"Горе! В собрании держите речи и впрямь уподобившись детям —
Глупым, которых нисколько заботы войны не тревожат.
Но до чего же дойдут договоры у нас и присяги?
Дымом развеялись что ли советы мужей и решенья,
2-340
И возлиянья вина, и пожатия рук при союзах?
Ибо мы все на словах состязаемся, но никакого
Средства не можем найти, хоть живем здесь не малое время.
Ты же, Атрид, и теперь, как и прежде, в решении твердый,
Над аргивянами власть прояви средь жестоких сражений.
2-345
Тех же оставь погибать — одного иль двоих — кто украдкой
От аргивян порешит — в чем им вовсе не будет успеха —
В Аргос далекий отправиться, прежде чем здесь мы узнаем,
Лживо иль нет обещанье Эгидодержавного Зевса.
Ибо, скажу вам, могучий Кронид явил знак согласья,
2-350
В день, когда мы на судах быстроходных отплыть собирались,
Дети ахейцев, готовя убийство и гибель Троянцам:
Молнию бросил он справа, являя благую примету.
Вот почему пусть никто не спешит возвратиться в отчизну,
Прежде чем всякий из нас не обнимет супругу троянца,
2-355
Не отомстит за Елену, ее похищенье и слезы.
Если домой кто-нибудь, безрассудный желает вернуться,
Пусть-ка он тронет свой черный корабль, хорощо оснащенный,
Чтобы навлечь на себя раньше прочих и смерть и погибель.
Ты же, о, царь, будь и сам благомыслен, и слушай другого:
2-360
Не бесполезным окажется слово, какое скажу я.
Ты раздели, Агамемнон, все войско по родам и семьям,
Чтобы семья помогала семье, также роды друг — другу.
Если ты сделаешь так и ахейцы тебе подчинятся,
Будешь ты ведать тогда, кто труслив из вождей и народов,
2-365
Кто из них храбр, ибо сами собой они будут сражаться,
Также узнаешь, по воле ль богов не разрушил ты город,
Или по трусости войска, негодного в деле военном".
И, отвечая на это, владыка сказал Агамемнон:
"Снова ахейских сынов победил ты в собраньи, о, старец!
2-370
Если бы Зевс Олимпиец и вы, Аполлон и Афина,
Десять подобных советников мне средь ахеян послали,
Скоро тогда б уничтожен был город владыки Приама,
Нашею взятый рукой и разрушенный до основанья.
Но ниспослал мне печаль Зевс Кронион Эгидодержавный,
2-375
Ибо он бросил меня среди споров и распрей бесплодных.
Правда за деву прекрасную мы с Ахиллесом сражались
Полными гнева словами и я был зачинщиком гнева.
Если б хоть раз на одном порешили мы с сыном Пелея,
Скорбь не замедлила б тотчас нагрянуть на войско троянцев.
2-380
Ныне ж идите обедать, да будем готовыми к бою.
Каждый копье хорошо пусть наточит и выправит щит свой,
Каждый пускай быстроногим коням даст обильную пищу
И колесницу осмотрит кругом, помышляя о бое,
Дабы весь день мы сражаться могли в ненавистном сраженьи.
2-385
Ибо не будет в бою перерыва, хотя б ненадолго,
Прежде чем ночь, снизойдя, не разлучит мужей разъяренных.
Потом на каждой груди обольется ремень, на котором
Щит покровитель висит, и рука от меча утомится,
Потом покроется конь, боевую влача колесницу.
2-390
Тот, про кого я замечу, что он захотел вне сраженья
Подле судов округленных остаться, — плохая надежда
Будет ему на спасенье от псов и от птиц плотоядных".
Так он сказал. Застонали ахеяне громко, как море
Подле скалистого берега, если, примчась, южный ветер
2-395
Бросит валы о нависший утес, неразлучный с прибоем,
Вихрям подобно, восставшим с различных сторон, отовсюду.
Быстро поднявшись, они разошлись по судам быстроходным.
Вскоре в палатках огонь развели, приступая к обеду.
Каждый бессмертным богам приносил свою жертву
2-400
Вместе с молитвой избегнуть ударов Арея и смерти.
А всемогущему Зевсу владыкой народов Атридом
Бык предназначен был в жертву, дородный, пятигодовалый.
После к себе пригласил он старейшин, вождей всех ахейцев,
Нестора первым призвал и властителя Идоменея,
2-405
Вместе же с ними обоих Аяксов и сына Тидея,
И Одиссея шестым, кто по мудрости равен Зевесу;
Сам же собою пришел Менелай, среди боя отважный,
Ибо он ведал, как брат его был озабочен душою.
Стали они вкруг быка и взяли ячмень крупнозерный,
2-410
И Агамемнон владыка, молясь, так меж ними промолвил:
"Славный, великий Зевес, туч гонитель, живущий в эфире!
Дай, чтобы солнце зашло, чтобы ночь наступила не раньше,
Чем, устремившись вперед, я чертог ниспровергну Приама,
Черный от дыма, и брошу огонь разрушительный к двери
2-415
И растерзаю хитон, облекающий Гектора тело,
Медью его рассеку, между тем как товарищи, рядом
В прах головою повержены, будут зубами грызть землю".
Так он сказал, но Кронион Зевес не услышал моленья;
Жертву хотя и принявши, он труд неизбежный умножил.
2-420
К богу воззвавши, они разбросали ячмень крупнозерный,
Шеи приподняли жертвам, разрезали, кожу содрали,
Бедра затем разрубили, двойным их пластом обернули
Светлого жира и мяса сырого наверх положили
И, на поленья сложивши, лишенные листьев, сжигали,
2-425
А над огнем поместили утробы, пронзив вертелами.
После ж, как бедра сгорели, они от утробы отведав,
Прочие части рассекли, пронзили насквозь вертелами
И, осторожно прожаривши, все от огня удалили.
Кончив труды и еду приготовив, за пир они сели,
2-430
И не нуждался никто в уделяемых поровну яствах.
После ж, когда в них желанье питья и еды утолилось,
Нестор, наездник Геренский, такое промолвил им слово:
"Царь многославный Атрид, о, властитель мужей Агамемнон!
Больше не станем теперь говорить и откладывать снова
2-435
Дело, которое бог без сомнения в руки нам вверил.
Ты повели, чтоб глашатаи кликнули клич пред судами
И воедино созвали народ Аргивян меднобронных.
Мы же, собравшись толпой, по широкому войску ахеян
Также пойдем, чтоб скорей возбудить в них воинственный пламень".
2-440
Так он сказал. Не ослушался пастырь племен Агамемнон.
Тотчас затем приказал он глашатаям звонкоголосым
Пышнокудрявых Ахейцев созвать для сраженья. Они же
Кликнули клич, и ахейцы сбирались весьма торопливо.
Все же взращенные Зевсом цари, окруживши Атрида,
2-445
Бросились строить ряды. Синеокая рядом Афина
Стал, Эгиду держа дорогую и чуждую тлена.
Чистого золота сто развевалось бахром под Эгидой,
Скрученных все хорошо, — и цена в сто быков была каждой.
Ринувшись с нею, она пронеслась через войско ахеян,
2-450
Всех побуждая идти и каждому в сердце внушая
Храбрость, дабы воевали они без конца и сражались.
И показалось внезапно им слаще война, чем вернуться
На кораблях углубленных в любезную отчую землю.
Как на вершине горы истребительный пламень сжигает
2-455
Лес беспредельный и блеск на пространство далекое виден, —
Так от божественной меди идущего войска сиянье,
Ярко сверкая кругом, поднималось по воздуху к небу.
Словно как птиц окрыленных станицы, которым нет счета,
Быстрых гусей, журавлей, а равно лебедей длинношеих,
2-460
Там на азийских лугах, невдали от Каистра потока,
Гордые легкостью крыльев, летают по всем направленьям,
С криком садятся на землю, и луг содрогается сильно, —
Так разливались народы в долине Скамандра,
Из кораблей и палаток во множестве выйдя. И громко
2-465
Вся оглашалась земля под ногами и пеших и конных.
Стали войска средь цветущей долины Скамандра — и были
Также числом бесконечны, как летом цветы и как листья.
Словно несчетные рои слетевшихся мух отовсюду,
Что по жилью пастуха разбредаются ранней весною,
2-470
В пору, когда молоко орошает обильно сосуды, —