– Из машины позвонишь, остряк! – Оперативники повели его к машине. – Пусть приезжают и забирают тебя из отделения полиции. – Один из них продемонстрировал Павлу наручники: – Иди спокойно, не то пристегну!
– Он на самом деле мой одноклассник, – сообщила Оля первому оперативнику. – Павел Полянский его зовут. Он заступиться за меня хотел. Когда вы его отпустите?
– Через несколько минут, – заверил ее фээсбэшник. – После небольшого урока элементарной вежливости. Прошу вас пройти в машину, Иоланта. Вам предоставить телефон для звонка родным?
– Спасибо, у меня свой, – Оля показала ему смартфон и направилась к открытой двери авто.
Оперативник усадил ее назад, уселся рядом с водителем и велел ехать на Лубянку. Машина тронулась, и что-то мягко и глухо ударило ее по крыше.
– Что там? – Водитель остановился, переводя взгляд с дороги на зеркала бокового и заднего вида.
– Снег сверху свалился. – Его напарник вылез наружу, посмотрел на крышу автомобиля и залез обратно. Вольготно разлегшегося на заднем стекле и багажнике, словно на пляжном шезлонге, Малыша, он не заметил. – Нормально все. Поехали!
Машина продолжила движение, и некоторое время в салоне стояла тишина. От обоих оперативников исходили легкие эманации недоумения, и Оля настроилась на их ауры. Оба были уверены, что получили приказ привести ее к следователю от самого следователя и не понимали, для чего тогда было устраивать столь серьезную слежку. Потом у оперативника зазвонил мобильный, он ответил и с полминуты слушал кого-то. Его собеседник выражал беспокойство, и Оля подключилась к разговору. Сотрудники ФСБ не смогли связаться ни с родственниками Оли, ни с их адвокатами, и теперь разбирали варианты того, как правильно оформить визит несовершеннолетней девушки к следователю. Оперативник пообещал перезвонить и обратился к Оле:
– Иоланта, вы не могли бы связаться с родственниками? У нас профилактические работы на АТС, в ближайшие полчаса не будет связи с базами данных. Нужно предупредить ваших близких и соблюсти формальности.
– Не беспокойтесь, они не будут против, – ответила она с серьезным видом. Фээсбэшники не смогли найти ее «троюродную сестру», потому что сложно найти то, чего не существует. Единственная ниточка, тянущаяся от Оли хоть куда-нибудь, – это рассказ лечащего врача о некоей Анжеле. Но номер телефона Анжелы таинственным образом исчез из мобильника доктора, а квартира, в которой сейчас живет Оля, таинственным образом оказалась оформлена на саму Олю еще несколько лет назад. В опекунах у Оли числится все та же Анжела, которую никто не может найти, потому что непонятно почему. Вроде есть человек в базах данных, а информации о нем нет. Как так – непонятно.
– Но лучше все-таки позвонить, – настаивал оперативник, которому начальство сбросило указание вынудить Олю на телефонный звонок.
– Сейчас поздно уже, сестра в заграничной командировке, там разница во времени большая. Она, когда спит, ставит телефон на беззвучный режим, – сообщила Оля, – все равно не возьмет трубку. Но вы не волнуйтесь, если надо, я ее номер дам вашему начальству, когда приедем. Пусть сами созвонятся завтра утром.
Объяснение оперативника устроило, и в машине вновь воцарилась тишина.
«– Они ничему не удивляются?» – уточнил устроившийся поверх машины Малыш. – «Водитель ведет как-то нервозно».
«– Они? Удивились немного», – подтвердила Оля. – «Но это не их забота, они ведь сыщики из наружки, свою работу они сделали – меня нашли. С остальным пускай начальство разбирается».
Малыш так и въехал на территорию здания ФСБ, развалившись на оперативной машине. Ни камеры, ни охрана ничего не имели против его присутствия, лишь ощущаемая Олей волновая активность, исходящая от бойца, подпитывала окружающий ее защитный кокон. Оперативники вежливо помогли ей выйти из машины, и один из них проводил Олю в кабинет следователя. Неожиданно для него ему пришлось объяснять ее появление на пропускном пункте, и недоумение офицера увеличилось еще сильнее. От прочих странностей фээсбэшника спасла Варвара. Синеглазая красавица появилась рядом с Олей, выходя из сияния точки перемещения, и обвела пропускной пункт внимательным взглядом:
– Девушку ждет высшее руководство. Пропуска оформлены заранее и есть во всех базах данных.
Она провела рукой перед считывателем биометрии, и датчики подтвердили наличие допуска. Охрана приняла стойку «смирно», взяла под козырек, и на этом все вопросы закончились. Лишь провожающий Олю сыщик стал чувствовать себя не в своей тарелке и постоянно косился на Варвару опасливым взглядом, если улавливал боковым зрением, что синеглазая красавица не видит его лица. Пройдя по хитросплетениям этажей и коридоров, оперативник довел их до кабинета следователя и в дверях едва не столкнулся с самим следователем, торопливо выходящим наружу.
– Ты зачем ее сюда притащил?!! – Карие глаза следователя метали гром и молнии. – Вы там что, совсем с ума посходили?!!
– Выполнял ваш приказ! – четко отрапортовал оперативник, но в его глазах несложно читалось, что фраза насчет сумасшествия больше относится к тому, кто такой приказ отдал.
– Что?!! – взъярился следователь, но увидел Варвару и вытянулся во фрунт: – Товарищ генерал! Произошла какая-то ошибка! Эти олухи сорвали операцию…
– У вас появилась возможность задать гражданке Морозовой необходимые вопросы напрямую, – оборвала его Варвара. – Это ее адвокат, – она кивнула на Малыша. – Отпустите оперативных работников и приступим.
– Есть! – отчеканил следователь. – Вы свободны, старший лейтенант, благодарю за службу!
– Служу России! – негромко ответил оперативник и поспешил прочь, предоставляя следователю возможность самостоятельно объяснять генералу причины своей безмозглости.
Варвара зашла в кабинет следователя, увлекая за собой Олю, и следователь заторопился за ними.
– Работайте самостоятельно, – синеглазая красавица пристально посмотрела на него. – Мы с адвокатом уладим формальности. Я зайду позже.
– Есть, товарищ генерал! – следователь растерянно посмотрел сквозь Варвару, и Оля ощутила, что для него в кабинете осталось только два человека: Оля и он сам. – Присаживайтесь, Иоланта…
– Спасибо. – Оля расстегнула дубленку и уселась на краешек его стола, чтобы хорошо видеть монитор компьютера и экран ноутбука. – Чем могу помочь… – она на мгновение закрыла глаза, – Владлен Дмитриевич? Ничего, если я тут посижу?
– Совершенно верно! – подтвердил следователь. – Позвольте ваше пальто! – Он забрал ее верхнюю одежду, повесил в шкаф рядом со своей. – Сидите, конечно, если вам удобно! Я только рад!
Следователь занял свое кресло, совершенно не замечая Малыша, увлеченно копающегося в его бумагах, разложенных на рабочем столе. Боец вытащил из кипы документов несколько Олиных фотографий, явно распечатанных из интернета. Снимки были сделаны со школьных камер видеонаблюдения, во время перемены, когда Оля переходила из одной аудитории в другую.
– Зачем тебе фотки из интернета? – Малыш перебирал изображения. – Что, у ФСБ своих нет?
– Если честно, то нет, – следователь виновато улыбнулся Оле. Он был уверен, что все вопросы, адресованные ему в этом кабинете, задает она. – Точнее, теперь, после установления за вами наружного наблюдения, уже есть. Но до этого не было ничего. Когда мне поручили это дело, неожиданно выяснилось, что у нас нет ни одного вашего нового изображения. А старые изображения, как вы сами понимаете, неактуальны. Вот здесь, – он принялся щелкать мышкой, – уже наши фото… – он слегка замялся: – В смысле, ваши фото, сделанные нами…
На мониторе компьютера возникли Олины изображения гораздо более высокого качества, от дальних планов на улице до портретного увеличения в размер лица в разных ракурсах.
– Ого, – улыбнулся Малыш, – прямо модельная фотосессия! Теперь в ФСБ так принято?
– Оперативный сотрудник, управлявший видеосистемой, немного увлекся, – следователь вновь улыбнулся, по-прежнему глядя на Олю. – Но я не стал отчитывать его за это. Вы очень красивая, Иоланта. – Он смутился. – Несмотря на то что это результат операций… Извините за бестактность… Я даже планировал распечатать несколько ваших фото и укрепить на стене, на маркерной доске, в порядке мотивации.
– Мотивация маньяка? – осведомился Малыш, копаясь в другой папке следователя. – Выследить очень красивую девушку и расстрелять ее в лучших традициях НКВД!
– Я всего лишь делаю свою работу, – погрустнел следователь, не сводя глаз с Оли. – Расследую дело. Решения о последствиях принимает вышестоящее руководство.
– Ага, и работу свою ты не выбирал! – поддакнул Малыш. – Она сама тебя выбрала! А когда ты понял, что служишь кровопийцам, то тебя связали по рукам и ногам и оставили на этой работе насильно!
– Я хотел защищать страну от врагов… – следователь совсем поник. – В юности мне казалось, что это очень благородное ведомство… А потом все закрутилось как-то… И я стал частью системы…
– И теперь защищаешь страну от красивых баб! – подытожил Малыш. – Правильно! Красота – это зло! Все беды от нее! То-то же сейчас весь мир переходит на стандарты откормленных на убой коров! – Он бесшумно прыснул, разглядывая потупившегося следователя, и примирительно добавил: – Да ладно, не расстраивайся! Ты тут не один такой несчастный. Вся ваша конторка – холуи Избранных. Ты не виноват!
– Правда? – следователь немного воспрял духом. – То есть моя интуитивная позиция верна: я пал жертвой обстоятельств! Как говорилось в одном старом хите: «Не мы такие – жизнь такая!»
– Нет, конечно! – хихикнул Малыш. – Невиноватых не существует в принципе. Это очередная басня Избранных, с удовольствием подхваченная стадом. Стадо обожает придумывать себе оправдания! На то оно и стадо! Тебе ли не знать! Беда в том, что на самом деле всяк сам кует свой удел.
«– Хватит над ним издеваться!» – браслетик связи принес строгий образ Агня. – «Действуйте или уходите оттуда. Нам только еще одного самоубийства среди сотрудников спецслужб не хватало».