Завтра он мужество пусть нам покажет, уж если посмеет
Встретить летящий мой дрот. Но, надеюсь, что завтра средь первых
Будет, пронзенный, лежать меж друзей, перебитых без счета,
Солнце едва лишь взойдёт. О! когда бы настолько же верно
Был я бессмертен как бог, никогда не старел своим телом,
8:540
Славился всеми, как Феб Аполлон и Паллада Афина, —
Столь верно то, что несёт день грядущий аргивцам погибель!»
Так говорил Приамид, дружный крик одобрения встретив.
Стали трояне коней распрягать, от ярма запотевших,
Каждый своих, и к своей колеснице вязал их за узды.
8:545
После из города в стан и волов, и овец тучных гнали,
Также несли из домов и вина животворного с хлебом
К рати поспешно; и дров для костров натащили из леса.
Стали сжигать на огнях в честь бессмертных богов гекатомбы.
Их благовоние ввысь до небес возносил лёгкий ветер
8:550
Облаком дыма. Но жертв не прияли блаженные боги,
Пренебрегли: им была ненавистна священная Троя,
И повелитель Приам, и народ копьеносца Приама.
Гордо мечтая, всю ночь возле места сраженья сидели
Трои сыны. И огни их несчётные в поле пылали.
8:555
Будто бы в небе ночном возле месяца ясного сонмом
Яркие звезды горят, если воздух и чист и безветрен;
Мрак расступается, всё видно глазу: высокие горы,
Море, долины, холмы, весь небесный эфир беспредельный,
Звёзд мириады вокруг. Видя это пастух рад душою.
8:560
Так между чёрных судов и глубокопучинной рекою
Много виднелось огней войск троянских со стен Илиона.
Тысяча в поле костров там пылало. Вокруг перед каждым, –
По пятьдесят человек, освещаемых заревом ярким.
Кони их белый ячмень дружно ели и сладкую полбу,
8:565
Прекраснотронной Зари у своих колесниц ожидая.
Песнь девятаяПОСОЛЬСТВО
9:1
Так охраняло свой стан войско Трои. Но, посланный свыше,
Ужас ахейцев объял, этот спутник дрожащего бегства;
Самым отважным из них нестерпимая грусть гложет души.
Будто бы шумный Борей и Зефир, что из Фракии дуют,
9:5
Понт многорыбный легко растревожили, два быстрых ветра;
Вдруг со свирепством они налетят: почерневшие зыби
Грозно холмятся кругом, хлещут водоросль, тину из моря, —
Так же и души в груди благородных данаев терзались.
Царь Агамемнон пронзён был печалью глубокою в сердце,
9:10
Мрачен ходил, посылал он глаша́таев звонкоголосых
К сбору вождей приглашать, но велел, чтобы каждого мужа
Тихо по имени звать, не кричать. Он и сам так трудился.
Вот на совете сидят все уныло. Тут царь Агамемнон
Встал: слёзы льются рекой, будто горный поток черноводный
9:15
Вниз со стремнистой скалы бурно льёт свои мрачные воды.
Стонов глубоких своих не скрывая, сказал он данаям:
«Други мои! О, вожди и властители храбрых данаев!
Зевс громовержец меня в неизбежную гибель толкает!
О, вероломный! Ведь он прежде зна́менье дал и обет мне,
9:20
Что возвращусь я домой разрушителем Трои твердынной;
Нынче ж прельщён он другим, злым намереньем: грозно велит мне
В Аргос бесславно бежать, погубив здесь так много народа!
Да, без сомнения, так всемощному Зевсу угодно.
Много уже городов сокрушил он высоких и крепких.
9:25
Много ещё сокрушит: беспредельно могущество Зевса.
Слушайте, други мои! Что велю я сейчас, – повинуйтесь!
Нужно бежать! Так скорей возвратимся ж в отечество наше!
Нам не разрушить, увы, с площадями широкими Трои!»
Так он сказал. И кругом все сидели в глубоком молчаньи.
9:30
Долго безмолвные так просидели уныло данаи.
Тут наконец средь вождей слово взял Диомед благородный:
«О, Агамемнон Атрид! На твои неразумные речи
Я возражу, не сердись, на собраньях позволены споры.
Храбрость мою порицал ты недавно пред ратью ахейской:
9:35
Робким меня называл, невоинственным. Правду ль сказал ты, –
То аргивянам вполне всем известно, и юным, и старцам.
Видно, один только дар дал тебе хитроумный Кронион:
Скипетром власти владеть разрешил он тебе перед всеми.
Твёрдости ж духа не дал. В ней верховная власть человека!
9:40
О, малодушный! И ты вправду веришь, что мы, аргивяне,
Так малосильны и так невоинственны, как говоришь ты?
Если так пламенно сам ты желаешь домой возвратиться, –
Мчись! Корабли для тебя возле моря давно уж готовы,
Множество ты их пригнал из Микен. Мчись! Дорога открыта!
9:45
Только останутся здесь все другие герои ахейцев,
Трои пока сильной в прах не разрушим!.. Когда и другие
Вдруг захотят убежать с кораблями в родную отчизну, –
Я и Сфенел, мы вдвоём здесь останемся, будем сражаться,
Троя пока не падёт! Ибо с богом пришли мы под Трою!»
9:50
Так он сказал, дружный крик одобренья ахейцев он встретил.
Всех восхитили слова Диомеда, смирителя коней.
Встал между ними тогда благомысленный Нестор, сказал он:
«О, сын Тидея! Ты, как в битвах яростных воин храбрейший,
Так и в советах, среди своих сверстников, мудрый советник.
9:55
Речи твоей здесь никто не осудит из храбрых данаев,
Не возразит ничего. Только речь до конца не довёл ты.
Молод ещё ты, когда б был мне сыном, то – младшим из младших,
Так, без сомненья. Но ты, Диомед, говорил здесь разумно
Между аргивских царей: ибо ты говорил справедливо!
9:60
Я же теперь, пред тобой так гордящийся старостью жизни,
Слово окончу твоё, так, как надо. Никто из ахеян
Речь не осудит мою, даже сам Агамемнон державный.
Тот беззаконен всегда, тот безродный, бездомный скиталец,
Кто ненавистные всем любит междоусобные войны!
9:65
Но покоримся теперь наступающей сумрачной ночи:
Войску пора вечерять; ну а стража ночная пусть выйдет,
Встанет вокруг возле рва за стеною, да смотрит пусть зорко.
Стражу на юношей я возлагаю. А после немедля
Ты, Агамемнон Атрид, ты, державнейший царь между нами,
9:70
Пир для старейшин устрой. То прилично тебе и способно:
Стан твой ведь полон вина; аргивяне его от фракийцев
На кораблях каждый день по широкому понту привозят.
Сытно ты всех угости, ты же многих народов властитель.
И на пиру среди всех, кто совет самый лучший подаст нам,
9:75
Ты и прими тот совет, он теперь для ахеян так нужен, —
Добрый, разумный совет. Ведь враги уже перед судами
Жгут сотни ярких костров! Кто из нас веселится, их видя?
Либо спасёт эта ночь наше воинство, либо погубит».
Так он сказал. С ним совет согласился, с почтеньем внимая.
9:80
В стражу с оружьем в руках устремились ахейские мужи:
Нестора сын, Фразимед, над пилосским народом правитель;
С ним – Аскалаф, Иялмен, – сыновья мужегубца Ареса,
Критский герой Мерион, Деипир, Афарей нестрашимый,
Также и вождь Ликомед благородный, Крейонова отрасль.
9:85
Семь предводили вождей эту стражу; за каждым, – по сотне, –
Юноши стройно текли, ввысь стремились их длинные копья.
К месту придя, между рвом и стеной, посредине расселись;
Там разложили костры, каждый сам себе ужин готовил.
Царь Агамемнон на пир в свой шатёр всех старейшин уводит.
9:90
Там уже ужин готов, и обильный, и сердцу приятный.
К разнообразию яств руки тянут герои охотно.
После того, как едой и питьём голод все утолили,
Первым поднялся меж них, чтобы снова слагать помышления,
Нестор, который всегда восхищал превосходством советов.
9:95
Он, благомысленный, так говорил среди пира ахейцам:
«Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!
Слово начну я с тебя и окончу тобою, могучий.
Многих народов ты царь, и тебе поручил Олимпиец
Скипетр, законы. Ты суд и совет возвещаешь народу.
9:100
Более всех у тебя долг – не только велеть, но и слушать,
И исполнять чью-то мысль, если мысль та, внушённая сердцем,
Доброе войску сулит. Чью же мысль предпочесть – сам решай ты.
Я же теперь вам скажу то, что мне представляется лучшим.
Думаю, мысли такой превосходной, что в сердце ношу я,
9:105
Вряд ли придумает кто. Я давно её в сердце лелею,
С самого дня, как тогда ты, божественный, взял Брисеиду,
Силой увёл из шатра у Пелида, пылавшего гневом,