– Уже час ночи, он всегда оставался ночевать в вашем доме?
– Нет, я думала, что он уехал вечером, после поминок. Не знаю, зачем он вернулся. У него сильный приступ, кажется, он умирает.
– Наталья, послушайте меня, мне нужно осмотреть ваш дом, но так, чтобы об этом больше никто не узнал. После того как скорая уедет, отключите сигнализацию и оставьте заднюю дверь открытой. Когда все уснут, я войду в дом через кухню. Ждите меня там.
Гордеев припарковал машину за поворотом, чтобы не привлекать внимания. Огни скорой помощи уже удалились от особняка, и дом погрузился в темноту. Лишь редкие отблески света из окон напоминали, что в доме еще остались люди.
Он вышел из машины и направился к заднему двору. В воздухе стоял запах влаги и мокрой земли, на крыше едва слышно поскрипывал флигель. Гордеев аккуратно обошел знакомые кусты пионов, чье расположение он запомнил и, убедившись, что окна спален не выходят в эту часть сада, включил фонарь.
За кустами оказались четкие следы мужских кроссовок. Комья земли также виднелись на подоконнике у окна первого этажа. Его рама, как убедился Гордеев, была слегка приоткрыта. Он проследовал на кухню. Наталья уже ждала его там. Непривычно было видеть ее в ночной растянутой майке и домашних тапочках.
– Я хочу позвонить Луизе, – прошептала она, едва сдерживая всхлипывания. – Я боюсь, что это случится с детьми.
– Вначале мне необходимо осмотреть дом, – прошептал Гордеев. – Кто и где обнаружил садовника?
– Его нашел Нико, в мамином кабинете.
Они тихо проследовали через гостиную. Гордеев осторожно открыл дверь, помня, что она скрипит. Наталья включила настольную лампу, и в кабинете воцарился полумрак.
– Ваш муж не вернул картины, – прошептал следователь, освещая фонарем пустые прямоугольники на синих обоях.
– Нет. Я попросила его увезти их в нашу бывшую квартиру, она сейчас пустует. Так хотела бы мама.
– А остальные произведения искусства, похоже, не заинтересовали вашего садовника…
Гордеев осмотрел ковер и обнаружил крупицы свежей земли в проеме за шелестящими нитяными шторами с продолговатыми бусинами.
– Куда ведет эта лестница?
– Через башню сразу к спальням.
– Но сейчас в доме пустует только одна спальня, верно?
Они осторожно поднялись по скрипучей винтовой лестнице, стараясь никого не разбудить. Гордеев открыл дверь в комнату покойной, пропуская Наталью вперед. Внутри царил полумрак, и лишь слабые отблески уличных фонарей пробивались сквозь плотные шторы. Комната была отделана в темных тонах и обставлена старинной мебелью. Единственное, что было современным в этом интерьере, так это электронный тахометр на прикроватной тумбочке и кожаное массажное кресло у окна. Гордеев тихо прикрыл дверь и включил свет.
– Посмотрите, все ли здесь на своих местах, – попросил Гордеев, осматривая спальню.
Наталья кивнула и нерешительно стала изучать комнату. Осторожно выдвигала ящики комода, проверила, заперт ли сейф за картиной с серой лошадью, после чего подошла к столу с большим овальным зеркалом. За духами и баночками кремов стояла большая резная шкатулка. Она осторожно открыла ее и начала перебирать украшения. Вдруг ее лицо побледнело, и она резко выпрямилась.
– Колье… Его здесь нет! – воскликнула Наталья, сжимая пальцами края шкатулки.
– Вы уверены, что оно было здесь раньше? – Гордеев нахмурился и подошел ближе, чтобы рассмотреть содержимое шкатулки.
– Я сама вернула его на место, после того как в полиции нам отдали вещи из морга, – ответила она, едва сдерживая слезы. – Теперь оно пропало. То самое колье, что было на ней в мой день рождения.
– Наталья, думаю, я знаю, что происходит в вашем доме.
– Что?! – опешила она, чуть не вскрикнув.
– Мне нужно собрать доказательства. Сейчас идите спать и не сообщайте никому о пропаже. Я приеду утром с сотрудниками, и мне необходимо, чтобы вся ваша семья была в сборе.
Спустя семь часов, с наступлением рассвета, на модный поселок опустился туман с ближайших холмов. Густой, совсем осенний. Окутал красные дома, словно стараясь спрятать от солнца. Гордеев велел не включать мигалки. Две полицейских машины притаились в тишине утра, выдавая свое присутствие только светом дальних фар.
Следователь зашел на крыльцо под свод античных колонн и учтиво позвонил в дверь, прислушиваясь к возне внутри дома. Послышалось шарканье тапочек, и дверь распахнул Олег в махровом халате и с взъерошенными волосами.
– Какого черта вам опять нужно?!
– Доброе утро, – улыбнулся Гордеев, – боюсь, сегодня я привез вам неприятные новости. Позвольте войти.
– Нет, не позволю. Вы что, серьезно думаете, что можете являться сюда, когда вам вздумается? Да вы кто вообще такой? Кто вас уполномочил?!
– Олег… – в дверях показалась Наталья, выглядевшая еще более взволнованной, чем вчера, кажется у нее не получилось заснуть этой ночью. В руках она держала вскрытую пачку капсул, которыми собиралась заправить кофемашину. Наталья поспешила успокоить супруга. – Кое-что случилось, это я позвонила ему, – прошептала она.
– Позовите всех, кто сейчас в доме, в кабинет, – попросил Гордеев, – я подожду там, пока вы завариваете кофе.
Спустя пятнадцать минут все семейство Крылаевых расположилось вокруг письменного стола, словно для общего портрета, которого явно недоставало этому кабинету. Впрочем, их сегодняшний вид вряд ли подходил для такого мероприятия. Все были усталыми и раздраженными.
Нико вызывающе стучал по краям чашки, помешивая сахар в своем капучино. Ангелина, с белым полотенцем на голове, не успела накрасить глаза и выглядела так, словно внезапно простудилась. Олег молча сверлил следователя взглядом, а Наталья встала у окна рядом с сыном и племянником. Похоже, что ее тревога незримо передавалась им.
– Что ж, у меня для вас есть две новости. Определенно плохая и хорошая. Хотя не для всех из вас… – задумчиво добавил он.
– Бога ради, говорите прямо! – потребовал Нико.
– Должен сообщить, что вчера ночью ваш садовник попал в больницу после попытки украсть драгоценности из дома. А именно – колье с семью бриллиантами, принадлежавшее покойной Розе Михайловне. То самое, которое все вы видели на ней в день ее смерти. Он проник в дом со стороны сада через заранее открытое окно, которое не попадает в объективы камер, после чего забрал колье из шкатулки на столе Розы. Конечно, кража напрямую не относится к делу, но именно она поспособствовала сокрытию улики.
– Какой улики? – не поняла Наталья.
– Помогающей установить убийцу, конечно же.
– Вы издеваетесь! – рявкнул Олег. – Роза упала сама, это был несчастный случай. Полиция смотрела запись с камеры и подтвердила это.
– Дойдем и до этого, – пообещал Гордеев, – а пока, Нико, расскажите родным, зачем вы пытались убить свою мать? Впрочем, я уже в курсе. Просто предположил, что вы захотите сами все им рассказать.
– Кажется, я могу не отвечать на такие вопросы без адвоката, – вяло отозвался актер.
– Что ж, можете не говорить, тогда послушайте мою версию. Поскольку вы кое-чего не учли в вашем идеальном алиби.
– И чего же?
– Ботинок. А вернее, их следов, которые я обнаружил в саду в день смерти вашей матери.
– Это наш семейный дом и сад. Разумеется, что там можно найти мои следы!
– Но ваша семья утверждает, что вы уже давно не появлялись в родном доме, а землю у клумб недавно перекопали. Той ночью прошел дождь. А значит, оставить эти следы вы могли не раньше, чем в день рождения вашей сестры.
– Но с чего вы взяли, что это были мои следы? В доме была толпа людей.
– Цена качества – уникальность. У вас прекрасный вкус в одежде и обуви. Такие ботинки делает под заказ всего одна мастерская в Москве, и ее сотрудники гордо сообщили, что вы их клиент. Так, может, расскажете нам, зачем в тот день вы решили вернуться в дом, да еще таким странным способом, через сад, не попав ни на одну камеру?
– Это все звучит как бред, – рассмеялся Нико.
– Тогда, если никто не возражает, я продолжу бредить. Пока вопросы не накопятся. Улика № 11, которую по всем правилам занесли в протокол, доказывает, что вы заранее сфабриковали свое алиби так, чтобы никто не знал о вашем визите. А через несколько часов после вашего тайного визита, у Розы Михайловны внезапно начинается приступ удушья, который позднее настигает и перепуганную домработницу, и неудавшегося домушника. Одним словом, всех, кто хоть как-то контактировал с этим колье. Девушка призналась, что примерила его, как и несколько других побрякушек из шкатулки, скинув друзьям селфи. А садовник, полагаю, давно подворовывал в вашем доме и, пока не утихла шумиха, решил пойти ва-банк. Схватил первое, что попалось под руку, вот только он не знал, что было на этом колье.
– Проклятье? – прошептала Наталья.
– Хуже. Токсин, получить который можно из красивого и невероятно ядовитого цветка, он же аконитин. Даже после непродолжительного контакта с кожей у человека начинают проявляться опасные симптомы: онемение и слабость конечностей, одышка, паралич сердца и остановка дыхания. Обычно летальный исход наступает только при приеме препарата внутрь, но для пожилого человека со слабым сердцем это как подброшенная монетка. И вы решились ее подбросить, Нико. Во время допроса ваша жена упомянула, что вы обожаете удивлять родню необычными букетами из своего ботанического сада, и я навел справки, что там выращивают. Вам лишь нужно было уговорить вашего сотрудника изготовить вытяжку. Именно ее мы и обнаружили на шее домработницы и на руках садовника.
– Жаль, что пока колье не найдется, все это пустая трата нашего времени и нервов.
– К слову, об этом. Разве я не сказал? Садовник обвиняется в попытке кражи. Этой ночью, когда он выходил из спальни, что-то спугнуло его. Полагаю, это были вы, Николай, когда поднимались в комнату матери, чтобы стереть следы аконита с колье. Ваш садовник был вынужден свернуть по винтовой лестнице в кабинет, где, боясь быть пойманным, стал в панике избавляться от улики. Бриллианты все еще здесь, в этой самой комнате.