,
Возле истоков[3026], где роща твоя и алтарь благовонный.
Так обрекался Пелей, но его ты мольбы не исполнил.
150 Я никогда не увижу драгого отечества! Пусть же[3027]
Храбрый Патрокл унесет Ахиллесовы кудри в могилу!»
Рек — и, обрезавши волосы, в руки любезному другу
Сам положил, и у всех он исторгнул обильные слезы.
Плачущих их над Патроклом оставило б, верно, и солнце,[3028]
155 Если бы скоро Пелид не простер к Агамемнону слова:[3029]
«Царь Агамемнон, твоим повеленьям скорей покорятся
Мужи ахейские: плачем и после насытиться можно.
Всех отошли от костра и вели, да по стану готовят
Вечерю; мы ж озаботимся делом, которого больше
160 Требует мертвый. Ахеян вожди да останутся с нами».[3030]
Выслушав речи его, повелитель мужей Агамемнон
Весь немедля народ отпустил к кораблям мореходным.
С ними остались одни погребатели: лес наваливши,
Быстро сложили костер, в ширину и длину стоступенный[3031];
165 Сверху костра положили мертвого, скорбные сердцем;
Множество тучных овец и великих волов криворогих,
Подле костра заколов, обрядили; и туком, от всех их
Собранным, тело Патрокла покрыл Ахиллес благодушный
С ног до главы; а кругом разбросал обнаженные туши;
170 Там же расставил он с медом и с светлым елеем кувшины[3032],
Все их к одру прислонив; четырех он коней гордовыйных
С страшною силой поверг на костер[3033], глубоко стеная.
Девять псов у царя, при столе его вскормленных, было;
Двух и из них заколол и на сруб[3034] обезглавенных бросил;
175 Бросил туда ж и двенадцать троянских юношей славных,[3035]
Медью убив их: жестокие в сердце дела замышлял он[3036].
После, костер предоставивши огненной силе железной[3037],
Громко Пелид возопил, именуя любезного друга:
«Радуйся, храбрый Патрокл, и в Аидовом радуйся доме!
180 Всё для тебя совершаю я, что совершить обрекался:[3038]
Пленных двенадцать юношей, Трои сынов знаменитых,
Всех с тобою огонь истребит; но Приамова сына,
Гектора, нет! не огню на пожрание — псам я оставлю!»
Так угрожал он; но к мертвому Гектору псы не касались:
185 Их от него удаляла и денно и нощно Киприда;
Зевсова дочь умастила его амброзическим[3039] маслом
Роз благовонных, да будет без язв[3040], Ахиллесом влачимый[3041].
Облако темное бог Аполлон преклонил над героем[3042]
С неба до самой земли и пространство, покрытое телом,
190 Тению всё осенил, да от силы палящего солнца
Прежде[3043] на нем не иссохнут телесные жилы и члены.
Но костер между тем не горел под мертвым Патроклом.
Сердцем иное тогда Пелейон быстроногий замыслил:
Став от костра в отдалении, начал молиться он ветрам,
195 Ветру Борею и Зе́фиру, жертвы для них обещая.
Часто кубком златым возливал он вино и молил их
К полю скорей принестися и, пламенем сруб[3044] воспаливши,
Тело[3045] скорее сожечь. Златокрылая дева Ирида,
Слыша молитвы его, устремилася вестницей к ветрам,
200 Кои в то время, собравшись у Зе́фира шумного в доме,[3046]
Весело все пировали. Ирида, принесшися быстро,
Стала на каменном праге; и ветры, увидев богиню,[3047]
Все торопливо вскочили, и каждый к себе ее кликал.
С ними сидеть отказалась богиня и так говорила:
205 «Некогда, ветры; еще полечу я к волнам Океана,
В край эфиопов далекий; они гекатомбы приносят
Жителям неба, и я приношений участницей буду[3048].
Мощный Борей и Зе́фир звучащий! вас призывает
Быстрый ногами Пелид, обещая прекрасные жертвы,
210 Если возжечь поспешите костер Менетида Патрокла,
Где он лежит и об нем сокрушаются все аргивяне».
Так говоря, от порога взвилася. Воздвиглися ветры,
С шумом ужасным несяся и тучи клубя пред собою.
К понту примчались, неистово дуя, и пенные волны
215 Встали под звонким дыханием; Трои холмистой достигли,
Все на костер налегли, — и огонь загремел, пожиратель.
Ветры всю ночь волновали высоко крутящеесь пламя,
Шумно дыша на костер; и всю ночь Ахиллес быстроногий,
Черпая кубком двудонным[3049] вино из сосуда златого,
220 Окрест костра возливал и лицо орошал им земное[3050],
Душу еще вызывая бедного друга Патрокла.
Словно отец сокрушается, кости сжигающий сына,
В гроб женихом нисходящего, к скорби родителей бедных, —[3051]
Так сокрушался Пелид, сожигающий кости Патрокла,
225 Окрест костра пресмыкаясь и сердцем глубоко стеная.
В час, как утро земле возвестить Светоносец[3052] выходит,
И над морем заря расстилается ризой златистой,
Сруб под Патроклом истлел, и багряное пламя потухло.
Ветры назад устремились, к вертепам своим полетели
230 Морем Фракийским[3053]; и море шумело, высоко бушуя.
Грустный Пелид наконец, от костра уклонясь недалеко,
Лег изнуренный; и сладостный сон посетил Пелейона.
Тою порой собиралися многие к сыну Атрея;
Топот и шум приходящих нарушили сон его[3054] краткий;
235 Сел Ахиллес, приподнявшись, и так говорил воеводам:
«Царь Агамемнон, и вы, предводители воинств ахейских!
Время костер угасить; вином оросите багряным[3055]
Всё пространство, где пламень пылал, и на пепле костерном
Сына Менетия мы соберем драгоценные[3056] кости,
240 Тщательно их отделив от других; распознать же удобно.
Друг наш лежал на средине костра; но далёко другие
С краю горели, набросаны кучей, и люди и кони.
Кости в фиале златом[3057], двойным покрывши их туком[3058],
В гроб[3059] положите, доколе я сам не сойду к Аидесу.
245 Гроба над другом моим не хочу я великого видеть,
Так, лишь пристойный курган; но широкий над ним и высокий
Вы сотворите, ахеяне, вы, которые в Трое[3060]
После меня при судах мореходных останетесь живы».[3061]
Так говорил; и они покорились герою Пелиду.
250 Сруб угасили, багряным вином поливая пространство
Всё, где пламень ходил; и обрушился пепел глубокий[3062];
Слезы лиющие, друга любезного[3063] белые кости
В чашу златую[3064] собрали и туком двойным обложили;
Чашу под кущу внеся, пеленою тонкой покрыли;[3065]
255 Кругом означили место могилы и, бросив основы[3066]
Около сруба, поспешно насыпали рыхлую землю.
Свежий насыпав курган, разошлися[3067] они. Ахиллес же
Там народ удержал и, в обширном кругу посадивши,
Вынес награды подвижникам[3068]: светлые блюда, треноги;
260 Месков представил, и быстрых коней, и волов крепкочелых,
И красноопоясанных жен, и седое железо[3069].