895 Рек, — и ему не противился сын скиптроносный Атрея.
Дрот Ахиллес Мериону вручил; а герой Агамемнон
В руки Талфибия вестника пышную отдал награду.
Песнь двадцать четвертаяВЫКУП ГЕКТОРА
Сонм распущён; и народ по своим кораблям быстролетным
Весь рассеялся; каждый спешил укрепиться под сенью
Пищей вечерней и сладостным сном. Но Пелид неутешный
Плакал, о друге еще вспоминая; к нему не касался
5 Всё усмиряющий сон; по одру беспокойно метаясь,
Он вспоминал Менетидово мужество, дух возвыше́нный;
Сколько они подвизались, какие труды подымали,
Боев с мужами ища и свирепость морей искушая;
Всё вспоминая в душе, проливал он горячие слезы.
10 То на хребет он ложился, то на бок, то ниц обратяся,
К ложу лицом припадал; напоследок бросивши ложе,
Берегом моря бродил он, тоскующий. Там и денницу
Встретил Пелид, озарившую пурпуром берег и море.[3260]
Быстро тогда он запряг в колесницу коней быстроногих;
15 Гектора, чтобы влачить, привязал позади колесницы;
Трижды его обволок вкруг могилы любезного друга,
И наконец успокоился в куще; а Гектора бросил,
Ниц распростерши во прахе. Но Феб от него, покровитель,
Феб и от мертвого вред отклонял; о герое и мертвом[3261]
20 Бог милосердовал: тело его золотым он эгидом[3262]
Всё покрывал, да не будет истерзан, Пелидом влачимый.
Так над божественным Гектором в гневе своем он ругался.
Жалость объяла бессмертных, на оное с неба взиравших;
Тело похитить зоркого Гермеса все убеждали;
25 Всем то казалось угодным; но только не Гере богине,
Ни Посидону царю, ни блистательноокой Афине;
Им, как и прежде, была ненавистною Троя святая[3263],
Старец Приам и народ, за вину Приамида Париса:
Он богинь оскорбил, приходивших в дом его сельский;[3264]
30 Честь он воздал одарившей его сладострастием[3265] вредным.
Вестница утра, в двенадцатый раз[3266] восходила денница;
И средь сонма богов провещал Аполлон сребролукий:
«Боги жестокие, неблагодарные! Гектор не вам ли
Недра тельцов и овнов сожигал в благовонные жертвы?
35 Вы ж не хотите и мертвое тело героя избавить;
Видеть его не даете супруге, матери, сыну,
Старцу отцу и гражда́нам, которые славного мужа
Предали б скоро огню и последнею честью почтили!
Вы Ахиллесу губителю быть благосклонны решились,
40 Мужу, который из мыслей изгнал справедливость, от сердца
Всякую жалость отверг и, как лев, о свирепствах лишь мыслит.
Лев, и душой дерзновенной и дикою силой стремимый,
Только и рыщет, чтоб стадо найти и добычу похитить, —
Так сей Пелид погубил всю жалость, и стыд потерял он,
45 Стыд, для сынов человеческих столько полезный и вредный.[3267]
Смертный иной и более милого[3268] сердцу теряет,
Брата единоутробного[3269] или цветущего сына;
Плачет о трате своей и печаль наконец утоляет:
Дух терпеливый Судьбы́ даровали сынам человеков.
50 Он же, богу подобного Гектора жизни лишивши,
Мертвого вяжет к коням и у гроба любезного друга
В прахе волочит! Не славное он и не лучшее выбрал!
Разве что нашу он месть на себя, и могучий[3270], воздвигнет:
Землю, землю немую неистовый муж оскорбляет!»[3271]
55 Гневом пылая, ему отвечала державная Гера:
«Слово твое совершилось бы, луком серебряным гордый,
Если б равно Ахиллеса и Гектора сами вы чтили!
Гектор — сын человека, сосцами жены он воспитан;
Но Ахиллес — благородная отрасль: богиню Фетиду
60 Я возлелеяла, я возрастила и милой супругой
Мужу вручила Пелею, любезному всем нам, бессмертным.
Все вы, бессмертные, были на браке[3272]; и ты ликовал там
С лирой в руках, нечестивых[3273] наперсник, всегда вероломный!»
Ей[3274] обратился ответствовать тучегонитель Кронион:
65 «Гера супруга! Не гневайся вовсе на жителей неба.
Честь браноносцам не равная будет; однако и Гектор
Между сынов Илиона любезнейший был олимпийцам,
Так же и мне! Никогда не небрег он о жертвах приятных;
Жертвенник мой никогда не скудел в приношеньях обильных
70 Туков, вин, благовоний: сия бо нам честь подобает.
Но похищенье оставим; возможности нет от Пелида
Гектора славного тайно похитить: к Пелееву сыну
Матерь Фетида приходит и ночью и днем непрестанно.
Лучше Фетиду ко мне призови кто-нибудь из бессмертных;
75 Мудрое слово богине реку, да Пелид быстроногий
Выкуп возьмет от Приама и Гектора тело отпустит».
Рек, — и как вихрь устремилась Ирида крылатая с вестью;
Между священного Сама[3275] и грозноутесного Имбра[3276]
Бросилась в черный понт; и под ней застонала пучина;
80 Быстро в пучину Ирида, подобно свинцу[3277], погрузилась,
Ежели он, прикрепленный под рогом вола степового,
Мчится, коварный, рыбам прожорливым гибель несущий.
Там в пещере глубокой находит Фетиду и с нею
Многих богинь Океана. Она посреди их сидела,
85 Плача об участи храброго сына, которому должно
В Трое холмистой погибнуть, далеко от милой отчизны.
Став пред Фетидой, вещала посланница Зевса: «Фетида!
Зевс призывает тебя, непреложных советов строитель».
Ей отвечая, рекла среброногая дочерь Нерея:
90 «Что заповедует мне повелитель бессмертных? Стыжуся
Светлым являться богам, угнетенная мрачной печалью!
Но повинуюсь; и тщетен не будет глагол, им реченный».
Так говоря, облеклася Фетида одеждой печали,
Черным покровом, чернейшим из всех у нее одеяний.
95 Так устремилась; пред нею подобная ветрам Ирида
Быстро пошла; расступалися окрест их волны морские.
На берег вышед, богини к высокому бросились небу.
Там обрели громовержца Кронида; пред ним воссидели
Все, на совет собравшись, блаженные вечные боги.
100 Села Фетида близ Зевса отца: уступила Афина[3278];
Гера же чашу златую, прекрасную, подала в руки
И утешала словами. Фетида, испив, возвратила.
Слово меж оными начал отец и бессмертных и смертных:
«Ты на Олимп, Фетида, пришла, и печальная сердцем;
105 Знаю, скорбь неутешную в персях ты носишь, богиня;
Но возвещу, для чего на Олимп я тебя призываю.
Девять дней, как меж нами, бессмертными, распря восстала:
Гектор герой и Пелид градоборец богов разделяют.
Тело похитить склоняют бессмертные Гермеса бога;
110 Я же, напротив, ту славу[3279] хочу даровать Ахиллесу,
Нежность к тебе и почтение в сердце навек сохраняя.
Шествуй к ахейскому стану и сыну, богиня, поведай:
Все божества на него негодуют; но я от бессмертных
Более всех огорчаюсь, что он в исступлении гнева
115 Гектора возле судов, не приемлющий выкупа, держит.
Если страшится меня, да немедля отпустит он тело.
Я ж посылаю Ириду к Приаму царю с повеленьем
В стан мирмидонский идти к искуплению милого сына,
Несть и дары Ахиллесу, приятные сердцу героя».
120 Так произнес, — и ему покорилась Фетида богиня;
Быстро помчалась, с вершины Олимпа высокого бросясь.
Скоро достигла Пелидова стана; и в куще находит
Сына, печально стенящего; многие в куще героя
Окрест его суетились[3280] друзья и готовили завтрак;
125 Ими закланный лежал на помосте[3281] овен густорунный.
Подле печального сына воссела почтенная матерь;
Тихо ласкала рукой, вопрошала и так говорила:
«Милое чадо, почто ты себе, и стеня и тоскуя,
Сердце крушишь[3282]; не помыслишь о пище, ниже о покое[3283]?
130 Но приятно с женой опочить и любви насладиться.
Жить же недолго тебе; пред тобою, любезнейший сын мой,
Близко стоит неизбежная Смерть и суровая Участь.
Выслушай слово; его я тебе возвещаю от Зевса:
Боги, он рек, на тебя прогневляются; он же, владыка,
135 Более всех негодует, что ты в исступлении гнева
Гектора возле судов, не приемлющий выкупа, держишь.