Снова будут являться на свет из подземного мрака,
Раз и вот этот пришел, избегнувший смертного часа,
Проданный мною на Лемнос священный; глубокое море
Не удержало его, хоть и многих насильственно держит.
Пусть же, однако, попробует он острия моей пики,
Чтоб убедиться и сердцем я мог, и увидеть глазами, —
Так же ли он и оттуда воротится, иль плодородной
Будет удержан землей, которая держит и сильных».
Так размышлял он и ждал. А тот приближался в смятенье,
Чтобы с мольбою колени обнять Ахиллеса. Всем сердцем
Смерти злой избежать он стремился и сумрачной Керы.
Медною пикой огромной взмахнул Ахиллес богоравный,
Тот же к нему подбежал и, нагнувшись, схватил за колени.
Медная пика над самой спиной пронеслась и вонзилась
В землю, желаньем пылая насытиться плотью людскою.
Тот же одною рукой с мольбой обнимал его ноги,
Острую пику другой ухватил и держал, не пуская.
И, обращаясь к Пелиду, слова окрыленные молвил:
«Ноги твои обнимаю, почти молящего, сжалься!
Я, о питомец богов, — молящий, достойный почтенья:
Дара Деметры вкусил у тебя я у первого в доме
В день тот, когда захватил ты меня в нашем саде цветущем.
После на Лемнос священный ты продал меня, оторвавши
И от отца, и от близких. Я сотней быков откупился.
Нынче за цену тройную купил бы себе я свободу.
Зорь лишь двенадцать минуло, как я в Илион воротился,
После стольких страданий. Теперь же опять в твои руки
Злой привел меня рок. Ненавистен, как видно, я Зевсу,
Раз он опять меня отдал тебе. Родила кратковечным
Мать Лаофоя меня, стариком рожденная Альтом, —
Альтом, который народом лелегов воинственных правит,
Около Сатниоента Педасом владея высоким.
Дочь-то его и была средь многих женою Приама.
Двух сыновей нас она родила. И зарежешь обоих!
Раньше в передних рядах Полидора, подобного богу,
Ты умертвил, его поразив медноострою пикой.
Та же беда и со мною случится теперь; не надеюсь
Рук я твоих избежать, раз бог меня к ним уж приблизил.
Слово другое скажу я, и к сердцу прими это слово:
Не убивай меня! Гектор мне брат не единоутробный, —
Гектор, которым товарищ убит твой, могучий и милый».
Так Приамов блистательный сын обращался к Пелиду
С словом мольбы; но в ответ неласковый голос услышал:
«Что ты, глупец, мне про выкуп толкуешь? Ни слова об этом!
Прежде, когда еще день роковой не настигнул Патрокла,
Миловать было троянцев порой мне приятней.
Многих живыми я в плен забирал и в продажу пускал их.
Нынче ж не будет, чтоб кто-нибудь спасся от смерти, кого бы
В руки мои божество ни отдало пред городом вашим,
Будь это просто троянец, тем более — дети Приама.
Милый, умри же и ты! С чего тебе так огорчаться?
Жизни лишился Патрокл, — а ведь был тебя много он лучше!
Разве не видишь, как сам я и ростом велик, и прекрасен?
Знатного сын я отца, родился от бессмертной богини, —
Смерть однако с могучей судьбой и меня поджидают.
Утро настанет, иль вечер, иль полдень, — и в битве кровавой
Душу исторгнет и мне какой-нибудь воин троянский,
Или ударив копьем, иль стрелой с тетивы поразивши».
У Ликаона мгновенно расслабли колени и сердце.
Выпустил пику из рук он и на землю сел, распростерши
Обе руки. Ахиллес же, свой меч обнажив отточенный,
Около шеи ударил в ключицу, и в тело глубоко
Меч погрузился двуострый. Ничком Ликаон повалился.
Черная кровь выливалась и землю под ним увлажала.
За ногу тело схватив, швырнул Ахиллес его в реку
И, похваляясь над ним, слова окрыленные молвил:
«Там и лежи между рыб! Они у тебя беззаботно
Будут из раны вылизывать кровь. Не положит на ложе
Мать и тебя не оплачет. Скамандр, водовертью богатый,
Тело твое унесет в широкое лоно морское!
Рыба, играя в волнах, на поверхность чернеющей зыби,
Быстро всплывет, чтоб поесть ликаонова белого жира.
Все погибайте, пока в Илион не проникнем священный, —
Вы — от меня убегая, а я — избивая вас сзади!
И не поможет поток вам прекраснотекущий, в сребристых
Водоворотах, как много б ему вы ни резали в жертву
Крепких быков, и живьем лошадей ни бросали б в пучину.
Все же погибнете злой вы судьбою, заплатите мне вы
И за патроклову смерть, и за гибель ахейцев, которых
Вы без меня перебили вблизи кораблей быстроходных!»
Так говорил он. И в сердце сильнее поток раздражился;
Стал он обдумывать, как бы ему Ахиллеса заставить
Труд боевой прекратить, как избавить троянцев от смерти.
Сын же Пелеев меж тем со своей длиннотенною пикой
Ринулся, смерти желая предать Пелегонова сына
Астеропея героя, которого на свет родили
Аксий широко текущий и Акессамена владыки
Старшая дочь Перибоя: в любви с ней поток сочетался.
Прямо к нему Ахиллес устремился, а тот из потока
Вышел навстречу, две пики держа. Наполнил отвагой
Ксанф ему сердце, гневяся за юношей павших, которых
Без сожаленья Пелид перебил вдоль течений потока.
После того как, идя друг на друга, сошлись они близко,
Первым с речью к нему обратился Пелид быстроногий:
«Кто из мужей ты, откуда, что смеешь мне выйти навстречу?
Дети одних злополучных встречаются с силой моею!»
И отвечал Ахиллесу блистательный сын Пелегона:
«Высокодушный Пелид, для чего ты пытаешь о роде?
Из плодоносной Пеонии я, из далекого края.
Длиннокопейных привел я пеонов сюда, и минуло
Нынче одиннадцать зорь с поры, как пришел в Илион я.
Родоначальник же мой — широко протекающий Аксий, —
Аксий, прекрасную воду свою по земле разносящий.
Он Пелегона родил копьеборца. А я, утверждают,
От Пелегона родился. Сразимся ж, Пелид благородный!»
Так говорил он, грозя. Ахиллес блистательный поднял
Ясень свой пелионский. Но пиками сразу ударил
Астеропей удалой: копьеборец он был двоерукий.
Пикой одной ахиллесов он щит поразил, но не пробил:
Золотом, даром бессмертных, была остановлена пика.
Пикой другой он Пелиду на правой руке оцарапал
Локоть, и черная кровь заструилась. Пронесшися мимо,
В землю вонзилася пика, насытиться жадная телом.
Ясенем прямо летящим потом Ахиллес быстроногий
В Астеропея метнул, предать его смерти желая.
Но промахнулся в него, угодил же в обрывистый берег.
До половины вонзилась в обрыв ясеневая пика.
Выхватив острый свой меч из ножен, Ахиллес устремился
К Астеропею. А тот, напрягая могучую руку,
Ясень Пелида напрасно старался из берега вырвать.
Трижды его начинал он раскачивать, вырвать стараясь,
Трижды силы терял. На четвертый же раз пожелал он
Переломить ясеневую пику, ее перегнувши.
Раньше однако мечом Ахиллес ему душу исторгнул.
Астеропея в живот близ пупка он ударил. На землю
Вылилась внутренность вся, захрипел он, глаза затянулись
Смертною тьмой. Ахиллес же, к груди его бросившись, с тела
Снял боевые доспехи и громко вскричал, похваляясь:
«Здесь и лежи! Нелегко с сыновьями могучего Зевса
В битве встречаться тому, кто хотя б от потока рожден:
Ты говорил, что потоком рожден ты широкоструистым,
Я же породой горжусь, от великого Зевса идущей.
Я родился от Пелея, Эакова сына, владыки
Многих племен мирмидонских. Эак же родился от Зевса.
Сколько могучей Зевес, чем потоки, бегущие в море,
Столько могучее дети Зевеса, чем дети потоков.
Нынче великий поток помогает тебе, но навряд ли
Сможет помочь: нелегко против Зевса-Кронида сражаться.
С Зевсом тягаться не в силах и сам Ахелой многомощный.
И Океана глубоко текущего сила, откуда
Реки начало свое получают, широкое море,
Все родники и ключи, и глубокие воды колодцев.
Все же трепещет и он перед молньей великого Зевса
И перед громом ужасным, когда загрохочет он с неба».
Так он сказал и из кручи копье медножальное вырвал,
Астеропея ж оставил лежать на песке бездыханным.
Черные воды потока на тело его набегали,
Быстрыми стаями рыбы вокруг и угри суетились,
Почечный жир обрывая и жадно его пожирая.
Сын же Пелея пошел на пеонов, мужей конеборных.
В ужасе все еще прячась близ речки глубокопучинной,
Вдруг увидали они, что лучший меж ними средь сечи
От ахиллесовых рук и меча его жизни лишился.
Так Ахиллес Ферсилоха убил Астипила, Мидона,
Мнеса и Фрасия, также и Эния, и Офелеста.
Много еще бы пеонов убил Ахиллес быстроногий,
Если б глубокопучинный поток не исполнился гнева.
Смертного образ приняв, из глубокой он крикнул пучины:
«О Ахиллес! Ты и силой, и дерзостью дел превышаешь
Мужа любого; тебя защищают бессмертные сами!
Если ж Кронион тебе всех троянцев отдал на погибель,
В поле гони их и там свое дело ужасное делай.
Трупами доверху полны мои светлоструйные воды,
И не могу я пробиться теченьем к священному морю.
Трупы мне путь преграждают. А ты продолжаешь убийства!
Будет тебе, перестань! Берет меня ужас, владыка!»
Так потоку в ответ сказал Ахиллес быстроногий:
«Сделаю, как приказал ты, Скамандр, питомец Зевеса!
Но прекращу избиенье троянцев надменных не раньше,
Чем в Илион загоню их и, в битве сойдясь, испытаю
Гектора, — он ли меня укротит, иль его укрощу я!»
Так он сказал и вперед устремился, похожий на бога.
Тут к Аполлону поток обратился глубокопучинный:
«Что это, сын сребролукий Зевеса, решений Кронида
Ты исполнять не желаешь! Тебе он наказывал строго
В битвах стоять за троянцев и помощь давать им, покуда
Вечер не спустится поздний и тенью полей не покроет».
Так он сказал. Ахиллес же, копьем знаменитый, с обрыва
Прыгнул в средину потока. И вздулся поток разъяренный,