшным,
Чтоб на колени к нему никогда не садился любезный
9-455
Сын, от меня порожденный. Исполнили боги проклятье,
Зевс преисподней — Плутон — с Персефоной, внушающей ужас.
В гневе хотел я отца умертвить заостренною медью,
Только, должно быть, бессмертный смирил этот гнев и напомнил
Мне о народной молве и людских укоризнах без счета.
9-460
Как бы потом не прослыть мне меж греками отцеубийцей.
Не позволяло, однако, в груди моей гордое сердце
Дольше в дворце оставатья, покуда отец мой сердился.
Тесной толпою меня обступили друзья и родные,
Долго меня умоляли, чтоб с ними в дворце я остался.
9-465
Тучных немало овец и тяжелых быков криворогих
В жертву заклали они, и не мало свиней утучненных
Было изжарено ими над пламенем ярким Гефеста.
Выпито было немало вина из кувшинов отцовских.
Девять ночей провели они рядом со мной, неотступно
9-470
Стражу держа чередой. Два огня никогда не тушилось:
В портике внешнем один — перед входом во двор защищенный.
В самом чертоге другой — в сенях, у дверей моей спальни.
Чуть лишь десятая ночь для меня опустилась, чернея,
Выломал в спальном покое я крепко сплоченные двери,
9-475
Вышел во двор и, легко чрез ограду его перелезши,
Скрылся от стражи мужей и служанок, меня охранявших.
Долго скитался потом я вдали по Элладе пространной
И, наконец, в плодородную Фтию, где овцы плодятся,
Прибыл к Пелею царю. Там он принял меня благосклонно.
9-480
Вскоре ж, душой полюбив, как отец лишь единого любит
Сына, рожденного к старости лет, средь большого достатка,
Сделал богатым меня и народа мне выделил много.
Жил на границе я Фтии и правил народом долонов.
Я же тебя полюбил от души, мой Ахилл богоравный,
9-485
И возрастил столь большим, — оттого что ни с кем не желал ты
Сесть за обеденный стол или кушать отдельно в чертоге,
Прежде чем я не приду и, тебя посадив на колени,
Не накрошу тебе мяса и кубка с вином не приближу.
Часто, бывало в беспомощном детстве, питье изрыгая,
9-495
Ты мне забрызгивал грудь, и хитон мой вином обливался.
Много я ради тебя потрудился и выстрадал много,
Помня, что волей богов, от меня не родится потомства,
Сына старался обресть я в тебе, Ахиллес богоравный,
Чтоб отвратил от меня ты со временем жребий позорный.
9-490
Ныне молю, Ахиллес, укроти свою гордую душу.
Сердцем не будь беспощаден. Преклонны и самые боги,
Хоть превосходят людей они доблестью, славой и силой.
Если и против богов согрешит человек иль преступит,
Все же смягчить их возможно мольбами. Обетом угодным,
9-500
И возлияньем вина, и жертвой, и запахом жира.
Ибо Мольбы — это дочери Зевса, великого силой,
Хромы. С морщинистой кожей, с глазами, глядящими косо,
Вслед за Обидой они озабоченно сзади плетутся.
Только Обида сильна и проворна: она оставляет
9-505
Их далеко за собой и, всю землю кругом обегая,
Многих язвит, а Мольбы, отставая, несут исцеленье.
Тот, кто приветит представших пред ним дочерей Олимпийца,
Пользу и сам обретет: и они его просьбы услышат.
Кто ж от себя оттолкнет их и с гневом упорным отвергнет,
9-510
Против того обратят они Зевса, моля, чтоб Обида
Всюду гналась вслед за ним, чтоб свой гнев искупил он, терзаясь
Не откажи, Ахиллес, дочерям Олимпийца в почете,
Ибо они преклоняли сердца знаменитых героев.
Если б тебе Агамемнон даров не принес и в грядущем
9-515
Не обещал принести, а упорствовал в гневе жестоком,
Я бы и сам не просил, чтобы ты, отказавшись от гнева,
Детям ахейцев помог, как в тебе ни нуждаются сильно.
Ныне он много дает, да еще обещает в грядущем,
Ныне с мольбою к тебе, средь ахейского войска избравши
9-520
Лучших послал он мужей, всех милее тебе из данайцев.
Не презирай их речей, их поступка не делай бесплодным.
Гнев твой доныне, Ахилл, порицания не был достоин.
Слава идет о мужах, о героях времен стародавних,
Что и они поддавались порою жестокому гневу,
9-525
Но умягчались дарами, словам убежденья внимали.
Старое вспомнил я дело, для вас, может быть и не новость, —
Все же, как было, хочу рассказать вам, друзья дорогие:
— Этолияне, упорные в битве, и войско куретов
Бились вкруг стен Калидона, друг с друга снимая доспехи.
9-540
Этолияне прекрасный родной Калидон защищали,
Войско куретов горело желанием город разрушить.
Эту беду златотронная им Артемида послала
В гневе за то, что Эней от садовых плодов ей начатков
В жертву не сжег. Боги все меж собой гекатомбы делили,
9-535
Жертвы лишь ей не принес он, рожденной от славного Зевса,
Не пожелав иль забыв — оскорбил он в душе ее сильно.
Стрелолюбивая дочь Громовержца, объятая гневом,
Вепря послала тогда, белозубого, дикого зверя.
Много вреда причинил он, сады посещая Энея,
9-540
Много деревьев могучих низринул он наземь и спутал
И уничтожил их вместе с цветами плодов и корнями.
Вепря того, наконец, умертвил Мелеагр, сын Энея,
После того, как охотников, вместе с их псами, из чуждых
В помощь призвал городов: ибо с малой толпою не мог он
9-545
Зверя настигнуть, кто многих послал на костер погребальный.
Тут средь мужей этолийских, бесстрашных в бою, и куретов
Брань возбудила богиня, и споры, и шум из-за вепря,
Из-за его головы и покрытой щетиною шкуры.
Долго, пока Мелеагр, любимец Арея, сражался,
9-550
Трудно в бою приходилось куретам. Хоть было их много,
Все же они не могли вне стены городской утвердиться.
Вдруг обуял Мелеагра погибельный гнев, что порою
Сердце волнует в груди у мужей и со здравым рассудком.
Он на родимую мать рассердился в душе, на Алфею,
9-555
И удалился к законной жене — Клеопатре прекрасной,
От белоногой Марпессы, дитяти Эвена, рожденной
И от Идеса, меж всеми людьми, населявшими землю,
Самого сильного мужа: он против царя Аполлона
Лук свой решился поднять, в борьбе из-за нимфы прекрасной.
9-560
Ту Клеопатру отец и почтенная мать Алкионой
Прозвали дома за то, что мать Клеопатры Марпесса,