Газета отнеслась к этому «важному делу» с чрезвычайным вниманием, чувствуя себя ответственной за репрессии, которым начали подвергаться последовавшие ее призывам крестьяне: трое уже попали под арест за свой политический почин. Большая часть номера «Почаевских известий» от 20.I.1907 была посвящена вопросу о правах сельских союзников и законных рамках их постановлений. О. Илиодор напечатал длинную статью на эту тему, в которой, между прочим, упомянул и «пристава, напившегося у еврея».
Ославленный таким путем пристав подал на о. Илиодора жалобу в Луцкий окружной суд по Кременецкому уезду, который рассмотрел это дело лишь в следующем году, когда подсудимый уже перешел в Саратовскую епархию. Там его, погруженного в строительные и прочие хлопоты по благоустроению монастыря, и настигла повестка. В Кременец о. Илиодор, конечно, не поехал. 23.VI.1908 его заочно признали виновным по I ч. 1039 ст. Улож. о наказ. — оглашение в печати обстоятельства, которое может повредить чести, достоинству или доброму имени какого-либо частного или должностного лица, — и приговорили к 50-рублевому штрафу или, в случае его неуплаты, к 2-недельному аресту.
О. Илиодор подал апелляцию, прислав в Кременец письмо приблизительно следующего содержания: «Я ничего не могу сказать в свое оправдание, а лишь покорнейше прошу Суд осмотреть в качестве вещественного доказательства нос господина Бутенко, и тогда будет ясно, что слово „пьяница“ — не клевета на него с моей стороны». Дело слушалось повторно 17.III.1909, вновь в отсутствие подсудимого, в те дни метавшегося между Минском и Царицыном. Поэтому суд не только оставил в силе первый приговор, но и оштрафовал о. Илиодора за неявку еще на 5 руб..
В сентябре выписки из обоих приговоров через прокурора Саратовского окружного суда (отношение 17.IX.1909) прибыли в царицынское городское полицейское управление с просьбой привести приговоры в исполнение. Снесясь на всякий случай с губернатором, полиймейстер В. В. Василевский послал к о. Илиодору нижнего чина для истребования 55 рублей. Священник отказался платить, по требованию посланца изложив свой отказ в письменной форме: «1909 года окт. 2 дня я, нижеподписавшийся, дал настоящую подписку в том, что копия выписки из приговора Луцкого окружного суда, состоявшегося 23 июня 1908 года и копия выписки из протокола того же суда от 17 марта сего года мне предъявлены и от уплаты наложенного на меня штрафа, ввиду неимения средств, отказываюсь».
Получив этот документ, власти пустили в ход вторую часть кременецкого приговора — о 2-недельном аресте. Согласно ст.86 Улож. о наказ. священникам и монахам полагалось отбывать арест не общим порядком, а по усмотрению епархиального начальства. Циркулярный указ Синода 2 января 1873 г. уточнял, что в таком случае заключение заменяется помещением в монастырь на тот же срок. Поэтому Василевский передал дело в Саратовскую духовную консисторию, прося исполнить приговор.
Документы свидетельствуют, что взамен ареста о. Илиодор с 29.X по 13.XI.1909 отбывал двухнедельную епитимью при саратовском Спасо-Преображенском монастыре. Если эта епитимья действительно имела место, то, во всяком случае, она не слишком стеснила деятельность лица, на которое была наложена. Именно на эти дни пришлась очередная нашумевшая речь о. Илиодора, произнесенная 1.XI в здании местного музыкального училища.
Суды по делу 10.VIII.1908 г.
Столкновение богомольцев с полицией, произошедшее на царицынском монастырском подворье 10.VIII.1908, повлекло за собой сразу три следственных производства, возбужденных прокурорским надзором в один день 13.VIII.
Первое дело было достойно пера Гоголя или Щедрина. Как известно, в трагический вечер 10.VIII, после того, как казаки рассеяли безоружную толпу богомольцев, произошла краткая перебранка между полицмейстером К. Н. Бочаровым и о. Илиодором. На этом основании судебный следователь 3-го участка Царицынского уезда возбудил против священника дело по ст.286 ч.1 Улож. о наказ. — оскорбление словами должностного лица при исполнении им служебных обязанностей. Тот факт, что этому оскорблению предшествовало преступное деяние самого должностного лица, вызвавшее у о. Илиодора понятный взрыв негодования, — судебного следователя не смутил.
«Я ожидал, что исполнители понесут должное наказание, а главный виновник будет сослан в каторжные работы, но этого не случилось, а случилось то, что меня же за оскорбление полицмейстера Бочарова привлекли к суду», — с горечью говорил потом о. Илиодор.
Зато второе дело, возбужденное тем же следователем 3-го участка, имело под собой самый твердый фундамент. Приверженцы о. Илиодора обвинялись по ст.285 — насильственные действия против должностного лица при исполнении им служебных обязанностей. Действительно, всем было отлично известно, что 10.VIII толпа прихожан избила помощника пристава Эрастова. Гораздо менее известно, что о. Илиодор выручил его из беды, втащив на амвон. Участникам избиения грозило тюремное заключение на срок от 8 мес. до 2 лет.
Наконец, власти воспользовались поводом, чтобы двинуть и старое дело против о. Илиодора. Судебный следователь по особо важным делам округа Саратовского окружного суда возбудил против священника дело по знаменитой ст.129 Угол. Улож. (пропаганда революции, неповиновения властям и вообще тяжких преступлений) за разные речи, произнесенные на царицынской земле, начиная с 25 ноября 1907 г. Едва ли тут обошлось без пресловутой речи, в которой о. Илиодор неуважительно отозвался о пророке Магомете. В общем, как и в первом случае, священник привлекался к ответственности не за действия, а за неосторожные слова.
В дальнейшем список инкриминируемых о. Илиодору статей был расширен стараниями губернатора гр. С. С. Татищева, который 4.X переслал прокурору Саратовского окружного суда восемь докладов Бочарова и некоторые другие документы.
Дело по ст.129 выглядело более опасным для обвиняемого, чем первое. 17.XI судебный следователь по особо важным делам сообщил консистории, что приступил к следствию. Вскоре следователь А. В. Вишлинский и прокурор Е. А. Богданов прибыли с этой целью в Царицын.
Однако планы судебных властей были нарушены в том же ноябре 1908 г., когда конфликт между Бочаровым и о. Илиодором был разрешен соглашением П. А. Столыпина и П. П. Извольского — перевести из Царицына и полицмейстера, и иеромонаха. Решение Св. Синода о переводе о. Илиодора в Минскую епархию состоялось 27.XI. А 1.XII вице-губернатор П. М. Боярский телеграфировал гр. Татищеву в Петербург: «Доверительно сообщаю: Миндер получил от Веревкина распоряжение Щегловитова — дела Илиодора направить [на] прекращение». По этой сложной цепочке был передан приказ, который сам о. Илиодор, едва ли ошибаясь, приписывал Высочайшей воле.
Распоряжение министра юстиции быстро остудило боевой пыл судебных властей. Первым закрыли дело по ст.129 — решением Саратовской судебной палаты от 13.II.1909 согласно заключению подлежащего прокурора. В мае прокурор Саратовского окружного суда направил к прекращению самое, казалось бы, бесспорное дело — об избиении Эрастова.
О нелепом деле по ст.286 и газеты, и администрация как-то позабыли. Но царицынский следователь 3-го участка, в отличие от своих саратовских коллег, отступать не собирался. 1.VI.1909 он сообщил благочинному, что о. Илиодор привлечен им к ответственности по этой статье и что с него взята подписка о невыезде из Царицына. К тому времени Государь успел повторно помиловать иеромонаха, отменив перевод в Минск. Но псарь не желал следовать примеру царя и передал дело в местное отделение Саратовского окружного суда.
Обвиняемый отнесся к этой опасности легкомысленно. Подписку о невыезде откровенно игнорировал, а на судебное заседание даже не явился. Дело назначили к слушанию утром в праздник Знамения Пресвятой Богородицы (27.XI.1909), и о. Илиодор, не любивший пропускать праздничные и воскресные богослужения, предпочел остаться в монастыре: «Мне как служителю алтаря приличествовало более находиться пред престолом Всевышнего Судии, а не в зале суда пред земными судьями».
Пока слушалось его дело, о. Илиодор, как ни в чем не бывало, служил Литургию и молебен. Но в проповеди не умолчал о беспокоившем его вопросе: «Мы вот здесь молимся и беседуем, а за стенами Окружный Суд заочно судит духовного пастыря православной церкви, стоящего за православную веру. Какие это судьи и слуги Государя, когда они с гордостью и самолюбием судят не по закону. Государь это дело прекратил, а они его подняли. Но судьи тут не виноваты, а виноват тот, кто поднял это дело».
Тем временем суд в составе председателя А. Г. Найденова, членов суда С. С. Модестова и почетного мирового судьи А. А. Репникова в публичном судебном заседании без участия г.г. присяжных заседателей слушал дело о. Илиодора. Репникова подсудимый считал своим «личным врагом». Суд постановил: «иеромонаха Илиодора, 29 лет, подвергнуть аресту на один месяц». Памятуя и о луцком приговоре, суд признал, что имеет место совокупность проступков по 152 ст. Улож. о Наказ., и потому объединил оба наказания, признав старый приговор поглощенным новым.
На первый взгляд наказание выглядит очень мягким: ст.286 предусматривала тюремное заключение сроком от 2 до 4 мес. Однако в самой же этой статье предлагается замена наказания денежным штрафом для лиц, действовавших в опьянении или по неразумию. Тем более судьи могли бы сделать скидку ввиду крайнего душевного потрясения, в котором находился о. Илиодор, обзывая полицию «собаками» и «разбойниками». Несомненно, монах-нестяжатель вновь отказался бы платить штраф, и дело все равно кончилось бы арестом. Но судьи предпочли закрыть глаза на обстоятельства совершения преступления.
Таким образом, через две недели после окончания действительной или мнимой монастырской епитимьи бедному священнику предстояло пройти еще одну, только вдвое дольше. Но у него были дела поважнее: он как раз отправлялся в Тобольскую губ. вместе с Григорием Распутиным. Да, в эти дни брат Григорий гостил в Царицыне. Несомненно, хлопоты по приему дорогого гостя в Царицыне сыграли свою роль в том, что о. Илиодор не уделил судебному заседанию должного внимания. Ныне, стоя на площадке вагона, он сказал провожавшим его приверженцам: «У меня очень много врагов, которые давно желали бы сослать меня в Сибирь, куда я сам теперь еду. Приговором суда я присужден на месяц в тюрьму, и я этим доволен». Его даже забавляло, что после суда он едет словно в ссылку.