Выдай его, Ахиллес, и за тело прими искупленье».
Ей отвечая, вещал быстроногий Пелид знаменитый:
«Пусть предстает предлагающий выкуп, — и тело получит,
140 Если решительно так заповедует мне Олимпийский».
Тою порою, как матерь и сын у судов мирмидонских
Многие между собою вещали крылатые речи,
Зевс посылал Ириду к Приамовой Трое священной:
«Шествуй, Ирида крылатая, холмы оставив Олимпа;
145 Весть в Илионе святом возвести Дарданиду Приаму:
Пусть к искуплению сына идет к кораблям он ахейским,
Пусть и дары он несет, чтоб смягчить Ахиллесово сердце.
Но да единый, никем не сопутствуем, шествует старец;
Токмо глашатай старейший да будет при нем, чтобы править
150 Месками в быстром возу и вспять из ахейского стана
Мертвого ввезть в Илион, убиенного сильным Пелидом.
Помысл о смерти и страх да не взыдет на сердце Приаму:
Старцу такого пошлем мы сопутника, Гермеса бога;
Он поведет и проводит, пока не представит к Пелиду;
155 И, когда приведет он Приама пред очи героя,
Рук на него не подымет[3284] Пелид, ни других не допустит:
Он ни безумен, ни нагл, ни обыкший к грехам[3285] нечестивец;
Он завсегда милосердо молящего милует[3286] мужа».
Рек, — и с небес устремилась подобная вихрям Ирида;
160 К дому Приама сошла; и нашла там вопль и рыданье.
Окрест отца все сыны, на дворе пред хоромами сидя,
Токами слез обливали одежды; в средине их старец,
Ризой покрытый, лежал, обвивающей всё его тело;
Выю и голову персть[3287] покрывала державного[3288] старца[3289],
165 Коею сам он себя, пресмыкаяся в прахе, осыпал.
Дщери его и невестки, в домах своих сидя, рыдали,
Тех поминая и многих и сильных защитников царства[3290],
Кои уже под руками ахейскими предали души.
Быстрая вестница Зевса, приближася тихо к Приаму.
170 Голосом тихим (но трепет объял Дарданидовы члены)
Так говорила: «Дерзай, Дарданид, и меня не страшися!
Я для тебя не зловещей ныне схожу от Олимпа,
Нет, но душой доброхотная вестница Зевса тебе я:
Он о тебе, и далекий, душою болит и печется.[3291]
175 Выкупить Гектора тело тебе он велит, Олимпиец.
Шествуй, неси и дары, чтоб смягчить Ахиллесово сердце;
Но да никто из троян не сопутствует, шествуй один ты;
Токмо глашатай старейший да будет с тобой, чтобы править
Месками в быстром возу и вспять из ахейского стана
180 Мертвого ввезть в Илион, убиенного сильным Пелидом.
Мысль же о смерти, ни страх тебе да не взыдет на сердце:
Спутник такой за тобою последует, Гермес бессмертный;
Гермес пойдет и проводит, пока не приближит к Пелиду;
И, когда он тебя представит пред очи героя,
185 Рук на тебя не подымет Пелид, ни других не допустит:[3292]
Он ни безумен, ни нагл, ни обыкший к грехам нечестивец;
Он завсегда милосердо молящего милует мужа».
Так говоря, отлетела подобная вихрям Ирида.
Старец Приам повелел, чтоб немедля сыны снарядили
190 Муловый воз быстрокатный и короб[3293] к нему привязали.
Сам же поспешно взошел в почивальню, терем душистый,[3294]
Кедровый[3295], с кровлей высокой, где много хранилось сокровищ;
Призвал туда и Гекубу супругу и так говорил ей:
«Бедная! мне олимпийская вестница Зевса явилась;
195 Выкупить сына велела идти к кораблям мирмидонским;
Несть и дары Ахиллесу, которые б сердце смягчили.
Молви, супруга любезная, что ты о сем помышляешь?
Сильно меня самого побуждает и сердце и дума
Ныне ж идти к кораблям и великому стану ахеян».
200 Так говорил; зарыдала жена и ему отвечала:
«Горе! погиб ли твой разум, которым в минувшее время
Славился ты и у чуждых народов, и в собственном царстве?
Хочешь один ты, старец, идти к кораблям мирмидонским?
Мужу предстать перед очи, который и многих и сильных
205 Наших сынов умертвил? У тебя не железное ль сердце?
В руки едва залучит, пред очами тебя лишь увидит
Сей кровопийца[3296], неверный сей муж, милосерд он не будет;
Он не уважит тебя! В отдалении лучше поплачем,
В храмине сидя; такую, знать, долю суровая Парка
210 Выпряла нашему сыну, как я несчастливца родила, —
Долю, чтоб псов он насытил, вдали от родных, пред очами
Лютого мужа, которого внутренность[3297], если б могла я,
Впившись в грудь[3298], пожирать, отомстила б за то, что он сделал
С сыном моим! Не как ратник бесчестный, мой Гектор убит им;
215 Он за отечество, он за мужей и за жен илионских
Бился, герой, ни о страхе в бою, ни о бегстве не мысля!»
Снова Гекубе ответствовал старец Приам боговидный:
«Воле моей не противься, Гекуба, и в собственном доме
Птицей зловещей не будь: отвратить меня не успеешь.
220 Если бы дело такое внушал мне какой-либо смертный —
Жрец, иль пророк илионский, или́ фимиамогадатель[3299],
Ложью почли бы мы то и с презрением, верно б, отвергли.[3300]
Слышал богиню я сам, пред собою бессмертную видел;
В стан я иду, и не тщетно мне будет вещание бога.
225 Если ж назначил мне рок умереть пред судами ахеян, —
Рад! и пускай он меня, душегубец, зарежет, как скоро,
Милого сына обнявши, рыданием сердце насыщу!»
Так произнес — и, поднявши красивые крыши ковчегов,
Вынул из них Дарданион двенадцать покровов прекрасных,
230 Хлен двенадцать простых[3301] и столько ж ковров драгоценных,
Верхних плащей превосходных и тонких хитонов исподних;
Злата, весами отвесивши, выложил[3302] десять талантов[3303];
Вынул четыре блюда и два светозарных тренога;
Вынул и пышный сосуд, ему, как посланнику, древний[3304]
235 Дар фракиян[3305], драгоценность великая! даже и оной
Старец щадить не хотел: столь сильно пылал он душою
Выкупить милого сына. Но всех он троян приходивших
Гневный гонял от крыльца, и грозя и поносно ругая:
«Прочь, проклятое племя презренное! Разве и дома
240 Мало печали у вас, что меня огорчать вы идете?
Или вам радость, что старца Кронид поражает бедою,
Гибелью сына храбрейшего? Скоро вы цену сей траты
Сами узнаете; легче стократ, как не стало героя,
Будете сами избиты ахеями! Я же, о боги,
245 Прежде, нежели град разоренный и в прах обращенный —
Трою святую — увижу, да скроюсь в обитель Аида!»
Так говоря, прогонял их жезлом; от грозящего старца
Все удалилися. Он же вскричал, сыновей порицая,
Клича[3306] Гелена[3307], Париса, питомца богов Агафона,
250 Паммона, Гиппофооя, Дейфоба[3308] вождя, Антифона,
Храброго сына Полита[3309] и славного мужеством Дия;[3310]
Грозно на сих сыновей и кричал и приказывал старец:
«Живо, негодные дети, бесстыдники! Лучше бы всем вам
Вместо единого Гектора пасть пред судами ахеян!
255 О, злополучный я смертный! имел я в Трое обширной
Храбрых сынов, и от них ни единого мне не осталось!
Нет боговидного Местора[3311], нет конеборца Троила[3312],
Нет и тебя, мой Гектор, тебя, между смертными бога!
Так, не смертного мужа казался он сыном, но бога![3313]
260 Храбрых Арей истребил, а бесстыдники эти остались,
Эти лжецы, плясуны, знаменитые лишь в хороводах,
Эти презренные хищники коз и агнцев народных!
Долго ли будете вы снаряжать колесницу и в короб
Скоро ли вложите всё, чтобы мог я немедленно ехать?»[3314]
265 Так говорил, — и сыны, устрашася угрозы отцовой,
Бросились быстро и вывезли муловый воз легкокатный,
Новый, красивый; и короб глубокий на нем привязали;