Илиада — страница 6 из 112

Осса бодрящая слух, Зевса вестница, быстрая Осса.

2:95

Вот все собрались, шумят, и земля под народами стонет.

Девять глашатаев в раз загудели меж толп, голосами

Говор смиряя и шум, призывая послушать старейшин,

Слово дать мудрым царям, предводителям, Зевса питомцам.

И лишь народ на местах учреждённых уселся спокойно,

2:100

Как перед ними тут встал царь могущественный Агамемнон,

Царственный скипетр держа, олимпийца Гефеста творенье.

Скипетр тот мудрый Гефест даровал громовержцу Крониду;

Зевс же – Гермесу вручил, боговестнику, аргоубийце;

Тот же – Пелопсу отдал, лошадей укротителю быстрых;

2:105

Конник Пелопс передал властелину народов Атрею;

Тот, умирая, вручил многостадному брату Фиесту,

Ну а Фиест, наконец, Агамемнону скипетр оставил,

Власть передав, острова и огромное Аргоса царство.

Царь, же на скипетр теперь опираясь, воскликнул ахейцам:

2:110

«Други, герои войны, слуги храбрые бога Ареса!

Зевс громовержец меня хочет, видно, толкнуть на погибель!

Прежде он мне обещал, и со знаменьем то предназначил,

Что возвращусь я домой разрушителем Трои великой.

Ныне же, может быть, злом чьим прельщённый, велит мне другое:

2:115

В Аргос бесславно бежать! Мне, сгубившему столько народа!

Так, без сомненья, ему, всемогущему Зевсу, угодно.

Многих уже городов сокрушил он высокие стены.

Верно, ещё сокрушит: беспредельно могущество Зевса!

Всё это так, но – какой нам позор! Нам и нашим потомкам!

2:120

Мы, столь великая рать, столь могучий народ, как данаи, –

Битвы, выходит, вели мы бесплодно, напрасно сражались

С меньшею ратью врагов! Что ж, не нам, видно, войны итожить.

Ведь даже если бы вдруг и ахейцы, и граждане Трои,

Клятвенный мир утвердив, захотели всех вместе исчислить;

2:125

И все собрались бы мы: и троянцы, и также – ахейцы;

И весь ахейский народ, разделили бы мы на десятки,

Чтобы на каждый из них виночерпца нам дали трояне, –

Многим десяткам у нас недостало б мужей виночерпцев!

Так-то, я вам говорю, превосходят ахейцы троянцев

2:130

Многим числом! Но у них против нас и друзей есть немало,

Тех копьеборных мужей, что вокруг в городах. Вот они-то,

Храбрые, мне не дают, отражая в боях, как ни жажду,

Город разрушить, и взять величавую пышную Трою.

Вот уж прошло девять лет круговратных великого Зевса.

2:135

Дерево на кораблях наших сгнило, канаты истлели.

Дома супруги нас ждут и любимые дети, с печалью

Сетуя Зевсу на то, что уж больно мы тут задержались.

Делу не видно конца, для которого шли к Илиону…

Други! Послушайте, что повелю я вам, – все повинуйтесь!

2:140

Нужно бежать! По домам! Возвратимся в отечество наше!

Нам Илиона не взять, не разрушить нам Трои великой!»

Так он сказал. И сердца взволновал Агамемнон словами.

Все в многолюдной толпе были тронуты царскою речью.

Разволновался народ, как огромные волны морские.

2:145

Будто бы вздули всю гладь Икарийского моря, ударив

С Зевсовых туч, Нот и Эвр оба вместе, два ветра сильнейших;

Или, Зефир, налетев, взволновал вдруг обширную ниву,

Яро бушует над ней и колосья к земле преклоняет.

Так и собрание вдруг взволновалось. И с криком ужасным

2:150

Бросились все к кораблям. Под ногами их пыль поднималась,

Облаком в воздухе став. Все кричат, убеждают друг друга

Быстро занять корабли и спустить на широкое море.

Рвы очищают уже, кораблей вырывают подпоры.

Крики летят до небес возвращения жаждущей рати.

2:155

Так бы, судьбе вопреки, и вернулись домой аргивяне.

Гера ж, об этом узнав, тут же вызвав Афину, сказала:

«Что ж это, сильная дочь громовержца великого Зевса!

Или обратно домой, в столь любезную землю отчизны

Рать аргивян побежит по хребтам беспредельного моря?

2:160

Или на радость врагам, и на славу Приаму и Трое,

Бросят Елену они, дочь Аргивскую, ради которой

Столько мужей полегло возле Трои, вдали от отчизны?!

Мчись же стремительно ты прямо к войску кудрявых данаев!

Сладкою речью своей убеждай быстро каждого мужа

2:165

В море для бегства домой кораблей не тащить многовёслых».

Так ей велела она. И Афина, покорная Гере,

Бросилась с горных вершин белоснежных Олимпа, помчалась,

Быстро широких судов аргивян меднобронных достигла;

Там Одиссея нашла, что советами равен был Зевсу;

2:170

Тих и задумчив стоял возле чёрного судна; к оснастке

Не проявлял интерес только он: в нём печаль грызла сердце.

Тут же ему говорит светлоокая дочь Эгиоха:

«О, благородный герой, Одиссей Лаэртид многоумный!

Как? Вы с позором назад, в столь любезную землю отчизны

2:175

Вдруг побежите теперь в кораблях многоместных по морю?

Или на радость врагам, и на славу Приаму и Трое,

Бросите Аргоса дочь, за которую столько ахеян

Здесь перед Троей легло, далеко от родимой отчизны?!

Нет же! Немедля иди ты к ахейцам, решительно действуй;

2:180

Сладкою речью своей убеждай быстро каждого мужа

В море для бегства домой кораблей не тащить многовёслых!»

Так повелела. Узнал он гремящие речи богини.

Ринулся всё выполнять, второпях скинув плащ свой на землю.

Плащ его тут же поднял Эврибат, итакийский глашатай,

2:185

Следом спешивший за ним. Одиссей, Агамемнона встретив,

Взял у владыки из рук царский скипетр, отцовский и вечный;

С ним он пошёл к кораблям аргивян меднобронных, кудрявых;

Там, предводителям всем, знаменитым мужам, – кого встретит, –

К каждому он подходил и удерживал мудрою речью:

2:190

«Муж знаменитый! Тебе ль, словно робкому, страху поддаться?

Сядь, успокойся, и сам успокой ты других своим словом!

Ясно ты не осознал всех намерений царских и планов.

Он лишь испытывал вас! И виновных немедля накажет!

В толпах собранья не все верно поняли слово Атрида.

2:195

Если он гневен теперь, – поступить может жестко с народом.

Тягостен нам гнев царя, громовержца Крони́да питомца;

Честь ему Зевс воздаёт, скиптроносцу, и любит безмерно».

Если ж кого Одиссей находил среди войска кричащим,

Скипетром бил, чтоб утих, и обуздывал грозною речью:

2:200

«Смолкни, несчастный, и сядь! И других лучше слушай советы,

Более умных, чем ты, невоинственный муж и бессильный!

Значимым ты никогда не бывал ни в боях, ни в советах!

Всем не господствовать здесь, всем не царствовать нам, аргивянам!

Нет в многовластьи добра! Лишь один пусть народами правит!

2:205

Царь у нас будет один! Тот, которому Зевс прозорливый

Скипетр дал и закон! Пусть же царствует он над другими».

Так он, господствуя, всех подчинял. И на площадь собраний

Бросился снова народ, от своих кораблей, от палаток,

С криком: так волны шумят никогда не смолкавшего моря,

2:210

Бьются о скалы, гремят, гулом моря простор оглашая.

Вот успокоились все, сели тихо в местах учреждённых.

Только один лишь Терсит празднословный всё каркал и каркал,

В мыслях имея одни непристойные, дерзкие речи,

Вечно хотел он царей оскорблять, презирая пристойность,

2:215

Всё позволяя себе, что казалось смешным для народа.

Вместе с данями он, безобразный, пришёл к Илиону.

Был он хромой и косой; совершенно горбатые плечи

Сзади стояли горой, на груди ж его впалой – сходились;

И голова как яйцо – острым вверх, редким пухом покрыта.

2:220

Враг Одиссея он был, но сильней ненавидел Пелида.

Их он всегда порицал. А теперь он напал на Атрида,

С криком его поносил, как умел. На него аргивяне

Гневаться стали уже, слышен был негодующих ропот.

Только Терсит всё сильней порицал Агамемнона, буйный:

2:225

«Эй, Агамемнон, скажи, что ты сетуешь, чем недоволен?!

Не у тебя ли шатры переполнены медью искусной?

Может быть, мало тебе лучших пленниц прекрасных, которых

Первый себе ты берёшь, когда мы города разоряем?

Золота жаждешь ещё? Чтоб его кто-нибудь из троянских

2:230

Конников славных принёс для тебя, чтобы выкупить сына,

В плен приведённого мной, или кем-то другим из аргивян?

Хочешь ты новой жены, чтобы с ней наслаждаться любовью,

В пышном шатре одному? Нет, Атрид, недостойное дело,