16-15
Их же обоих мы смерть наибольше б оплакивать стали.
Уж не жалеешь ли ты аргивян, что толпою великой
Подле глубоких судов по своей же неправде погибли?
Молви, в душе ничего не таи, пусть мы оба узнаем".
Тяжко вздыхая, ответил Патрокл, коней укротитель:
16-20
"О, Ахиллес, сын Пелея, безмерно храбрейший в данайцах,
Полно сердиться! И так уже скорбь одолела ахеян,
Ибо все воины наши, дотоле храбрейшие в битве,
Ныне лежат на судах, кто стрелой, кто копьем пораженный.
Ранен Тидея воинственный сын, Диомед непреклонный,
16-25
Ранен метатель копья Одиссей и Атрид Агамемнон,
Ранен стрелою в бедро Эврипил, славный сын Эвемона,
Всех их врачи окружают, снабженные множеством зелий,
Лечат их раны, а ты, Ахиллес, непреклонен, как прежде.
Пусть я не ведаю гнева такого, как в сердце питаешь.
16-30
Гордый на горе всем нам! Чем обрадуешь ты и потомство,
Если несчастье теперь отвратить от ахейцев не хочешь?
О, беспощадный герой! Не наездник Пелей — твой родитель,
Мать — не Фетида. Но синее море и скалы крутые
В свет породили тебя, — от того твое сердце так жестко.
16-35
Если ж боишься в душе ты какого-нибудь прорицанья,
Если почтенная мать тебе знаменье Зевса открыла,
В бой хоть меня снаряди, а со мной и других мирмидонцев,
И аргивянам, быть может, тогда просияет спасенье.
Дай возложить мне на плечи твои дорогие доспехи.
16-40
Мужи троянцы, быть может, меня за тебя принимая,
Бой прекратят, и вздохнут утомленные дети ахейцев,
Ныне теснимые сильно: пусть отдых настанет хоть краткий.
Свежих исполнены сил, мы бойцов, обессиленных в битве,
К Трое прогнали б легко от судов и палаток ахейских".
16-45
Так говорил он ему, умоляя, безумец великий,
Ибо себе самому он выпрашивал смерть и погибель.
Тяжко вздохнувши ему отвечал Ахиллес быстроногий:
"Горе! О, что ты сказал мне, потомок Зевеса!
Ни о каком не проведал я знаменьи и не забочусь,
16-50
Мне ничего от Зевеса почтенная мать не сказала.
Но раздирает мне душу безмерная скорбь, лишь припомню,
Что полководец желает ограбить того, кто с ним равен,
Долю чужую похитить, лишь пользуясь большею властью.
Вот отчего я скорблю, ибо вытерпел много печали.
16-55
Деву, что дети ахеян назначили мне, как награду,
Добыл своим я копьем, населенный разрушивший город.
Ныне ее Агамемнон из рук моих вырвал насильно,
Как у презренного отнял пришельца Атрид повелитель.
Только оставим все эти былые дела. Невозможно
16-60
Вечно сердиться в душе. Я, однако, решил уж однажды
Гнев свой не раньше смягчить, чем смятение битвы и крики
Не разольются до самых моих кораблей быстроходных.
Ты же на плечи одень все мои дорогие доспехи.
Браннолюбивых веди мирмидонян с врагами сражаться,
16-65
Ежели вправду троянцы суда аргивян окружают
Черною тучей фаланг, а данайцы притиснуты к морю,
Где остается пред ними земли небольшое пространство.
Видно весь город троянцев помчался на бой дерзновенно,
Ибо не блещет пред ними налобник Ахиллова шлема
16-70
Близко, как в прежнее время, а то бы ударились в бегство,
Трупами рвы переполнив, будь только Атрид Агамемнон
Ласков со мною. Теперь же троянцы вкруг лагеря бьются,
Ибо в руке Диомеда копье не свирепствует больше,
Не отвращает от войска ахеян он гибели близкой.
16-75
И не слыхать мне из уст ненавистных Атреева сына
Зычного крика. Кругом раздается лишь Гектора голос,
В битву зовущий троянцев; они же, крича неустанно,
Всю наводнили долину, ахеян в бою побеждая.
Ныне, Патрокл, обрушься на них изо всей своей силы,
16-80
Флот от несчастья спаси, чтоб троянцы, суда уничтожив
Ярым огнем, не лишили желанного нам возвращенья.
Но повинуйся тому, что я словом внедрю тебе в душу.
Если желаешь мне славу и почесть большую доставить
Пред аргивянами всеми, чтоб вскоре они мне вернули
16-85
Ту миловидную деву и ценные дали подарки,
То возвращайся немедля, лишь только врагов ты прогонишь.
Даже когда б Громовержец, муж Геры, покрыл тебя славой,
Все же вдали от меня не желай состязаться с рядами
Браннолюбивых троянцев, — иль вовсе меня опозоришь.
16-90
Шумом войны опьяненный, троянских мужей убивая,
Не подступай во главе мирмидонян к стенам Илиона.
Как бы с Олимпа тогда не сошел кто-нибудь из бессмертных;
Сильно троянских мужей возлюбил Аполлон Дальновержец.
Ты возвращайся, лишь только суда в безопасности будут,
16-95
И предоставь остальным средь долины друг с другом сражаться.
Отче Зевес, Аполлон и Афина Паллада! О, если б,
Смерти никто не избег из несметного войска троянцев,
Также никто из ахеян, а нас только двое осталось.
Чтобы вдвоем нам разрушить бойницы священные Трои!"
16-100
Так, обращаясь друг к другу, они меж собой говорили.
А Теламонид меж тем отступал, удрученный стрелами.
Зевсова воля сломила героя и стрелы троянцев.
Светлый вокруг головы его шлем издавал от ударов
Звон непрерывный и страшный: все время на крепкие бляхи
16-105
Сыпались стрелы. Без отдыха щит свой держа испещренный,
Левым устал Теламонид плечом. И, однако, троянцы
Не были в силах его отразить, хоть стрелами теснили.
Только он громко и тяжко дышал, и с усталого тела
Пот отовсюду катился обильный, и вскоре не мог он
16-110
Вовсе дышать: за бедою беда надвигалась на войско.
Ныне поведайте мне, на Олимпе живущие Музы,
Как на суда аргивян обрушилось пламя впервые.
Гектор, приблизясь к Аяксу, мечем по копью замахнулся
И разрубил ему древко из ясеня выше копейца.
16-115
Надвое древко сломалось. Аякс Теламонид великий
Только обрубком копья потрясал, а вдали от героя
Наземь со звоном упал наконечник из меди блестящей.
И содрогнулся Аякс и узнал беспорочной душою
Дело богов. Он увидел, что Зевс Громовержец отрезал
16-120
Все ему средства к защите, даруя победу троянцам.
Тут из-под стрел отступил он. Тогда на корабль быстроходный
Бросили пламя троянцы, и неукротимый разлился
Быстро пожар, и огонь охватил всю корму. То увидев,
Сильно ударил по бедрам Ахилл и Патроклу промолвил:
16-125
"Встань, о, Патрокл, потомок Зевеса, коней укротитель!
Слышу свистящий огонь, перед флотом зажженный врагами.
Как бы суда не сожгли и не отняли путь к отступленью.
Быстро доспехи надень, я же войско сберу мирмидонян".
Так он сказал, и Патрокл в блестящую медь облачился.
16-130
Прежде всего наложил он на голени латы ножные,
Дивные видом, — они на серебряных пряжках держались.
Панцирь потом на груди укрепил, испещренный красиво,
Панцирь Эакова внука, украшенный дивно звездами.
После того через плечи он бросил свой меч среброгвоздый,
16-135
Медный; затем перекинул он щит и огромный, и крепкий,
Шлем возложил на могучую голову, сделанный пышно,
С конскою гривой и гребнем вверху, колебавшимся грозно,
Пару взял копий тяжелых, к руке приходившихся плотно.
Только единого не взял копья он Эакова внука
16-140
С древком тяжелым, огромным. Не мог ни один из ахеян
Им потрясать, лишь Ахилл без труда колебал это древко —
Ясень с горы Пелиона, отцу его данный Хироном,
Срубленный им на верху Пелиона, на гибель героям.
Автомедону велел он запрячь лошадей поскорее.
16-145
После Ахилла, убийцы мужей, больше всех его чтил он
И среди бранного шума на стойкость его полагался.
Автомедон под ярмо двух подвел лошадей быстроногих,
Ксанфа и Балия вместе летевших с дыханием ветра.
Гарпия их породила Подарга от ветра Зефира,