10:235
Спутника сам для себя выбирай, с кем идти пожелаешь.
Многие жаждут идти. Кто из них, как ты думаешь, лучший?
Но объективно суди, чтобы лучшего здесь не оставить,
Худшего чтобы не взять, и не бойся кого-то обидеть;
Ты не смотри ни на род, ни на знатность. Бери, – кто подходит».
10:240
Так Агамемнон сказал. Испугался он за Менелая.
Вновь им тогда говорил Диомед, славный воин бесстрашный:
«Если вы мне самому выбрать друга в разведку велите, –
Как же тогда мне забыть о любимце богов Одиссее?
Сердце его, как ничьё, предприимчиво; дух благородный
10:245
Твёрд и в беде и в трудах; и любим он Палладой Афиной!
Если со мой он пойдёт, из огня мы горящего оба
К вам возвратимся, друзья: так силён в нём на выдумки разум».
Тотчас ответил ему Одиссей, знаменитый страдалец:
«Слишком меня ни хвали, ни ругай, Диомед благородный!
10:250
Ведь говоришь ты царям и героям, – они ж меня знают.
Лучше в разведку идём! Ночь уходит, заря уже близко;
Звёзды далёко прошли; ночь две трети уже одолела;
Так что осталась одна третья часть нам для нашего дела».
Так говорил он, они покрывались оружием грозным.
10:255
Несторов сын, Фразимед храбрый, дал Диомеду двуострый
Медный свой меч, так как тот свой оставил в шатре возле судна.
Дал и свой щит. И свой шлем, что без гребня и блях, что из кожи
Крепкой воловьей, – надел на героя. Тот шлем зовут «плоским».
Юноши шлемом таким лоб себе покрывают обычно.
10:260
Вождь Мерион же отдал Одиссею и лук и колчан свой,
Дал и свой меч, и свой шлем он надел Лаэртиду герою.
Шлем был из кожи; внутри он сплетён был ремнями и стянут
Крепко; снаружи кругом по нему, как защита, нашиты
Белые вепря клыки, словно зубы дракона, блестели
10:265
В стройных, красивых рядах; а подбит шлем был плотною тканью.
Шлем этот древний давно взял из стен Элео́на Авто́лик,
Дом крепкозданный разбив Горменида Ами́нтора. После,
В Скандии, шлем он отдал киферийскому Амфидама́су;
Амфидама́с подарил его Молу, как милому другу;
10:270
Мол же вручил славный шлем Мериону, отважному сыну.
Славным тем шлемом теперь голова Одиссея покрылась.
Грозным оружием в миг овладев, Одиссей с Диомедом
Быстро пустились во тьму, оставляя старейшин ахейских.
Доброе знаменье тут храбрецам ниспослала Афина —
10:275
Цаплю по правой руке от дороги; пусть было не видно
Птицы во мраке ночном, но её крики звонкие слышно.
Птицей обрадован был Одиссей и взмолился Афине:
«Голос услышь мой, прошу, о, богиня, рожденная Зевсом!
Рядом со мной ты всегда в деле трудном; и я не скрываю
10:280
Мыслей своих от тебя. Помоги ж и теперь мне, Афина!
Дай нам к ахейским судам возвратиться покрытыми славой,
Сделав добро для своих, для троян же – великое горе!»
Также молился Тидид Диомед, славный воин могучий:
«Зевса могучая дочь! Ты услышь и меня. Этой ночью
10:285
Верной мне спутницей будь, как была ты герою Тидею,
В Фивы когда он ходил от народов аргивских с посольством;
Возле Асоповых вод аргивян меднолатных оставив,
Мирные вести отец мой кадмеянам нёс браноносным
В город. Назад же спеша, он деяния, страшные слуху,
10:290
Сделал совместно с тобой: помогла ты Тидею, Афина.
Так же и мне помоги, и меня сохрани, о, богиня!
В жертву тебе принесу большелобую юную тёлку,
Шея которой ещё не склонялась под игом ярёмным;
Золотом я оболью ей рога и воздам её в жертву».
10:295
Так говорили, молясь. Приняла их молитвы Афина.
Кончив молитвы свои к Зевса дочери, оба героя
Снова пустились, как львы дерзновенные, в сумраке ночи,
Полем убийства спешат, по оружью, по трупам, по крови.
Но и троянским сынам не позволил божественный Гектор
10:300
Сну предаваться; собрал для совета мужей знаменитых
В войске своём, всех вождей и троянских советников мудрых.
Собранным всем на совет, предлагал, что считал он полезным:
«Кто обещает средь вас за награду великую нынче ж
Славное дело свершить? А награда богатая будет:
10:305
Дам колесницу тому, двух коней запряжных гордошейных,
Лучших из тех, что стоят при судах быстролётных данайских!
Славой покроет себя светлой тот, кто дерзнёт между вами
В сумраке ночи дойти до ахейского стана, разведать:
Так ли ахеян суда стерегутся усердно, как прежде;
10:310
Или ахейцы уже, укрощённые силой троянской,
Держат совет меж собой: как бежать; и уж нынешней ночью
Стражу нести не хотят, изнурённые тяжким сраженьем».
Так он сказал. Но вокруг все молчание долго хранили.
Был средь троянцев Доло́н, сын троянца Эвмеда, который
10:315
Вестником был, и богат был он медью и золотом красным.
Пять дочерей он имел, и Доло́н был единственным сыном.
Видом он был некрасив, но зато очень быстр был ногами.
К Гектору он подошёл и сказал предводителю гордо:
«Гектор! Душа мне велит, побуждает отважное сердце
10:320
В сумраке ночи к судам аргивян подойти, всё разведать.
Но, Приамид, поклянись, скипетр власти подняв, дай надежду,
Что непременно мне дашь тех коней быстрых, ту колесницу
Яркоблестящую, что Ахиллеса могучего носят.
Я не напрасно схожу, верных сведений много добуду:
10:325
Стан от конца до конца я пройду и к судам подберусь я,
Где Агамемнон сидит; верно, там и владыки ахеян
Держат средь ночи совет: отступать, или насмерть сражаться».
Так он сказал. Гектор встал, поднял скипетр и клялся Доло́ну:
«Сам Эгиох мне, супруг громовержущий Геры, – свидетель,
10:330
Что в Илионе никто на коней Ахиллеса не сядет,
Кроме тебя! Я клянусь, ты один ими славиться будешь!»
Суетно клялся, не впрок, но и так разжёг сердце троянца.
Быстро и лук свой кривой и колчан он за плечи забросил,
Волка седого поверх он покрылся косматою шкурой;
10:335
Шлем же из кожи хорька он надел и копьём ополчился.
Так он от стана пошёл к кораблям. Но назад возвратиться
Не суждено уж ему, чтобы Гектору вести доставить.
Толпы троянских мужей и коней за спиной он оставив,
Резво дорогой пошёл. Но его очень скоро заметил
10:340
Царь Одиссей Лаэртид, он сказал Диомеду Тидиду:
«Верно, вон тот человек к нам идёт из троянского стана!
Может быть, к нашим судам направляется, чтобы разведать;
Или идёт, чтобы труп чей-нибудь из убитых ограбить.
Вот что: позволим ему по равнине ещё удалиться,
10:345
Нас миновать, а потом устремимся к нему и изловим,
Быстро напав. Если ж он, нас заметив, удрать вдруг захочет, –
Помни, от стана его к кораблям отбивай непрестанно,
Длинным копьём угрожай, чтобы он не удрал к Илиону».
Так сговорившись, они у дороги меж грудами трупов
10:350
Оба припали, а он мимо них пробежал, безрассудный.
Но лишь прошёл в темноте он настолько, как борозды нивы
Мулы по пашне ведут (а известно, что мулы-то дольше
Плуг составной волокут, чем волы, по глубокому пару), –
Бросились следом за ним. Он же встал, сзади топот услышав.
10:355
В сердце надеялся он, что друзья из троянского стана
Кликать обратно его, по велению Гектора, гнались.
Но только те подошли на полёт уж копья или меньше,
Лица врагов он узнал и проворные ноги направил
К бегству. Но быстро они за бегущим пустились в погоню.
10:360
Как два охотничьих пса острозубых, что к ловле привыкли,
Лань или зайца подняв, наседая без отдыха гонят
Местом лесистым, а те в смертном страхе крича, убегают, —
Так Диомед и герой Одиссей, городов разрушитель,
Гнали троянца как псы, отрезая от стана упорно.
10:365
Тот устремился уже к кораблям, чтоб с ахейскою стражей
Ловко смешаться, но тут ревность в сына Тидея Афина
Быстро вдохнула, — никто из ахейцев не смог чтоб хвалиться
Славой, что первым поймал он троянца; Тидид опоздал бы.
Бросясь вперёд, Диомед с занесённым копьём громко крикнул:
10:370
«Стой! Или брошу копьё! И тебя оно мигом настигнет!
Будешь недолго ты ждать от руки моей гибели жалкой!»
Крикнув, метнул он копьё и нарочно слегка промахнулся.
С шумом над правым плечом пролетело блестящее жало;
В землю воткнулось копьё перед ним. Встал Доло