Ваня удивленно приподнял брови.
— В самом деле? По-моему, одно с другим не сочетается. Разве планы строят не для того, чтобы все шло по ним?
— Знаешь игру «Сим Сити»?
Он нахмурился, вспоминая. Название казалось знакомым, но в чем ее смысл, он не мог вспомнить.
— Там нужно строить город, — подсказала Аня. — Дома, дороги, обеспечивать жителей водой, электроэнергией, пожарными частями, больницами, школами. Следить за желаниями, удовлетворять потребности. Все делать по плану. Но, достигнув определенного уровня, можно открыть башню катастроф и устраивать городу стихийные бедствия. Я обожаю это делать. Сначала ты планируешь, работаешь, думаешь, как сделать лучше. А потом становится скучно. Все работает как часы, все довольны, счастливы и заплывают жиром. Катастрофы привносят отличное разнообразие и позволяют снова решать проблемы, понимаешь? Я поэтому и стала организатором праздников. С одной стороны, ты все планируешь, с другой — форс-мажоры неизбежны. И от того, как ты с ними справишься, зависит и сам праздник, и твоя репутация. Я умею решать проблемы, более того, мне это нравится. И в то же время я обожаю все планировать, чтобы этих проблем не возникло. Вот такая забавная у меня жизнь.
— Почему ты тогда не согласилась остаться в Питере? Разве это не форс-мажор?
Аня рассмеялась.
— Это твоя прихоть, а не форс-мажор. Вот звонок вчерашний — форс-мажор. Поэтому я и приехала, бросив все.
— Не жалеешь?
— Нет. У вас весело. Да и Карина мне бы не простила, если бы узнала, что я не согласилась.
— Как она?
Аня пожала плечами.
— Нормально. Дети быстро забывают плохое. Она, конечно, уже не ребенок, но, как я поняла, ничего плохого сделать ей не успели. А уж после того, как она узнала, что Войтех жив, вообще забыла обо всем.
— Втюрилась твоя Карина в Дворжака.
Аня согласно улыбнулась.
— Это пройдет. В пятнадцать легко влюбиться в человека, который внезапно оказывается не таким, как все, зато таким, как ты сама.
Ваня хотел съязвить что-то по поводу «не такого как все Дворжака», уже даже рот открыл, но внезапно передумал.
— Хочешь откровенность за откровенность? — спросил он, сам еще до конца не веря в то, в чем собирался признаться.
— Конечно! — Аня заинтересованно повернулась к нему, но в этот момент стюард как раз принес им чай, а потому пришлось подождать, пока он отойдет.
У Вани появилось время подумать, не говорит ли в нем стресс последних пары недель, но за полторы минуты так ничего и не изменилось.
— Я, конечно, всегда ржал над ним, но в глубине души, очень-очень глубоко, почти на уровне дна Марианской впадины, наверное, его понимаю. Будь я на его месте, сам продал бы душу дьяволу и «Прогрессивным технологиям», если бы они дали мне возможность разобраться в устройстве мира и доказать хотя бы самому себе, что я не псих.
Аня знала их всех не так хорошо, поэтому не могла по достоинству оценить необычность признания, но поняла, что сам Войтех, услышав его, был бы поражен.
— А еще глубже, чуть ниже дна, — продолжил Ваня, переходя на привычный для себя шутливый тон, — я буду скучать по этим расследованиям. И если вдруг этот чертов экстрасенс снова вляпается в какое-нибудь дерьмо, и ему понадобится команда, чтобы вдоволь в нем наплаваться, я захвачу с собой весла.
Аня рассмеялась, поднесла к губам чай и сделала осторожный глоток.
— Если я ему скажу об этом, ты меня убьешь, да?
— Ты не оставишь мне выбора.
4 мая 2015 года, 12.18
г. Москва
— И что вы сделали с тем осколком? — поинтересовался Ляшин.
Они снова встретились в том же парке, но на этот раз решили пройтись, а не сидеть на скамейке. Жизнерадостный кокер-спаниель носился вокруг них, то убегая вперед, то отставая, то притаскивая хозяину какую-нибудь палку, чтобы тот бросил ему.
Войтех вернулся в Москву утром. Ему нужно было не только встретиться с Ляшиным, но и переговорить с хозяйкой квартиры, отдать ей ключи и собрать вещи. Начать пришлось, конечно же, с Ляшина.
— Поскольку теперь мы не могли быть уверены в том, что магия Нева способна изгнать это существо, мы запечатали осколок в коробку и сдали его на хранение.
— На хранение? — удивленно переспросил Ляшин. — Куда?
— В одно… надежное место, — уклончиво ответил Войтех. — Они профессионально изолируют такие вещи уже несколько веков.
Он не стал уточнять, что коробка с осколком доберется до надежного места только через несколько дней, когда Лиля вернется в Москву и встретится с куратором. Он также не стал акцентировать внимание на том, что Нев не пытался снова изгнать демона, потому что к тому моменту потерял почти всю магическую силу. Войтеху казалось, что такие подробности — это лишнее. Вместо этого он продолжил рассказывать то, что Ляшина касалось и должно было волновать:
— К сожалению, Катя к тому моменту, конечно, успела заказать уборку в мастерской. Все осколки, которые оставались там, были вывезены клининговой компанией. Отследить их не удалось. Видимо, они теперь погребены на какой-нибудь свалке под другим мусором. Может быть, это не менее надежно, чем выбранное нами хранилище. Квартиру Кати мы с Невом проверили: демон не успел прыгнуть ни в одно другое зеркало или зеркальную поверхность. Надеюсь, что на этом его история закончится.
Он покосился на Ляшина, который как раз присел на корточки, чтобы погладить снова вернувшегося к нему пса.
— Значит, я вовремя к вам обратился, — в голосе того слышалось напряжение, но в остальном он реагировал на рассказ Войтеха достаточно спокойно. — Еще немного — и этот демон убил бы мою дочь. Как того несчастного фотографа.
— Да, мы едва успели понять, в чем дело, когда ситуация приблизилась к критической точке. Поэтому пришлось отказаться от анонимности. Катя была на краю гибели, нам пришлось себя раскрыть.
— Это не страшно, — отмахнулся Ляшин, снова выпрямляясь, поскольку не в меру активный кокер-спаниель вновь умчался по каким-то своим собачьим делам. — Главное, что с ней все в порядке. Она даже приехала в Москву, чтобы провести с нами несколько дней.
Он улыбнулся, и Войтех понял, что в последний раз Катя делала так очень давно. Ему оставалось только порадоваться за Ляшина и надеяться, что это обстоятельство сыграет им всем на руку.
— Мне кажется, вы удовлетворены нашей работой, — заметил он, поскольку больше ничего не мог рассказать. — Я выполнил свою часть сделки. Надеюсь, вы выполните и свою.
— Об этом можете не переживать, — заверил его Ляшин, снова становясь серьезным. — Я начал выполнять свою часть сделки, как только Катя позвонила мне и все рассказала. Сразу после того, как вы провели обряд. Я ведь тогда решил, что все уже закончилось.
Войтех снова покосился на него и, не сдержавшись, хмыкнул. Ляшин это заметил.
— Что?
— Да нет, ничего. Просто… для человека вашего положения вы очень спокойно воспринимаете разговоры о демонах, темных магах и обрядах. Это довольно непривычно.
Ляшин равнодушно пожал плечами. Они как раз дошли до той части парка, где их пустынная аллея выходила на открытое пространство и уже начинали появляться посторонние люди. Охранники, которые до сих пор где-то прятались, сразу проявили себя, полагая, что Ляшин пойдет дальше. Однако тот свистом подозвал к себе собаку, которая успела убежать вперед, увлеченно вынюхивая беличий след, и повернул назад.
— Если вы не против, давайте прогуляемся в обратном направлении.
Войтех, конечно, не был против. К тому же машина, на которой его привезли, снова осталась на пустынном пятачке недалеко от той скамейки, у которой они встретились и в этот раз.
— Я прагматик, господин Дворжак, — объяснил Ляшин, когда они прошли несколько метров по аллее. — Для меня важен положительный исход любого дела. Что я при этом думаю и во что верю, не имеет такого уж большого значения. Я видел, что с Катей происходит что-то странное. Поэтому для меня не удивительно, что причиной оказалось нечто столь необычное, как демон. А уж после того, что она рассказала мне о вашем друге… У меня нет причин сомневаться в его способностях.
— Вашей дочери очень повезло с отцом, — искренне заявил Войтех. — И с тем, что вы допустили вероятность аномального объяснения, и с тем, что у вас имелись ресурсы для привлечения к этой проблеме меня и моих друзей. У фотографа, который жил в квартире до Кати, не было ни того, ни другого, — добавил он со вздохом.
— Забавно, что вы первым начали этот разговор, — усмехнулся Ляшин. — Я хотел поговорить с вами о том же.
— Что вы имеете в виду? — Войтех внутренне напрягся, не понимая, куда клонит его собеседник. Однако его интуиция тут же встрепенулась и заверила его, что все идет так, как и должно идти, и Ляшин предложит ему нечто не просто приемлемое, но и приятное.
— После разговора с Катей я тоже думал о том фотографе, — признался Ляшин. — И о его жене. Катя говорила, как ей все это время было страшно, и она не знала, что делать. Думала, что сходит с ума. Ему, наверное, тоже было страшно, а его жена не пострадала от этой твари лишь чудом. А если бы у них были дети? И никто из них не знал, что делать. Потому что в полицию с таким не пойдешь. А если и пойдешь, то помощи не получишь. Мне кажется, что было бы правильно, если бы люди могли обратиться куда-то с подобными проблемами. И не к каким-нибудь шарлатанам, которые просто заберут у них все деньги. А к вам.
Войтех остановился и повернулся к Ляшину. Тот сделал то же самое. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза: Ляшин — со снисходительной улыбкой, Войтех — с растерянностью и страхом поверить.
— Да, я хотел бы, чтобы вы продолжили этим заниматься, — кивнул Ляшин в ответ на невысказанный вопрос. — На официальном уровне. У меня есть возможность даже дать вам некоторые полномочия: например, заставить полицию с вами сотрудничать. К сожалению, предложить финансирование из бюджета не могу, но думаю, что в определенных ситуациях вы сможете проводить расследования на коммерческой основе. И насколько я знаю, небольшой… стартовый капитал у вас уже есть.