Свет помрачился в очах Приамидовых: боле не смог он
В дальних рядах оставаться; пошел он проти́в Ахиллеса,
Острым, как пламень светящим, колебля копьем[2753]. Ахиллес же,
Чуть лишь увидел, подпрянул и с радостью гордой воскликнул:
425 «Вот человек сей, который глубоко пронзил мое сердце!
Вот сей убийца друга любезного! Радуюсь: больше
Друг мы от друга не будем по бранному поприщу бегать!»
Рек — и, свирепо взглянув, к благородному Гектору вскрикнул:
«Ближе приди, да скорее дойдешь к роковому пределу!»
430 И ему, не смущаясь, ответствовал Гектор великий:
«Сын Пелеев! меня, как младенца, напрасно словами
Ты устрашить ласкаешься: так же легко и свободно
Колкие речи и дерзости сам говорить я умею.
Ведаю, сколько могуч ты и сколько тебя я слабее.
435 Но у богов всемогущих лежит еще то на коленах,[2754]
Гордую душу тебе не я ли, слабейший, исторгну
Сим копием; на копье и моем остра оконечность!»
Рек — и, ужасно сотрясши, копье он пустил; но Афина
Духом отшибла его от Пелеева славного сына,
440 В сретенье тихо дохнув; и назад к Приамиду герою
Дрот прилетел, и бессильный у ног его пал. Ахиллес же,
Пламенный, с криком ужасным, убить нетерпеньем горящий,
Ринулся с пикой: но Феб Аполлон Приамида избавил
Быстро, как бог[2755]: осенил он героя мраком глубоким.
445 Трижды могучий Пелид на него нападал, ударяя
Пикой огромной, и трижды вонзал ее в мрак[2756] лишь глубокий.
Но в четвертый он раз еще налетевши, как демон,
Крикнул голосом страшным, крылатые речи вещая:
«Снова ты смерти, о пес, избежал! Над твоей головою
450 Гибель висела, и снова избавлен ты Фебом могучим!
Феба обык ты молить, выходя на свистящие копья!
Скоро, однако, с тобою разделаюсь, встретяся после,
Если и мне меж богов-небожителей есть покровитель![2757]
Ныне пойду на других и повергну, которых постигну!»
455 Рек — и Дриопа убил он, ударивши пикою в выю;
Тот, зашатавшись, у ног его пал; но его он оставил[2758];
Демуха ж Филеторида, огромного, сильного мужа,
Дротом, в колено вонзив, удержал устремленного; после
Медноогромным мечом поразил и исторг ему душу.
460 Вслед на Биаса детей, Лаогона и Дардана, вместе
К битве скакавших, напал он и вместе их сбил с колесницы,
Первого пикой пронзив, а другого мечом поразивши.
Трос же, Аласторов сын, подбежал и колена герою
Обнял, не даст ли пощады и в плен не возьмет ли живого:
465 Может быть, думал, меня не убьет, над ровесником сжалясь.
Юноша бедный! не знал он, что жалости ждет бесполезно.
Был перед ним не приветный муж и не мягкосердечный, —
Муж непреклонный и пламенный! Трос обхватил лишь колена,
Мысля молить, как весь нож Ахиллес погрузил ему в печень;
470 Печень в груди отвалилася[2759]; кровь, закипевши из раны,
Перси наполнила[2760]; очи его, испустившего душу,
Мрак осенил; а Пелид, устремившися, Мулия грянул
В ухо копьем, и стремительно вышло сквозь ухо другое
Медное жало. За ним он Эхеклу, Агенора сыну,
475 Череп разнес пополам мечом с рукояткой огромной:
Весь разогрелся под кровию меч; и Эхеклу на месте
Очи смежила багровая Смерть и могучая Участь.[2761]
После сразил Девкалиона: где на изгибистом локте
Жилы сплетаются, там ему руку насквозь прохватила
480 Острая пика, и стал Девкалион, с рукою повисшей,
Видящий близкую смерть: Ахиллес пересек ему выю,
Голову с шлемом, сотрясши, поверг; из костей позвоночных
Выскочил мозг; обезглавленный труп по земле протянулся.
Он же немедля напал на Пиреева славного сына,
485 Ригма, который пришел из фракийской земли плодоносной;
Дротом его поразил; острие углубилось в утробу;
Он с колесницы слетел; а Пелид Арейфою вознице,
Коней назад обращавшему, в плечи сияющий дротик
Вбил и сразил с колесницы; и в страхе смешалися кони.
490 Словно как страшный пожар по глубоким свирепствует дебрям,
Окрест сухой горы, и пылает лес беспредельный;
Ветер, бушуя кругом, развевает погибельный пламень, —
Так он, свирепствуя пикой, кругом устремлялся, как демон;
Гнал, поражал; заструилося черною кровию поле.
495 Словно когда земледелец волов сопряжет крепкочелых
Белый ячмень молотить на гумне округленном[2762] и гладком;
Быстро стираются класы мычащих волов под ногами, —
Так под Пелидом божественным твердокопытные кони
Трупы крушили, щиты и шеломы: забрызгались кровью
500 Снизу вся медная ось и высокий полкруг колесницы[2763],
В кои, как дождь, и от конских копыт, и от ободов бурных
Брызги хлестали; пылал он добыть между смертными славы,
Храбрый Пелид, и в крови обагрял необорные руки.
Песнь двадцать перваяПРИРЕЧНАЯ БИТВА
Но лишь трояне достигли брода[2764] реки светлоструйной,
Ксанфа сребристопучинного, вечным рожденного Зевсом,
Там их разрезал[2765] Пелид; и одних он погнал по долине[2766]
К граду, и тем же путем, где ахейцы в расстройстве бежали
5 Прошлого дня[2767], как над ними свирепствовал Гектор могучий, —
Там и трояне, рассеясь, бежали; но Гера глубокий
Мрак распростерла, им путь заграждая. Другие толпами,
Бросясь к реке серебристопучинной, глубокотекущей,
Падали с шумом ужасным: высоко валы заплескали;
10 Страшно кругом берега загремели; упадшие с воплем
Плавали с места на место, крутяся по бурным пучинам.
Словно как пруги, от ярости огненной снявшися с поля,
Тучей к реке устремляются: вдруг загоревшийся бурный
Пышет огонь[2768], и они устрашенные падают в воду, —
15 Так от Пелида бегущие падали кони и вои,
Ток наполняя гремучий глубокопучинного Ксанфа.
Он же, божественный, дрот свой огромный оставил на бреге,
К ветвям мирики склонивши, и сам устремился, как демон,
С страшным мечом лишь в руках: замышлял он ужасное в сердце;
20 Начал вокруг им рубить: поднялися ужасные стоны
Вкруг поражаемых[2769]; кровию их забагровели волны.
Словно дельфина огромного мелкие рыбы всполо́шась
И бежа от него в безопасные глуби залива[2770],
Кроются робкие: всех он глотает, какую ни схватит, —
25 Так от Пелида трояне в ужасном потоке Скамандра
Крылись под кручей брегов. Но герой, утомивши убийством
Руки, живых средь потока двенадцать юношей выбрал,
Чтоб за смерть отомстить благородного друга Патрокла;[2771]
Вывел из волн, обезумленных страхом, как юных еленей;
30 Руки им сзади связал разрезными, крутыми ремнями,
Кои в сражениях сами носили при бронях кольчатых[2772];
Так повелел мирмидонцам вести их к судам мореходным.
Сам же опять на врагов устремился, убийства алкая.
Там он Приамова сына, чудясь, Ликаона младого
35 Встретил, из волн уходящего, коего некогда сам он
В плен, невзирая на вопль[2773], из отцова увлек вертограда,
Ночью напавши: царевич смоковницы ветви младые
Острою медью тесал[2774], чтобы в круги согнуть колесницы[2775];
Вдруг на него налетела беда — Ахиллес быстроногий.
40 Он Ликаона, в судах своих быстрых уславши на Лемнос,
Продал: Эвней Язонид[2776] предложил за царевича выкуп[2777];
Друг же его и оттуда, Геэтион[2778], Имбра[2779] владыка,
Многое дав, искупил и в священную выслал Арисбу[2780].
Скоро, бежавши оттуда[2781], в отеческий дом возвратился.
45 Дома одиннадцать дней веселился с друзьями своими,
После возврата из Лемна; в двенадцатый бог его паки
В руки привел Ахиллеса, которому сужено было
В царство Аида низринуть — идти не хотящую душу.