Боги за это его не забыли и после кончины.
Вот что, прими ты как дар этот кубок прекрасной работы
24:430
И, охраняя меня, проводи, под защитой бессмертных,
В стан мирмидонский, пока не приду я к шатру Ахиллеса».
Тут ему вновь говорил бог-посланник и аргоубийца:
«Старец, ты юность мою искушаешь! Но я не поддамся.
Хочешь, чтоб дар этот твой, я без ведома взял Ахиллеса?
24:435
Я больше смерти боюсь и стыжусь обмануть его, чтобы
После меня самого не постигло бы злое несчастье.
Проводником же тебе хоть до славного Аргоса буду;
На корабле и пешком рад тебя проводить со стараньем.
И с провожатым таким ты не бойся в пути нападений».
24:440
Так благодетель сказал и вскочил в колесницу с конями;
Быстро и вожжи, и бич захватил он в могучие руки;
Мулам вдохнул и коням необычную резвость и силу.
Скоро ко рву принеслись и к высокой стене корабельной,
Где незадолго до них дружно ужинали стражи войска.
24:445
Стражу всю в сон погрузил бог-посланник и аргоубийца;
Башни ворота затем растворил, отодвинул засовы;
Ввез он Приама вовнутрь, а за ним и повозку с дарами.
Вот уж достигли они ахиллесовой ставки высокой.
Штаб мирмидонцы царю возвели в ставке крепкий, надёжный,
24:450
Стены из бревен срубив, из еловых, на крышу покрыли
Нежно-пушистый тростник, что на влажному лугу нарубили.
Двор вокруг штаба большой и шатры возвели; после плотно
Всё частоколом вокруг оградив. Запирались ворота
Брусом еловым большим; и засов этот трое ахейцев
24:455
И выдвигали с трудом, и с трудом задвигали в ворота.
Но без труда Ахиллес и один мог засов этот двигать.
Тут благодетель Гермес отворил перед старцем ворота;
Славные ввёз он дары для Пелида царя; с колесницы
Спрыгнул на землю, и так говорил он затем Дарданиду:
24:460
«Старец, послушай, я – бог, я к тебе от бессмертных явился.
Знай, я – Гермес. Мой отец мне велел провести тебя тихо.
Вот, я всё сделал, теперь я обратно спешу. К Ахиллесу
Я не пойду. На глаза я ему не явлюсь: не достойно
Богу без всякой нужды зримо чествовать смертного мужа.
24:465
Ты же иди и, войдя, обними Ахиллесу колени;
И ради старца отца, ради матери многопочтенной,
Именем сына моли, чтобы тронуть в нём гордую душу».
Так он сказал и затем на Олимп величавый вознёсся.
Старец Приам в тот же миг соскочил с колесницы на землю.
24:470
Ждать он Идею велел здесь, на месте; и сдерживать резвых
Мулов с конями. А сам поспешил он в жилище Пелида.
Там и увидел Приам Ахиллеса, любимого Зевсом.
Недалеко от него два товарища также сидели:
Отрасль Ареса Алким и смиритель коней Автомедон.
24:475
Оба служили ему, суетясь: он недавно окончил,
Ужин; поел и попил; пред ним стол ещё был не убран.
В комнату старец Приам незаметно вошёл и, приблизясь,
В ноги Пелиду упал; обнимает колени, целует
Страшные руки его, Приамидов так много сгубивших!
24:480
Так, если мужа убьёт муж другой и, убийством покрытый,
Он из отчизны бежит и к другому народу приходит,
К мужу богатому в дом, — на него с изумленьем все смотрят.
Так изумился Пелид, боговидного старца увидев;
Так изумились и все, друг на друга лишь молча смотрели.
24:485
Царь же Приам умолял Ахиллеса, и так говорил он:
«Вспомни отца своего, Ахиллес, о, подобный бессмертным!
Так же, как я, он стоит на пороге уж старости скорбной!
Может быть, в этот же час и его, окружают соседи:
Войском теснят, и спасти старца некому в этом несчастье.
24:490
Всё-таки, зная ещё, что ты жив, скорбной вести не слыша,
Сердце своё он тобой веселит и надежду лелеет
Сына увидеть, когда тот вернётся домой из-под Трои.
Я же несчастнее всех: я сынов воспитал браноносных
В Трое святой, но в живых никого мне из них не осталось!
24:495
Было сынов у меня пятьдесят, до прихода ахейцев.
И девятнадцать из них – от одной материнской утробы.
Жёны другие мои остальных мне родили в покоях.
Многим из них уж сломил злой Арес в страшных битвах колени.
Сын оставался один, защищал он и город и граждан.
24:500
Ты же убил и его. Он погиб, защищая отчизну!
Гектор! О, сын мой! За ним я пришёл к кораблям мирмидонским.
Выкуп за тело его я принёс, драгоценнейший выкуп.
Храбрый Пелид! Прояви жалось к старцу, к богам – уваженье!
Вспомнив Пелея отца! О, я жалости больше достоин!
24:505
То испытал я, чего ни один не испытывал смертный:
Руки целую теперь у убийцы детей моих милых!»
Так говоря, возбудил об отце он печаль в нём и слёзы.
За руку старца Пелид взял и молча слегка отодвинул.
Плакали оба они. Царь Приам горько плакал о сыне,
24:510
Гектора он вспоминал, у Пелидовых ног распростёршись.
Плакал и царь Ахиллес, то отца вспоминал он, то друга.
Горестный стон двух царей гулким эхом носился по дому.
Но когда плачем Пелид благородный насытился вдоволь, –
Плакать желанье уже отступило от гордого сердца, –
24:515
С кресла поднялся он сам, и поднял нежно за руку старца,
Тронутый белой его головой, бородой его белой.
Стал он ему говорить, устремляя крылатые речи:
«О, злополучный! Своим сердцем много ты горя изведал!
Как ты решился, один, к кораблям мирмидонским явиться,
24:520
Перед глазами предстать человека, убившего столько
Храбрых твоих сыновей? Старец, сердце твоё из железа!
Но успокойся, садись в это кресло. И, как нам ни грустно,
Горе заставим молчать. Мы в сердцах своих горести скроем!
Слёзы и плач никогда человеку в беде не помогут.
24:525
Вечные боги судьбу дали смертным несчастным такую:
В горестях жить на земле. Сами ж боги всегда беспечальны.
Зевс на пороге хранит две великие амфоры, в каждой
Много даров, но в одной – дары счастья, в другой – лишь несчастья.
Смертный, которому Зевс посылает дары вперемежку,
24:530
В жизни своей чередой тот находит и радость, и горе.
Тот же, кому он пошлёт лишь несчастье, – тот терпит лишь горе:
С грустью на сердце нужда по земле его гонит жестоко;
Бродит несчастный один, презираем людьми и богами.
Так и с Пелеем: его боги все осыпали дарами
24:535
С юности светлыми; он был обласкан всех больше из смертных
Счастьем, богатством, и сам был могучим царём мирмидонским.
Смертный, в супруги себе получил от богов он богиню.
Но за все блага ему под конец бог дал горькое горе:
Нет во дворце у него больше сына, наследника царства.
24:540
Сын у него лишь один, кратковечный, и тот в век свой малый –
Здесь, от отчизны вдали, – не покоит отцовскую старость:
Здесь я, в Троаде сижу, всем твоим и тебе на погибель!
Также и ты, слышал я, старец, здесь благоденствовал прежде.
Сколько народов цвело и на Лесбосе, царстве Макара,
24:545
И на Фригийской земле плодоносной, и у Геллеспонта
В землях бескрайних? И ты был всех выше богатством, сынами.
Всё же беду и тебе ниспослали небесные боги:
Сколько бушует война вокруг Трои, резня и убийство!
Будь же и ты терпелив, не крушись беспрерывной печалью:
24:550
Пользы не много тебе от печали по сыну, и этим
Ты не поднимешь его; только новое горе найдёшь ты!»
Тут ему так отвечал мудрый старец Приам боговидный:
«Зевса питомец! Никак в кресло сесть не могу я, покуда
Здесь за шатрами лежит, погребенью не преданный Гектор!
24:555
Дай мне увидеть его поскорее! Прими же мой выкуп.
Много богатств мы тебе принесли, насладись лучше ими,
И, в край родной возвратясь, будь там счастлив за то, что позволил
Мне, старцу, жить на земле, снова видеть сияние солнца!»
Грозно взглянув на него, говорил Ахиллес быстроногий:
24:560
«Старец, меня не гневи! Понимаю и сам я, что должен
Сына тебе возвратить: весть о том принесла мне от Зевса
Сереброногая мать моя милая, нимфа Фетида.
Думаю, что и тебе, – как бы это, Приам, ни скрывал ты, –
Кто-то помог из богов к кораблям мирмидонским пробраться.
24:565
Знаю, из смертных никто б не посмел, даже юноша пылкий,
В лагерь ахейский войти: он не скрылся б от бдительной стражи,
Да и засов бы легко на воротах моих он не сдвинул.