Илиада — страница 33 из 112

Видит, способна ль ещё моя пика свирепствовать в битве!»

Так он сказал. И его не ослушался конник геренский.

Старца коней под своё попечение взяли возницы, –

Сильные оба, Сфенел с Эвриме́доном славолюбивым.

8:115

Сами же оба вождя в колесницу Тидида поднялись.

Нестор немедленно взял в руки вожжи блестящие; тут же

Коней стегнул, и они перед Гектором вмиг очутились.

Прямо на них он летел. Диомед в него пикой ударил,

Но, промахнувшись, попал он в стоявшего рядом возницу,

8:120

В Эниопея, что был смелым отпрыском старца Фебея.

Гнал он вожжами коней; пика в грудь угодила у сердца.

Он с колесницы упал, и отпрянули в бурные кони.

Там у него и душа сокрушилась, и сила угасла.

Скорбь о вознице своём сердце Гектору сжала жестоко.

8:125

Все же оставил его он лежать, хоть и жаль было друга.

Стал смельчака подбирать он в возницы другого средь войска.

Кони недолго его без возницы стояли. Достойный

Вызвался Архептолем Ифитид, храбрый воин. Ему он

На колесницу взойти приказал и вручил ему вожжи.

8:130

Битва свершиться могла, – это невозвратимое дело, –

В город загнали б тогда, как овец, всех троянцев ахейцы,

Если б всё это отец и бессмертных и смертных не видел.

Страшно громами взгремев, он взмахнул сребропламенным дротом

Молнии, метко метнул, пред конями Тидида ударив.

8:135

Мощное пламя взвило́сь, как фонтан, словно вспыхнула сера.

Прянули кони назад, задрожали от ужаса, бьются.

Пышные вожжи из рук старых Нестора вмиг убежали.

С сердцем трепещущим он говорит к Диомеду герою:

«Друг Диомед, поскорей ты коней разворачивай к бегству!

8:140

Или не чувствуешь ты: не тебе от Кронида победа!

Гектора нынче в бою громомечущий Зевс прославляет.

Может быть, после и нам, славу даст, если только захочет.

Не человеку менять то, что Зевс громовержец задумал,

Сколько бы ни был силён человек, всё ж могучей Кронион!»

8:145

Тут же ему отвечал Диомед, знаменитый воитель:

«Всё справедливо и всё ты разумно, о, старец, вещаешь.

Только гордыни болезнь мне и в сердце проникла, и в душу!

Гектор ведь скажет потом перед сонмом троян, приукрасив:

– Вождь Диомед от меня к кораблям убежал, испугавшись. –

8:150

Скажет, хвалясь, и тогда от стыда провалюсь я сквозь землю!»

Так Диомеду на то отвечал Нестор, конник геренский:

«Что говоришь ты, Тидид, храбрый сын браноносца Тидея?!

Если бы Гектор тебя даже робким назвал и бессильным,

Кто бы поверил ему? Ни дардане, ни граждане Трои

8:155

В то не поверят! Сильней не поверят троянские жёны,

Чьих щитоносных мужей в цвете лет толпы в поле поверг ты!»

Так он сказал, развернув к отступленью коней звонконогих,

В гущу бегущей толпы. Им вдогонку трояне и Гектор,

Тут же подняв жуткий крик, задождили свистящие стрелы.

8:160

Громко Тидиду кричал шлемоблещущий Гектор вдогонку:

«Эй, Диомед! Ведь тебя прежде чтили данайцы особо:

Лучшими – местом, едой, полным кубком на пиршествах общих…

Впредь не почтут: ты у них на глазах оказался женою,

Девой презренной! Умри! И скорей, чем, меня отразив, ты

8:165

На́ стены Трои взойдешь, или жён наших стройных, похитив,

В плен повлечёшь их, – скорей тебя, свергнув, в Аид я отправлю!»

Так он кричал. Диомед колебался в жестоких сомненьях:

«Не повернуть ли коней мне назад, не вступить ли с ним в битву?»

Трижды на умысел тот он и духом и сердцем решался,

8:170

Трижды с Идейской горы громом грозно гремел громовержец,

Трои сынам возвещал он победу в сомнительной битве.

Гектор же снова троян возбуждал, восклицая им громко:

«Храбрые Трои сыны! Рукопашцы дарданцы! Ликийцы!

Будьте мужами, друзья, и о доблести помните бурной!

8:175

Мне благосклонный Кронид, верю, громом своим предвещает

Славу победой достичь в этой битве; ахейцам же – гибель!

Эти глупцы для своей обороны построили стены.

Только для храбрых слабы эти стены и нам – не преграда!

Кони же наши легко через вырытый ров перепрыгнут.

8:180

Но только я окажусь возле их кораблей мореходных, –

Помните, други! – с огнём вы пылающим будьте готовы!

Пламенем я истреблю их суда и самих пред судами

Всех перебью аргивян, удушаемых дымом пожаров!»

Так он сказал, и к коням обратился своим, говоря им:

8:185

«Ксанф, и божественный Ламп, и Подарг, и могучий мой Эфон!

Кони мои, вы теперь оплати́те мне корм свой роскошный:

Дочь Этиона царя и супруга моя – Андромаха

Первым давала всегда вам пшеницу приятную в пищу,

В воду мешала вино, сколько вашему сердцу хотелось,

8:190

Раньше, чем мне самому, для неё драгоценному мужу!

Мчитесь же, кони, стремглав! Мы настигнем врагов и захватим

Доблестный Нестора щит, его слава небес достигает,

Будто из золота весь он — и круг и его рукояти.

С плеч Диомеда сорвём, со смирителя коней, в трофеи

8:195

Дивные латы его, то – бессмертного дело Гефеста!

Если мы это возьмём как трофеи, уверен, ахейцы

В эту же ночь на суда быстролётные бросятся, к бегству!»

Так возносясь, говорил. И разгневалась мощная Гера,

Стукнув по трону рукой, – сразу дрогнул Олимп многохолмный.

8:200

Тут же сказала она Посейдону, великому богу:

«Бог многомощный, земли колеблатель! Неужто нисколько

Сердце твоё не щемит из-за гибнущих храбрых данаев?!

Тех, что и в Эге тебе, и в Гелике так много приносят

Славных и жертв и даров? Помоги же добыть им победу!

8:205

Если бы все аргивян покровители мы б захотели,

Трои сынов отразив, обуздать громоносного Зевса,

Скоро б он сдался тогда, в одиночестве сидя на Иде!»

Ей, негодуя, в ответ говорил Посейдон многомощный:

«Смелоречивая! Что говоришь ты, о, Гера, подумай!

8:210

Я не желаю совсем, чтобы кто-нибудь смел из бессмертных

С Зевсом сражаться! Богов всех превыше Кронид своей силой!»

Так на Олимпе вели разговоры бессмертные боги.

Этой порой близ судов, между рвом и стеной, всё пространство

Было забито толпой всюду страшно теснимых данаев:

8:215

Воины, кони, щиты. Их теснил Приамид, мощный Гектор,

Словно жестокий Арес. Даровал ему славу Кронион.

Он бы свирепым огнём истребил и суда их у моря,

Если бы Гера царю Агамемнону в мысль не вложила:

Быстро народ возбудить, хоть и сам он об этом же думал.

8:220

Шагом широким скорей устремился он к стану ахеян,

В мощной руке он держал плащ огромный свой пурпурно-яркий.

Встал тут Атрид на корабль Одиссея, огромный и чёрный,

Что в средине стоял: чтобы голос его был услышан

В станах конечных царя Ахиллеса, и также – Аякса,

8:225

Вставших на самых концах с кораблями своими и ставкой,

Оба на силу их рук и на храбрость свою полагаясь.

Голосом громким, как гром, закричал тут Атрид аргивянам:

«Стыдно, аргивцы! Презрен тот, кто воин достойный лишь с виду!

Где похвальбы, что от вас я на Лемносе слышал?! Там громко

8:230

Вы величали себя как храбрейших, тщеславные люди!

Там на весёлых пирах вы волов поедали без счёта,

Чаши вы пили до дна, выше края вином наполняя!

Там говорили, хвалясь, будто каждый из вас станет биться

С сотней, с двухстами троян! А теперь одного мы не стоим

8:235

Гектора! Бурным огнём подожжёт скоро нам корабли он!

Зевс Олимпийский! Кого на земле из царей многомощных

Карой такой ты карал и великой лишал его славы?!

Я же, когда сюда плыл в корабле своём чёрном, на горе,

То миновал ли когда твой прекрасный алтарь, о, Кронион?

8:240

Нет, я на всех возжигал для тебя жир тельцов и их бёдра!

Так я всем сердцем пылал крепкостенную Трою разрушить!

Нынче, о, Зевс, хоть одно для меня ты исполни желанье!

Дай ты хотя бы самим нам спастись от врагов разъярённых;

Трои сынам не предай здесь на гибель ты славных ахеян!»

8:245

Был умилён Зевс-отец тут царём, проливающим слёзы.

Знаменье дал, что спасёт он аргивский народ, не погубит:

Тотчас орла ниспослал, между вещих – вернейшую птицу.

В мощных когтях нёс орёл быстрой лани детёныша. Вдруг он

Бросил детёныша близ алтаря всемогущего Зевса,

8:250

Что возвели племена аргивян, чтоб молиться Крониду.