Он продолжал улыбаться, но когда улыбка добралась до его черных глаз, Джиллиан увидела в них выражение, которого никогда не видела раньше.
В черных глазах Брэда была смерть.
Джиллиан очень хотелось, чтобы он ушел. Немедленно. Она испугалась за своего ребенка. Он должен жить.
— Ты можешь взять пистолет, Брэд. Он мне не нужен.
— Спасибо.
Брэд отошел от шкафа, но направился не к двери, а к антикварному столику.
— Когда должна вернуться Стефани? — спросил он.
Премьера в Уэствуде начиналась в четверть восьмого, а это значило, что Брэд должен уехать из Клермонта самое позднее без четверти семь. Именно это время Джиллиан назвала Стефани, чтобы Энни не встретилась с Брэдом, но сейчас, когда она так испугалась и хотела, чтобы он поскорее ушел, она ответила:
— В любой момент.
Брэд хмуро кивнул и открыл ящик стола.
— Брэд, что ты делаешь? — удивилась Джиллиан, чувствуя, как дрожит ее голос. Ей надо бы рассердиться, а не пугаться; рассердиться на то, что он затеял какую-то игру, на то, что он залез в ящик, где Чейз держал гитарные струны и где была найдена золотая сережка. — Брэд?
— А ты еще не догадалась? — Голос Брэда был вкрадчивым — и угрожающим. Он смотрел в ящик стола, о чем-то размышляя. Наконец он произнес: — Давай-ка подумаем: если Стефани присоединится к нам, то нам понадобится их в два раза больше — шесть, а не три. — Вынув из ящика нераспечатанный пакет гитарных струн, он сунул их в карман своего безупречно сшитого фрака, затем повернулся к Джиллиан: — Разве не так?
Джиллиан увидела признаки безумия на его лице, зловещую улыбку, глаза, в которых была смерть. Она ринулась вон из кабинета. Но Брэд знал, что она так поступит, он даже хотел, чтобы она убегала от него, и, в три прыжка догнав ее, схватил за руку и притянул к себе.
— Теперь ты догадалась, правда? — зловеще прошептал он.
— Нет, Брэд, я ни о чем не догадываюсь, — соврала Джиллиан. Конечно, она давно уже все поняла. — Расскажи мне.
— С удовольствием. У нас масса времени. Даже если придет Стефани, нам все равно придется ждать твоего любовника.
Джиллиан побледнела, представив себе, что Чейз падает от пули, выпущенной Брэдом. Она попросила его поговорить с ней, чтобы выиграть время, но, поняв, что этим только подвергает опасности людей, которых любит, приняла решение пожертвовать собой ради них.
— Не надо волноваться, Джиллиан. Ты все равно ничего не сможешь сделать. Судьба Стефани в ее руках. Если она придет до моего ухода, она умрет. Если не придет — останется жить. Но он умрет, несмотря ни на что.
Увидев ужас на ее лице, Брэд улыбнулся.
— Ты не сможешь убежать, Джиллиан. Ты ведь это знаешь. В таком случае почему бы нам не пойти в гостиную? Там гораздо удобнее. Прекрасное место, чтобы поболтать.
В гостиной Брэд указал ей на кушетку рядом с камином. Джиллиан подошла к ней и села, а Брэд встал перед ней.
— Посмотри на меня, Джиллиан. Спасибо. Хочешь, я расскажу тебе, что задумал, какую я вижу перед собой прекрасную сцену?
Джиллиан кивнула.
— Сцена такова: две красивые женщины, задушенные, будут лежать здесь. — Он указал пистолетом на плюшевый ковер. — Между прочим, меня взбесило, что ты подстригла волосы. Мне нравится воображать себе обнаженные тела женщин, прикрытые только длинными волосами. Ты думаешь, что главное — это нагота? Я знаю, что ты так думаешь. Если бы на моем месте был Чейз Кинкейд, он всегда оставлял бы свои жертвы полностью одетыми. Но сейчас человеком, выступившим в роли душителя, станет его брат-близнец, поэтому здесь допустимы варианты. Это относится и к серьгам. У тебя и у Стефани будет в ушах по одной жемчужной серьге, те, что подарил тебе Карлтон. Ты ведь захочешь поделиться серьгой со своей лучшей подругой, не так ли, Джиллиан? Полагаю, что жемчужины лежат в той же шкатулке, где лежали бриллиантовые серьги?
Он был на грани помешательства, но пока еще сохранял над собой контроль.
— Брэд, пожалуйста, — в ужасе прошептала Джиллиан. — Ты болен, тебе нужна помощь.
— Дело в том, что я не нуждаюсь в помощи, Джиллиан. Я не нуждался в помощи Чейза Кинкейда в студии, как и во всех других случаях. Но все почему-то решили, что у него созидательный гений, как у его отца, а я способен заниматься только маркетингом, как мой отец. Все эти годы я жил в его тени. Но я думаю, что созданием сериала под названием «Душитель гитарной струной» я достаточно ярко раскрыл свой талант, свой дар к перевоплощению… — Брэд замолчал, ожидая ее реакции, но она молча смотрела на него, и в глазах ее плескался ужас. Брэд удовлетворенно улыбнулся. — Итак, ты уже представила себе, как две обнаженные женщины будут лежать здесь, забрызганные мозгами твоего любовника. Само собой разумеется, что он застрелится сам — его одержимость тобой, как и его брата, приведет его к смерти. Я пока не знаю, как сделать так, чтобы было побольше крови: выстрелить в висок или в рот? Я жажду крови, Джиллиан. Мне еще предстоит решить, что сделать с этой глупой собакой: придушить ее вместе с вами или выстрелить в ее глупую морду. Впрочем, кажется, я придумал кое-что получше, что наверняка понравится сентиментальным слабакам: я оставлю ее жить. В результате, когда Джек Шеннон войдет в гостиную, собака будет выть, слизывая кровь с того, что останется от лица Чейза. Как тебе этот вариант?
— Как ты можешь так поступить, Брэд? — жалобно спросила Джиллиан. — Неужели ты забыл о нашей дружбе и о том, как ты меня защищал?
Эти нежные слова были сказаны в надежде вернуть разум тому Брэду Ланкастеру, которого она знала, но вместо дружеской улыбки на его губах появилась страшная гримаса, а черные глаза загорелись дикой злобой.
— Я помню, Джиллиан, только то, что у нас с тобой было назначено свидание, когда ты познакомилась с Чейзом Кинкейдом!
— Это не было свиданием! Мне в последнюю минуту пришлось заменить женщину, которой ты назначил встречу, поскольку она не смогла вовремя вернуться из Палм-Спрингс, чтобы составить тебе компанию.
— У нас с тобой было назначено свидание, когда ты встретила Чейза Кинкейда, — упрямо повторил Брэд, словно не слыша ее слов. — Ты ушла с ним, а потом вышла за него замуж. Он не был достоин тебя, Джиллиан. Конечно, он знал, что ты для него принцесса, и глубоко в душе понимал, что сам он принц-самозванец, а не законный наследник драгоценной короны. Мне было очень легко убедить его, что он не сможет сделать тебя счастливой, как бы ни старался, и я даже помог ступить ему на путь, который вскоре привел бы к развалу вашего брака. Но я не принял в расчет, какой упорной ты можешь быть, как ты будешь любить и защищать его, несмотря на его любовниц и даже на его отношение к тебе, когда ты потеряла ребенка. Хочешь послушать, какой сценарий я заготовил, чтобы развалить ваш брак?
— Нет, — качнула головой Джиллиан, выражая этим свой протест монстру, а также его невидимым, но ощутимым щупальцам, которые она почувствовала внутри себя. Они обхватили ее ребенка, душили, сжимали его, угрожая раздавить.
«Ты будешь жить, мой малыш, и твоя крестная мать будет жить, и твой папочка тоже будет жить».
— Ты не хочешь послушать? Это меня удивляет. Ты одаренный сценарист, Джиллиан, так же как и я. Я думаю, тебе будет интересно. Должно быть интересно. Поэтому для твоей же пользы, для расширения твоего кругозора, я расскажу тебе. Твоего любимого мужа убило известие, что его ребенок умер. Он знал, что это убивает и тебя тоже, поэтому, как только я все ему рассказал, он решил нанять чартерный самолет, чтобы как можно скорее оказаться дома, рядом с тобой. Конечно, мне пришлось пресечь его романтичный план. Я знал, что, если он прилетит к тебе, ты простишь ему все прошлые и будущие грехи, и для меня все будет потеряно. Мне кажется, то, что я придумал, было блестящей идеей, в основу которой легла одна старая история. Я сказал ему, что причиной твоего выкидыша был несчастный случай, который с тобой произошел. Я сказал ему, что из-за поврежденного таза ты никогда не сможешь выносить ребенка и новое зачатие поставит твою жизнь под угрозу. Я сказал, что, выслушав прогнозы врачей, ты постаралась смириться с ними и посчитала, что успокоишься быстрее, если он не приедет домой. Твое присутствие, сказал я, только еще сильнее усугубит ее горе.
Ресницы Джиллиан опустились, прикрывая глаза, — ей было необходимо скрыть свои мысли. Теперь она узнала, почему ее муж никогда не говорил с ней о дочери, которую они потеряли, и никогда не упоминал ее в длинных — любящих — письмах, которые он присылал ей из Африки. Теперь она понимала, почему он не хотел иметь детей и тщательно следил за тем, чтобы она предохранялась.
Когда она снова подняла ресницы, ее глаза блестели от слез и ее взгляд встретился с самодовольным взглядом монстра, стоявшего перед ней.
— Ты ублюдок!
— Продолжай, продолжай, Джиллиан! Я делал только то, что считал лучшим для тебя.
— Быть с тобой, а не с ним?
— Ты принадлежала мне, Джиллиан. Я любил тебя. Я убивал ради тебя.
— Нет, Брэд, я не позволю тебе винить меня за те жестокие преступления, который ты совершил.
— Ну-ну. Ты меня впечатлила… и несколько разочаровала. Ты всегда с готовностью взваливала на себя ответственность за чужую вину. А за мою не хочешь?
— Нет. — Слова, которые Чейз сказал ей в то чудесное, а потом такое ужасное утро в июле, внезапно всплыли в ее памяти, давая ей силу, мужество и надежду, когда она повторила их Брэду: — Серийные убийцы эгоистичны. Они убивают лишь из своего желания убивать, потому что убийство для них гораздо важнее, чем что-либо и кто-либо на свете. Никто не заставляет их убивать, они делают это по собственному желанию. Они думают только о себе и никого не любят.
— Это похоже на психический вздор близнеца, — презрительно пробурчал Брэд. Однако спустя мгновение снисходительное презрение исчезло, уступив место бешенству: — Близнец. Проклятием всей моей жизни было очарование Чейза Кинкейда, и только я наконец навсегда отделался от него, как появилась его точная копия! Хотя близнец его плохая копия, не так ли? Он не столь очарователен и не столь физически силен, как хочет казаться. О да, сейчас он прозрел и идет по правильному следу, но тогда, в июле, он легко заглотнул мой крючок и поверил, что его брат — убийца. Я надеялся, что его уже не будет в живых, когда я разработаю мой сценарий. Он должен был сгореть в огне машины. По моему плану полиция должна была найти серьги среди его пепла и обуглившихся костей. — Брэд помолчал, наслаждаясь ее ужасом. — Я действительно люблю тебя, Джиллиан, что бы ты обо мне ни думала. Я бы никогда не испортил тормоза в «феррари», если бы знал, что ты поедешь с ним.