— Ну, как тебе улов? — Потехин с улыбкой смотрел на жену.
— Господи! — всплеснула руками Алла. — Это ещё что такое?
— Да вот, будет теперь у нас свой товарищ Ленин, — с гордостью сказал Степан. — Давай-ка, мужики, его сюда. Пусть встречает всех входящих.
Но Алла почему-то не разделила радость мужа, а лишь покрутила пальцем у виска.
— Совсем, что ли, сбрендил? Не хватало нам только памятника во дворе. Хочешь, чтобы все соседи на смех подняли?
— Много ты понимаешь, — отрезал Потехин. — Пусть стоит Ильич. Человек о всеобщем счастье мечтал. Разве это плохо?
— Вот дуралей! — Алла покачала головой. — Да о каком таком счастье? Ты будто с Марса упал…
— Может, и с Марса. — Степан отошёл на несколько шагов, любуясь статуей. — Вот ещё помоем его, и будет как новенький.
— Опять за социализм свой цепляешься, — не унималась жена. — Сколько же можно? Нет его уже давно, забудь! И нечего всякий хлам домой тащить.
— Думай, что болтаешь! — обозлился Степан. — Хлам… Ты вон свои иконы по дому развесила, меня не спросила. А это моя икона. Поняла?
— Ну что, Потеха, обмыть бы это дело, — украдкой напомнил Мешков. — Не каждый ведь день Ленина находим.
— Обмыть, говоришь? — Степан взглянул на жену, которая недовольно скривилась. — А что, дело нужное. — Он повеселел. — Объявляю вечером банкет по поводу спасения вождя!
Алла вздохнула и скрылась в доме, зная, что сейчас с мужем спорить бесполезно.
— С жёнами! — Потехин пожал приятелям руки. — Гульнём как положено…
Потехин съездил в местный мини-маркет и купил там пару батонов «краковской», упаковку минералки и буханку белого хлеба. Жена его, сменив гнев на милость, кроме разной майской зелени с огорода, выставила на стол, поставленный прямо во дворе, прошлогодние соленья и свежеиспечённый пирог с гусятиной.
А вечером отмытый от грязи, посвежевший Ильич встречал во дворе гостей, как бы приветствуя их вытянутой вперёд рукой. Мешков и Нечаев привели своих супруг, и все дружно сели отмечать находку. Ради такого дела Степан достал из закромов литровую бутыль самогона на меду, выгнанного тестем, у которого имелась небольшая пасека.
— Выпьем за товарища Ленина, — предложил тост Потехин, — и за светлое будущее. Глядишь, и придёт оно когда-нибудь. Может, хоть внуки наши увидят…
— Должно прийти! — поддержал его Нечаев. — Затея-то хорошая была.
Все приступили к ужину, а спасённый Ильич вроде бы одобрительно поглядывал на застолье, воодушевляя собравшихся гипсовой улыбкой.
В самый разгар веселья во двор неожиданно заглянул сосед Потехиных Василий Недайвода, которого все местные прозвали помещиком. Он купил рядом два заброшенных участка, снёс там старые развалюхи и возвёл на их месте двухэтажный красавец-терем с подземным гаражом. Никто толком не ведал, чем именно занимается Василий, но поговаривали, будто это связано с машинами и не всё там чисто.
— Вечер добрый, соседи, — поздоровался Недайвода, походивший сейчас на тренера российской сборной — такой же важный вид и спортивный костюм, купленный явно не на рынке. — По какому случаю торжество?
— Да вот, — Степан указал на статую. — По этому случаю. Садись с нами, коль зашёл. Обмоем Ильича.
Увидев изваяние, Василий сразу прошёл к нему.
— Где ж ты Ленина раздобыл?
— Да так, приобрёл по случаю, — уклончиво ответил Потехин, гадая, зачем зашёл Недайвода.
Василий обошёл вокруг статуи, осмотрел её со всех сторон, потрогал рукой гипс, похмыкал, почесал свой внушительный живот.
— Я чего зашёл-то… — Он не отрывал от Ильича взгляда. — Выручи. У меня «болгарка» полетела. Свою на завтра не дашь? Надо трубу порезать.
— Не вопрос. Конечно, дам. — Степан встал из-за стола. — Так что, выпьешь за товарища Ленина?
— Извини, сосед, — Василий помахал перед собой руками, — мне ещё за руль садиться. Надо в город смотаться.
— Ну, как знаешь.
Степан сходил в сарай и вынес Василию электрическую шлифмашину.
— Держи. Совсем ещё новая. У тебя круги есть?
— Да кругов-то хватает. — Недайвода задумчиво разглядывал статую. — Слушай, продай его мне.
— Кого? — не понял Потехин. — Ленина, что ли?
— Ну да, его. Десятку дам.
— Десять тысяч? — Степан растерянно посмотрел на приятелей, затем — на жену, которая тут же усиленно закивала, показывая, что нужно соглашаться. Перевёл взгляд на статую. Показалось, будто Ильич нахмурился.
— Мало, что ли? — Василий облизнулся. — Ну, полторы. Только из уважения к тебе.
Степан вспомнил, как год назад Недайвода выручил его, одолжив деньги на лечение отца, которого пришлось везти за границу, в Харьков. Отказывать соседу было как-то неловко, мало ли как жизнь повернётся, но и расставаться с Ильичом Потехину тоже не хотелось. А что, если не случайно произошла эта находка, и в ней крылся какой-то тайный смысл?
Степан кусал губы, не зная, как ему поступить.
— Да неужто Ленин так дёшево стоит? — вмешалась в разговор жена. — Ты, Василий, не жадничай. Смотри, какой музейный экспонат.
Недайвода опять подошёл к статуе и снова потрогал её рукой.
— Сколько ж вы хотите за него?
— Тыщу долларов! — выпалила Алла.
— Штуку баксов? — Василий засопел, буравя Степана и его жену недобрым взглядом. — Да не стоит он столько.
Гости за столом перестали есть и пить и наблюдали за происходящим торгом. Даже сам Ильич, казалось, прислушивался к разговору.
— Почему это не стоит? — Степану даже стало обидно за Ленина. — Всё же вождь мирового пролетариата.
— Был бы он из бронзы или мрамора, тогда другое дело. — Василий почесал коротко стриженный затылок. — Давайте за двадцать.
— Двадцать, говоришь? — Степан боролся с искушением согласиться. С одной стороны, неплохие деньги сосед предложил. Всё-таки двадцать тысяч на дороге не валяются. Но что-то мешало ему дать согласие, что-то удерживало. — А зачем он тебе?
— Да задумка у меня есть. — Василий хитро прищурился. — Хочу у себя типа дворянской усадьбы сделать. Ну там бассейн, лужайка с беседкой, статуи и всё такое. — Он хихикнул. — Венера и Амур у меня уже есть, и для комплекта Ленин бы сгодился. Поставлю его, к примеру, так, чтобы он рукой на туалет показывал. Круто, да?
— На туалет, значит? — Степан ощутил в душе сильное негодование. От мысли, что Ильича хотят использовать столь цинично, возникло желание послать соседа куда подальше. Но ссориться с ним было рискованно и глупо.
— Ну так что, по рукам? — Василий смотрел с надеждой.
— Дай я до завтра всё обдумаю, — пробормотал Потехин, отводя взгляд. — Такое дело… Сам понимаешь…
— До завтра? — хмыкнул Недайвода. — Ну подумай-подумай. — Он хлопнул Степана по плечу. — Всё правильно, утро вечера мудренее.
Взяв «болгарку», Василий по-хозяйски вышел со двора, что-то бурча себе под нос.
Степан облегчённо вздохнул и налил себе полную стопку. Выпил её в одиночку и закусил куском пирога.
— Дурачина, — высказала ему жена. — Продай ты ему эту скульптуру, от греха подальше. Кто ещё за этот хлам такие деньги предложит?
— В самом деле, Потеха, — поддержал Аллу Мешков. — Хоть какая-то тебе польза от Ильича будет.
— Ты слышал, что он сказал? — возмутился Степан. — Не хватало, чтобы этот хапуга над Лениным глумился.
— Эх, везёт же чудакам. — Мешков покачал головой. — Ему за кусок гипса такие деньги отваливают, а он ещё артачится.
— Что, завидуешь? — Степан насупился.
— Тебе, что ли? — Мешков хохотнул. — Просто смотрю на тебя и дивлюсь. — Он тоже выпил, ни с кем не чокнувшись. — На кой тебе этот Ленин сдался? Продай его к чертям собачьим!
— Нет, нельзя Ильича продавать. — Молчавший до этого Нечаев проявил оживление. — Мы вождями не торгуем.
— Во! — Потехин поднял вверх указательный палец. — Правильно.
— Держи, брат. — Нечаев пожал Степану руку.
— А ты, Гришка, тут не командуй! — вскипела Алла. — Без тебя разберёмся.
— Не трожь его! — Степан погрозил жене пальцем. — Он в точку сказал.
— Вот из-за таких, как ты, у нас все беды, — распалился Мешков.
— Из-за каких таких? — Степан нахмурился.
— Да из-за таких! Нет, чтобы жить как все… Нормальные люди про твоего Ленина давно уже забыли.
— Это Недайвода, что ли, нормальный?
— Да хоть бы и он. Реально надо на жизнь смотреть, а не в облаках витать.
— Реально — это как? — Степан зло усмехнулся, чувствуя, что не на шутку распаляется. — Стать таким же хапугой, как этот? — Он кивнул в сторону дома Недайводы. — Развелось всяких буржуев…
— Гляди-ка, пролетарий выискался! — Мешков отодвинул в сторону тарелку. — Что твой Ленин с большевиками хорошего сделал? Только задурили народу мозги. Светлое будущее, светлое будущее! Тьфу!.. — Он сплюнул. — Где оно, это будущее?
— Ты здесь не плюйся. — Степан сжал кулаки. — Я давно подозревал, что ты холуй буржуйский.
— А за холуя можно и по роже схлопотать… — Мешков поднялся.
— А ну попробуй…
— Да что вы из-за ерунды собачитесь? — попытался остудить ссору Нечаев.
— Нет, Гришка, это не ерунда. — Потехин налил себе самогону. — Здесь человеческая сущность выявляется.
— А ты мою сущность не трожь. — Мешков опять сел. — Ещё с твоей надо разобраться. Тоже мне, парторг нашёлся.
— Вот сейчас бы парторги не помешали. — Степан выпил и не стал закусывать, потому как горечь во рту не могла превозмочь душевную.
— Стёпа, ну что ты как ребёнок? — Алла нежно обняла его за шею. — Всё равно нам надо в город перебираться. Или ты Ленина в квартире поставишь? — Она потрепала русые волосы мужа. — Остынь сперва, а потом здраво рассуди.
Степан вздохнул, не зная, что возразить. Он перевёл взгляд на зелёные, пышные кроны садовых деревьев, и в груди заныло при мысли, что с ними рано или поздно придётся расставаться.
— Ничего вы не понимаете, — грустно сказал Потехин. — Это же Ленин…
Степан открыл глаза и несколько минут лежал, прокручивая в памяти прошедший день. Рядом, тихонько посапывая, спала жена. Осторожно, чтобы не нарушить её сон, Степан встал и надел брюки. Прихватив с собой пачку сигарет и зажигалку, он набросил на плечи ветровку, бесшумно отворил входную дверь и вышел на крыльцо.