Разлив по кубкам чистую воду, старейшина, предложил один из них Майев, а другой взял себе. И, словно прочитав мысли гостьи, отпил первым. Майев же понюхала воду, попробовала самым кончиком языка и, не почувствовав отравы, сделала глоток. Арехрон улыбнулся.
– Раз уж ты так хорошо знаешь Иллидана, то поведай: что ему понадобилось в Запределье?
– Он бежит от правосудия, из самого Азерота.
– Это само собой, однако я имел в виду его планы на будущее. Зачем ему такая армия? Он затеял вторгнуться в твой мир, как не столь давно – орки?
– Скорее всего, да. Иллидан всегда искал славы завоевателя. Ее он жаждет не меньше, чем запретных знаний.
– Поговаривают, будто он чародей великой силы.
– Среди ночных эльфов равных ему мало. – Майев тяжело было признавать это, ведь она презирала род магии, к которой прибег Иллидан.
– Это не может не настораживать. Сама видишь, что магия сотворила с нашим миром: унесла миллионы жизней, расколола Дренор. – Магические способности Иллидана явно страшили Арехрона. Бояться с его стороны было разумно, хоть и недостойно.
– Вот еще причина остановить Предателя.
– Иллидан прежде заключал союз с Пылающим Легионом?
– Всякий раз, как видел в этом выгоду.
– И все же он идет на них войной.
– Так может показаться со стороны, но кто знает, что происходит на самом деле? Вдруг в рядах Легиона царит раздор, или Предатель, сместив Магтеридона, нажил себе врагов больше, чем ожидал? Или хозяева задумали покарать его? Как бы там ни было, всем врагам Иллидана надо пользоваться моментом.
– Может, и так.
– Ты не согласен?
– Не пойми меня неверно, но ты, как мне кажется, готова бить по врагу при любых обстоятельствах. – Арехрон немного помолчал. – Есть те, кто сумеет помочь в твоем предприятии. Они тоже обладают большой магической силой.
– Мне не нужна помощь тех, – пристально глядя на старейшину, проговорила Майев, – кто прибегает к богохульному чародейству.
– Наару служат Свету. В нем они черпают свою силу.
– Наару?
– Они недавно вернулись в город Шаттрат. Вы могли бы объединить усилия. Наару точно не друзья твоему Иллидану.
– Он не мой.
– Прости, не хотел оскорбить тебя. Порой я неосмотрителен в речах.
– Расскажи подробнее об этих наару.
– Они – создания Света, и невероятно могущественные. Явились в Шаттрат всего несколько месяцев назад, привлеченные обрядами поклонения. Орден Алдоров возобновил культ на развалинах храма, и теперь наару оберегают город от демонов.
– Хочешь сказать, что они сдерживают Легион?
– Да. Благодаря им Шаттрат сделался прибежищем для всякого борца с демонами. Наару собирают войско из тех, кто готов сражаться против прислужников Кил’джедена. Тебе там самое место, тебя запросто поставят генералом.
Звучало многообещающе. Но не было ли в словах старца и другого, скрытого, смысла? Может, Арехрон, направляя Майев в Шаттрат, торопится избавиться от нее? Лицо старейшины сохраняло прежнее благожелательное – и непроницаемое – выражение.
– Я не гонюсь за высоким званием, – ответила Майев. – Хочу лишь видеть, как Предатель понесет давно заслуженное наказание.
– Конечно, конечно. Вот, я опять неверно истолковал твои мотивы. И все же настоятельно советую обратиться к наару. Из всех сил, стоящих на пути Пылающего Легиона, они самая большая в Запределье.
Возможно, этот Сломленный говорит дело. Майев тратит время, скитаясь по пустыням и вербуя в отряд жалкие горстки воинов. Встретившись с новыми покровителями Шаттрата, она ничего не потеряет, а может, даже выиграет.
– Расскажи мне о Шаттрате.
– Некогда это был прекрасный город и, вполне возможно, он снова станет таким.
Не этого ей хотелось услышать, но все же Майев сдержала нетерпение.
– Как мне добраться туда и кого там спросить?
Арехрон довольно улыбнулся.
– Отсюда до Шаттрата долгий путь, и лежит он на северо-восток. Отыщи Террасу Света и поговори с А’далом. Остановиться можешь в корчме у моего родственника. Сошлешься на меня, и он укажет тебе верное направление.
Они еще долго не ложились спать, обсуждая город.
Наблюдая за восходящим солнцем, Майев решила, что рассвет – самое подходящее время, чтобы отправиться в путь. Начинался ясный теплый день. Недели отдыха в Телааре пошли отряду на пользу: Майев завербовала еще сотню молодых бойцов из числа Сломленных и дренеев. Новобранцы встали в конце строя, верхом на элекках. Рядом с этими массивными скакунами саблезубы, которых элекки не сильно-то и боялись, выглядели котятами.
Провожать эльфов собралась толпа не меньше той, что вышла их приветствовать. Кто-то пришел проститься с родными, рекрутами Майев; некоторые даже пытались отговорить новобранцев. Майев не стала мешать: ей ни к чему бойцы, которых могут смутить слезы близких. Отряду нужны только твердые характером.
Арехрон выехал в паланкине на спине крупного элекка в богатой упряжи.
– Помни, – с поклоном обратился он к Майев, – что тебе нужно к Алдорам. После наару они в Шаттрате самые сильные и помогут тебе, скорее всего, они.
– Понимаю, – ответила Майев. – Я скорее доверюсь силе дренеев, чем хитрости и коварству эльфов крови.
Это были учтивые слова, но в них же заключалась истинная правда.
– А я бы на твоем месте, – кивнув, сказал Арехрон, – не стал больше иметь дел с пеплоустами и их вождем. На них не стоит рассчитывать.
Это вряд ли: Майев успела много раз встретиться с Акамой и знала его силу. Этому Сломленному она по-прежнему не верила, но он пока ни разу ей не солгал.
Подъехала Аниндра. Взгляд ее говорил о том, что заместительница ждет только сигнала к отправке. Тогда Майев кивнула, и Аниндра протрубила в рог. Саблезубы и элекки взревели. Длинная цепочка воинов отправилась в путь, оставляя позади ликующих, машущих руками и плачущих жителей Телаара.
Майев же не покидала мысль: что на самом деле ждет ее в Шаттрате?
Глава восьмая
За четыре месяца до падения
Вандель вместе с другими кандидатами стоял во внутреннем дворе храма Карабор; на террасах выстроились сотни эльфов. Они несколько недель ждали возвращения Иллидана. Даже ближайшие из его соратников не ведали, когда и куда владыка отлучится в следующий раз, когда вернется и чем он занят.
С каждым днем терпение Ванделя истощалось: он только и делал, что обучался под руководством татуированных сородичей вроде Эларизиэль и Иглы.
Златовласый Варедис, чванливый и самоуверенный, как бог, читал лекции о природе демонов. За спиной у него шептались, будто он проник в Совет Теней и выкрал Книгу Имен Скверны.
Аландиен, утверждавшая, будто ее обучал сам Иллидан, елейным голосом рассказывала о тактике проникновения во вражеский стан.
Владению оружием обучал Нетариель, старейший среди них ночной эльф. Со стороны он казался немощным, но с клинком в руках двигался проворно, точно юноша.
Кандидаты учились владеть оружием, спарринговали, лучше узнавая друг друга. Однако Вандель к своей цели нисколько не приблизился.
Порой ему начинало казаться, что он достиг бы большего на тропе мести, если бы просто вышел за ворота крепости и напал на одного из десятков тысяч демонов, рыщущих по Запределью. Правда, это означало бы скорую смерть, и Вандель не добился бы совсем ничего – бойцов у Легиона несметное множество.
Рядом стоял Раваэль. С той ночи, как Вандель прибыл в храм, они держались друг друга. По сравнению с остальными, Раваэль казался самым разумным. За прошедшие недели Вандель много с кем пообщался: здесь каждому было что рассказать, и все истории приводили в ужас. Большинство эльфов – син’дорай – прислал принц Кель’тас, чтобы научить их сражаться с демонами. Калдорай тут было совсем мало.
Среди ночных эльфов был Селедан, пришедший из самых Лесов Вечной Песни. Его тело уродовало с десяток ожогов – там, куда пришлись удары инфернала. Челюсть и скула с правой стороны у него были сильно вмяты, но даже с такими увечьями Селедан двигался столь же проворно, как и в бытность стражем деревни, словно не испытывал боли.
Прекрасная Истет потеряла троих детей. На груди она носила сумку с обугленным трупиком ребенка; ее историю Вандель сумел собрать воедино из кусочков, что проскальзывали в потоке бреда. Бывало, ночами Истет, не прекращая, кричала что-то о сожжении… Когда один из эльфов крови попытался заткнуть ее, она убила его ударом ножа.
С лица Мавелита не сходила улыбка, ему все казалось забавным. Ванделю становилось не по себе, когда он начинал хохотать на пустом месте или же смеялся над горем товарища. Чужие несчастья будто доставляли ему радость.
Циана выглядела здоровой, если не считать горячего желания сражаться с Легионом. Она никогда не рассказывала о своей судьбе, но Вандель догадывался: Циану тоже мучит жажда отмщения.
Раваэль предупреждал Ванделя: эльфам крови нельзя доверять, они порчены пристрастием к тайной магии, но Вандель плевать хотел на предрассудки. Его слишком занимали собственная ненависть и цель.
Одно он знал наверняка: у эльфов в казармах имелись куда большие причины ненавидеть Пылающий Легион, чем у всех, кто пострадал от нашествия демонов. И потому он чувствовал ко всем кандидатам необычную привязанность.
Вандель и его сотоварищи явно не первыми прошли уготованный им путь; были здесь и другие – замкнутые, они порой являлись на занятия. Особенные эльфы: отмеченные татуировками, покрытые шрамами и претерпевшие изменения.
С виду не все они ослепли, но все обрели иное зрение и так заслужили место в элите. Рабы и солдаты в Черном Храме обращались к ним со страхом и преувеличенным почтением; кандидаты взирали на них со смесью благоговейного трепета и зависти. У измененных было все, к чему стремились новенькие: положение, сила и уверенность. Окруженные ореолом тайны, они обладали некой неизвестной мощью. Поговаривали, будто татуированные солдаты уже убивали демонов.