Так что молчи, не волнуй мне печальное сердце сильнее;
Или страшись, что тебе, несмотря, что пришёл как проситель,
24:570
В просьбе твоей откажу, волю Зевса нарушив во гневе».
Так он сказал. И Приам, испугавшись, покорно умолкнул.
Тут Ахиллес, словно лев, вон из комнаты бросился в двери.
Вслед за царём в тот же миг устремились и два верных друга:
Отрасль Ареса Алким и герой Автомедон, которых
24:575
Больше других Ахиллес приближал, после смерти Патрокла.
Мулов и резвых коней из ярма распрягли они быстро,
Вестника старца ввели в штаб Ахилла, к Приаму, и тут же,
В кресло его усадив, поспешили с красивого воза
Выкуп за Гектора весь многоценный забрать, лишь оставив
24:580
Два тёплотканных плаща и хитон тонкотканный, красивый,
Чтобы одетым отец тело сына увёз от Пелида.
Также рабыням, велел Ахиллес и омыть, и елеем
Тело покрыть, но тайком, чтобы сына Приам не увидел.
Он опасался, чтоб вдруг не разгневался старец, увидев
24:585
Сына истерзанным, и чтобы сам он не вспыхнул бы гневом,
Старцу в ответ и его не убил, слово Зевса нарушив.
Тело омыли, затем умаслили елеем душистым,
В новый одели хитон, и покрыли плащом дивнотканным.
Сам Ахиллес положил тело на погребальное ложе;
24:590
Вместе с друзьями потом на повозку он ложе поставил.
Тут Ахиллес зарыдал, снова вспомнив любезного друга:
«Храбрый Патрокл! Если ты меня слышишь во мрачном Аиде,
Не обижайся, что я знаменитого Гектора тело
Выдал Приаму, отцу. Не презренный мне выкуп привёз он!
24:595
В жертву тебе из него принесу я достойную долю».
После уж в комнату вновь возвратился Пелид благородный;
В кресло изящное сел, в то, в котором сидел перед этим,
Против Приама, с другой стороны, у стены, и сказал он:
«Сын твой тебе возвращён, как просил ты, божественный старец.
24:600
Убран на ложе лежит. Ты со светом зари лучезарной
Сына увидишь, тогда увезёшь. А теперь будет ужин.
Пищи забыть не смогла в своём горе сама мать Ниоба,
Разом двенадцать детей потерявшая в собственном доме:
Шесть сыновей, также шесть дочерей своих юных, цветущих.
24:605
Стрелами юношей всех перебил Аполлон сребролукий,
Стрелами девушек всех – Артемида; гневясь на Ниобу,
Так как дерзнула она с краснощёкою Летой равняться,
Хвастать, что Лета двоих родила лишь, а та, – много больше!
Так дети Леты вдвоём всех убили у матери гордой.
24:610
Трупы лежали в крови девять дней и ночей; хоронить их
Некому было: Кронид всех людей превратил в мёртвый камень.
Их на десятый лишь день погребли милосердые боги.
Но, утомившись от слёз, и о пище мать вспомнила всё же.
Нынче она среди скал, на пустынных горах Сипилийских,
24:615
Где, как слыхал я, покой ночью нимфы находят в пещерах,
Те, что так часто у вод Ахелоевых танцы заводят, —
Там и Ниоба, средь скал, превращённая в камень, всё плачет.
Так же о пище и мы будем думать, божественный старец.
Времени хватит тебе, чтоб оплакать любимого сына,
24:620
В Трою когда привезёшь. Там над ним ты наплачешься вдоволь».
Тут быстро встал, Ахиллес, белорунного взял он барана
И заколол. А друзья, сняли шкуру, разделали ловко,
Мелко разрезав; затем протыкают куски вертелами,
Жарят потом на огне и готовые части снимают.
24:625
Хлеб Автомедон принёс, между тем, и на стол его ставит
В пышных корзинах. А сам Ахиллес поделил щедро мясо.
Все тут же руки свои потянули к предложенным яствам.
После того как едой и питьём все насытили души,
Долго Приам Дарданид удивлялся царю Ахиллесу:
24:630
Росту, величию и красоте; словно бога он видит.
Так же и царь Ахиллес Дарданиду Приаму дивился,
Глядя на образ его препочтенный, и слушая старца.
После того, как они насладились величьем друг друга,
Первым решил говорить мудрый старец Приам боговидный:
24:635
«Зевса питомец! Теперь дай ты мне и поспать хоть немного.
Сном животворным позволь насладиться на ложе спокойном.
Так как ещё и на миг не смыкал я усталые веки
С тех самых пор, как мой сын встретил смерть под рукой твоей сильной.
Я с того дня лишь стонал и скорбел, убивался от горя,
24:640
Дома на скотном дворе я в грязи и навозе валялся.
Только сейчас я поел и пурпурным вином искромётным
Горло своё промочил. До сего дня не ел ничего я».
Тут Ахиллес приказал и друзьям и рабыням немедля
Старцам постели стелить на веранде открытой; цветные
24:645
Им и пурпурные стлать покрывала, ковры дорогие,
И шерстяные подать одеяла, чтобы старцам укрыться.
С факелом ярким в руках поспешили рабыни из дома,
Быстро постлали они две постели в указанном месте.
Тут, усмехнувшись, сказал Ахиллес быстроногий Приаму:
24:650
«Лучше снаружи ты спи, милый старец, чтоб кто из ахейцев
Вдруг не явился ко мне, из советных. Они ведь не редко
Ходят вопросы решать, совещаться. Таков уж порядок!
Если тебя кто-нибудь у меня здесь увидит средь ночи,
Тут же, пожалуй, царю Агамемнону скажет об этом.
24:655
Может случиться тогда и задержка по выкупу тела.
Слово ещё, Дарданид! Объясни мне, скажи откровенно:
Сколько желаешь ты дней хоронить знаменитого сына?
Столько я дней удержусь от боёв, удержу и дружины».
Тут ему так отвечал мудрый старец Приам боговидный:
24:660
«Если позволишь ты мне совершить погребение сына —
Этим ты мне, Ахиллес, величайшую милость окажешь.
Заперты в городе мы, как ты знаешь, а лес издалёка
С гор добывать мы должны; но трояне все страхом объяты.
Я бы хотел девять дней в своём доме оплакивать сына;
24:665
А на десятый предать погребению, тризну устроить;
А на одиннадцатый мы воздвигнем курган над могилой;
А на двенадцатый день станем биться опять, если нужно».
Тут ему так отвечал быстроногий Ахилл несравненный:
«Будет исполнено всё, что ты просишь, Приам благородный.
24:670
Я прекращаю войну на то время, что сам ты назначил».
Так он, заверив, сказал; за запястье взяв руку Приама,
Ласково сжал, чтобы тот совершенно не чувствовал страха.
Так они спать разошлись. На веранде у штаба лежали
Вестник и царь, и в умах у них мудрые мысли витали.
24:675
А Ахиллес – в свой шатёр удалился, на мягкое ложе,
И Брисеида при нём, молодая румяная дева.
Боги бессмертные спят. Спят и коннодоспешные мужи
Целую ночь напролёт, усмирённые сном благодатным.
Только Гермеса никак лёгкий сон не осиливал сладкий.
24:680
Думы вращал он в уме: как обратно владыку Приама
Вывести у кораблей незаметно от стражи священной.
Встав над его головой, так сказал Эриуний Приаму:
«Старец, ты всё ещё спишь беззаботно, не видишь опасность!
В лагере спишь у врагов, доверяясь Пелееву сыну!
24:685
Много отдал ты даров, чтобы выкупить мёртвого сына;
Но за живого тебя троекратную цену заплатят
Дети другие твои, что остались, когда б Агамемнон
Выведал вдруг, что ты здесь, и когда все ахейцы узнают».
Так он сказал. И Приам ужаснулся, и вестника поднял.
24:690
Тут же Гермес им запряг и коней быстроногих, и мулов;
Сам через лагерь погнал быстро их, и никто не увидел.
Но лишь достигли они брода шумной реки светловодной,
Ксанфа пучинного, что был рождён от бессмертного Зевса,
Тут их покинул Гермес, на далёкий Олимп удалившись.
24:695
В розовом платье Заря распростёрлась над всею землею.
К городу гнали коней со стенаньем и плачем два старца.
Мулы везли мертвеца. Но никто из людей их не видел,
Ни из мужей, ни из жён благородных, красиво одетых;
Только Кассандра одна, что красой Афродите подобна.
24:700
Рано взойдя на Пергам, вдалеке увидала, что едет
Милый отец, ну а с ним громогласный глашатай троянский;
Следом увидела вдруг тело мёртвого брата в повозке;
Горестный плач подняла, воплем весь Илион разбудила:
«О, дети Трои! Скорей! Посмотрите на Гектора! Люди!
24:705
С радостью раньше его после битв вы живого встречали!
Радостью светлой он был всем троянцам и Трое великой!»
Так призывала она. И печаль весь народ поразила.
И не осталось в домах никого во всей Трое широкой: