Она ходила по комнате и не знала, что ей делать. Нужно подняться и посмотреть, что она нарисовала в этот раз. Забавный нерешительный поклонник сказал, что нашел ее в мастерской. Значит, она что-то рисовала. Ей казалось, что если она прямо сейчас не узнает, что осталось на холсте, просто сойдет с ума.
Она торопливо подошла к лестнице и даже ступила на первую ступеньку, но тут же остановила себя. Хватит. Это надо прекратить. Она сходит с ума, пора это признать и обратиться за помощью к отцу. Когда она первый раз рассказала ему об ощущении, что ее кто-то преследует, он сразу забеспокоился, словно к этому были какие-то предпосылки. Тогда Катя решила больше ничего не говорить, не беспокоить зря, ведь она сама не знала наверняка, так это или нет. И еще боялась, что он сочтет ее сумасшедшей. Но сейчас ей было плевать. Пусть считает. Только пусть поможет, сделает что-то! Оставаться и дальше один на один с кошмарами стало невыносимо.
Она зашла в спальню, вытащила из шкафа чемодан и принялась кидать в него одежду. Катя решила прямо сейчас ехать на вокзал. Ну и что, что поезда не будет до утра? Она подождет там. Где угодно, только не в этой квартире.
Тошнота усилилась, и в голове шумело так сильно, что мысли перестали оформляться в связные предложения. Вместе с одеждой в чемодан улетела настольная лампа, зимние ботинки и книжка, которую она читала. Да, и самой бы не забыть переодеться: ее одежда измазана краской, полиция остановит ее в таком виде.
Катя полностью разделась, вытащила из шкафа новенькое вечернее платье, которое купила как-то по случаю и еще ни разу не надевала. Если она приедет такая нарядная, отец не испугается сразу. Не подумает, что что-то случилось. Ей не хотелось пугать его с порога. Она натянула платье прямо на голое тело, закрыла чемодан, вытащила его в гостиную и остановилась. Где же телефон? Нужно вызвать такси. Побыстрее, пока не развели мосты.
Уехать, срочно уехать! И больше не возвращаться в эту квартиру. Никогда. Все началось, когда она переехала сюда. Поэтому больше она сюда не вернется. Нужно только найти телефон…
И ей совсем не жалко оставшихся тут вещей и картин. Она купит новые вещи и напишет новые картины. Легкие, красочные, какие писала раньше. Где же чертов телефон?!
Неужели наверху? Катя снова подошла к лестнице и посмотрела наверх. Да, наверное, он там.
Подниматься почему-то было страшно. Стены вдруг почернели, покрылись влажным мхом и стали отвратительно вонять. По ним потекла черная краска, как будто кто-то нескончаемым потоком лил ее сверху. Сердце забилось еще сильнее, стучало уже в голове, и Катя не сразу сообразила, что еще один стук, вторивший ему, — посторонний. Он сбивал ритм сердца, гвоздями впиваясь в голову, поэтому она раздраженно обернулась.
Стучали в дверь. Кто мог прийти в такой час? Если снова соседка, она спустит ее к чертям с лестницы!
Катя торопливо спустилась вниз и распахнула входную дверь. На пороге оказался тот самый поклонник и еще какой-то седой мужик, которого она не знала.
— Ты не вовремя! — она попыталась захлопнуть дверь, но Войтех ловко удержал ее.
— Катя, постой, я здесь, чтобы помочь тебе. Мы оба здесь для этого. Пожалуйста, позволь нам войти и все тебе объяснить.
— Если ты сейчас не исчезнешь, я вызову полицию, — по инерции пригрозила она.
Мозг, объятый паникой, просто не успел воспринять его слова. Сейчас Катя понимала только одно: пока они тут, она не может просто взять и уйти.
Хотя почему? Пусть остаются. Даже если хотят ее ограбить. Ей ничего не жалко.
И все же следующая фраза, которую сказал ей Войтех, достигла цели:
— Катя, все, что тебе кажется, на самом деле тебе не кажется.
Она остановилась, хотя уже направлялась к чемодану, и медленно обернулась.
— Что?
Войтех и сопровождавший его мужчина прошли за ней в квартиру, она смутно слышала, как за ними захлопнулась дверь.
— Я знаю, что у тебя бывают не только провалы в памяти, но и кошмары. Те самые, которые заставляют писать странные картины, — Войтех говорил спокойно и убедительно, медленно приближаясь к ней, но казалось, что он говорит с маленьким ребенком и боится его напугать. — Ты думаешь, что сходишь с ума, но это не так…
— Может быть, мы просто поднимемся наверх, я сделаю то, что должен, и мы закончим на этом? — неожиданно перебил его пожилой мужчина.
— Нет, я думаю, она имеет право знать.
— Все равно не поверит.
— По крайней мере, это будет ее выбор.
Тошнота как будто немного улеглась, и даже голова стала кружиться меньше, только сердце все еще грохотало в груди. Все, что они говорили, казалось Кате странным, но разве то, что происходит в ее жизни, само по себе не странно? Может быть, этот разговор ей тоже только кажется?
— О чем вы? — все же спросила она. — Откуда ты знаешь о моих кошмарах? Это снова твоя… экстрасенсорика?
— Можно и так сказать, — Войтех слабо улыбнулся. — Это неважно, Катя. Я занимаюсь расследованием подобных случаев. И мы, — он обернулся на своего спутника, который выглядел совершенно безучастным, — уже сталкивались с подобным. Поэтому мы знаем, что делать. То, что заставляет тебя видеть эти кошмары, живет… если так можно о нем сказать, в зеркале в мастерской. Оно пришло с семьей, которая жила тут до тебя. И теперь оно пытается извести тебя. Оно… питается тобой. Твоим страхом.
Катя тряхнула головой, пытаясь уложить в ней все то, что он сказал. Как бы странно это ни звучало, но в его словах был смысл. Ведь она сама сейчас думала о том, что все началось после переезда в эту квартиру. Она покупала сюда новую мебель, но очень многое осталось от прежних хозяев. И большое зеркало в стильной раме уже висело в мастерской, когда она переехала сюда. Она только немного перевесила его так, чтобы в нем не отражалось солнце, и косые лучи не портили картины.
Она кивнула в знак того, что поняла и поверила ему, а потом обхватила себя руками, словно замерзла. Катя внезапно поняла, что на ней надето нелепое вечернее платье, в котором она собиралась ехать на вокзал. В здравом уме она бы никогда до такого не додумалась. Не лучшее ли это доказательство его слов?
— Но… что это такое? Откуда оно там взялось?
— Думаю, что самое близкое определение, существующее в нашем языке, — это демон, — спокойно объяснил пожилой мужчина.
Он подошел ближе к лестнице, ведущей на второй этаж, Катя и Войтех машинально последовали за ним.
— То есть это сверхъестественная сущность, которая никогда не была человеком, — добавил он, заглядывая наверх и начиная осторожно подниматься. — С большой долей вероятности она бессмертная.
Катя, шедшая второй, остановилась и удивленно обернулась к Войтеху, но тот легонько подтолкнул ее вперед, и они все вместе поднялись в мастерскую. Здесь тревожное ощущение только усилилось, но от пожилого мужчины исходила странная уверенность, как будто он точно знал, что делать. Это успокаивало и пугало одновременно. Откуда он знает? Кто он такой? Войтех сказал, что они расследуют подобные случаи. Охотники за привидениями? Разве они существуют не только в фильмах и книгах?
— Кто вы? — Катя посмотрела на Войтеха, и внезапная догадка озарила ее: — Наше знакомство ведь не было случайным, да? Ты заранее знал, что что-то есть в моем зеркале, поэтому так стремился попасть сюда?
— Нет, я не знал про зеркало, — вынужден был признаться Войтех. — Я просто знал, что с тобой что-то происходит и тебе нужна помощь. Твой отец нашел меня, но просил сделать все незаметно для тебя. По большей части это мне удалось. Но времени осталось мало, сегодня ты едва не умерла. Поэтому у нас больше нет времени на скрытность.
Катя понимающе кивнула и со страхом взглянула на то самое зеркало. Второй мужчина уже стоял перед ним, с любопытством разглядывая. По крайней мере, ей так казалось, потому что лица его она не видела, да и вообще старалась смотреть в ту сторону меньше. Краем глаза она заметила и начатую картину, возле которой стоял стул. На холсте было всего несколько черных линий, но сейчас они почему-то не пугали ее. Как будто в глубине души она знала, что эти двое ей помогут. Или просто очень хотела в это верить.
— Но если эта сущность бессмертная, как вы можете помочь? — опомнилась она, снова посмотрев на пожилого мужчину.
— Если что-то нельзя убить, это еще не значит, что его нельзя изгнать, — спокойно отозвался тот.
— Это типа экзорцизма, что ли? — нахмурилась Катя. — Вы не похожи на священника.
В этот момент она встала так, что увидела в зеркале отражение мужчины. И тот взглянул на нее через зеркало. Катя вздрогнула всем телом и едва не вскрикнула, увидев абсолютно черные глаза и дьявольскую улыбку.
— Нет, Катя, я не священник. Но я послан ангелами.
Катя удивленно приподняла бровь. На ее взгляд, ничего ангельского в этих залитых чернотой глазах не было, но она не стала больше ничего спрашивать. Даже если его послал сам дьявол, чтобы вернуть сбежавшего из ада демона, она не станет возражать.
— Тогда делайте, что нужно, — разрешила она, а затем улыбнулась уголком губ, посмотрела на Войтеха и добавила: — Все равно я отсюда съеду.
— Лучше тебе немного отойти, — предложил тот, пряча ее за свою спину.
Тем временем второй мужчина коснулся раскрытой ладонью поверхности зеркала. То ли гладил ее, то ли искал наиболее подходящее место.
— Узнал меня, да? — пробормотал он едва слышно. — Я тебя тоже.
Его рука остановилась и теперь плотно прижалась к зеркальной поверхности. Секунду спустя от его ладони в стороны поползли мелкие трещины. Яркое освещение мастерской, которое никто не приглушил после того, как она писала здесь, внезапно потускнело, хотя все лампы продолжали гореть. Катя удивленно посмотрела на потолок, а затем перевела взгляд на Войтеха, но тот лишь молча кивнул, призывая ее тоже молчать.
— Не сопротивляйся, — произнес тем временем мужчина. — Ты не можешь ничего мне сделать.
Трещины поползли сильнее, послышался неожиданно громкий скрежет и хруст. Слишком громкий. Катя не сразу поняла, что это стон, смешанный с рычанием. Она попятилась назад, а Войтех отчего-то шагнул вперед, словно под гипнозом. Реальность снова почернела, превратившись в рваные мазки на холсте. Кате показалось, что кто-то словно подталкивает ее назад, и она отступила еще, к лестнице, уже ничего толком не видя перед собой.