– Как вы догадались? – выдохнула я. – По поцелую?
Она покачала головой и поднялась на ноги, выпрямляясь в полный рост.
– Когда ты отстранилась от меня в коридоре. Простым смертным это довольно сложно сделать. Таким, как мы, довольно сложно сопротивляться. Но ты, наверное, и сама об этом знаешь.
Я проглотила ком волнения в горле. Передо мной встала почти неразрешимая проблема, как обслужить такую клиентку.
– Знаю. Так же, как и вы знаете, что не смогу провести эту ночь с вами, внушив иллюзию. – Я скосила взгляд на бумаги, лежащие на низком столике.
Леди тепло улыбнулась.
– Поэтому я и не подписала договор. Ночь с тобой не так интересна, как разговор с суккубом, выжившем в публичном доме. Уму непостижимо. – Она с любопытством придвинулась ко мне и с огромным интересом попросила: – Расскажи свою историю. Только оденься вначале.
На негнущихся ногах я прошла в коридор, подобрала платье. Дрожащими от волнения пальцами попыталась справиться с крючками, но не вышло.
– Давай помогу, – предложила гостья, заходя за спину. В ее движениях уже не было ни капли эротизма, сейчас клиентка выглядела обычной женщиной, разве что очень кричаще одетой в алое.
– Вы сказали, что я одна из выживших. Выходит, нас много?
– Много суккубов было тысячу лет назад. Сейчас остались единицы. До тебя я знала двоих. Но одна скончалась много лет назад, когда я была еще девчонкой, а вторая доживает свой век на западе в поместье покойного мужа.
– А дети? У них и у вас разве нет детей?
Я не могла не задать этот вопрос, ведь, судя по сказанному, все названные суккубы могли бы к сегодняшнему дню оставить потомков.
– Сложно. – Несостоявшаяся клиентка отошла от меня. Справившись с застежками на моем платье, она села на гору подушек на полу. – Люсинда ошиблась и вышла замуж не за того человека. Но она не жалеет, говорит, что на западе прекрасная природа для счастливой и одинокой старости. Мариэлле с мужем повезло больше, но ее здоровье оказалось слишком слабым. Первая девочка, рожденная после ночи любви, умерла в младенчестве. А во время вторых родов умерла сама Мари.
– А ребенок? – обеспокоилась я.
– Мальчик, – пожала плечами гостья. – А мужчины не могут нести наше бремя, они свободны от таких условностей.
– А у вас дети есть? – не удержалась от бестактного вопроса я.
– Нет и не собираюсь, – усмехнулась мадам, разглаживая полы красного платья. – С мужчинами мне разительно не везет, я в них разочарована. Я привыкла быть слишком независимой, чтобы продать свою свободу за кольцо на пальце.
Мне пришлось лишь глупо моргнуть, слушая столь непривычные откровения этой женщины. Я даже не знала ее имени. Только отрывочную информацию – она огромная шишка.
– Леди, а я могу узнать, как вас зовут?
– Виктория Райт, единственная дочь Коллинза Райта, третьего лорда правящего совета Панема. И по совместительству – председатель Верховного суда Страны.
Мои брови взметнулись вверх. Эта женщина уже не первый раз за вечер шокировала меня. Неудивительно, что с такой профессией она решилась отречься от семьи и детей – для человека такой должности они были непозволительной слабостью. Передо мной сидела та единственная, кому Страна даровала власть расторгать договоры в самых спорных случаях.
Судья Виктория Райт.
Вот почему она так внимательно прочла строки предложенного мною договора и так легко заметила в нем ключевой пункт о неповторении ночи.
– А теперь расскажи о себе, – напомнила она.
Я неуверенно прикусила губы, сомневаясь, а можно ли доверять незнакомке. Но взвесив за и против, приняла одно из самых волевых решений – рассказать правду о своей жизни, пусть не всю, но большую часть.
Судья слушала внимательно, временами уточняя некоторые детали, а в конце подвела итоги:
– Значит, твоя бабушка не совсем понимала, куда ввязывается, подписывая договор. Очень жаль, что она выбрала именно такой путь спасения.
Мне оставалось только кивнуть.
– Мама всегда хотела выкупиться, но в месте, где она работала, собрать нужную сумму не представлялось возможным. Но у меня появился этот шанс.
– Ты молодец, Тори, – похвалила Виктория. – Я крайне удивлена, что ты до сих пор умудрилась здесь выживать. Но милая особенность нашего таланта, а именно, его одноразовость, могла не привлекать внимание в борделях среднего и нижнего класса. Здесь же, в Квартале, твоя богатая клиентура рано или поздно иссякнет. Богачи не бесконечны. И что ты будешь делать тогда?
Пришлось пожать плечами, я сама об этом не единожды думала, но всегда надеялась покинуть дом радости до этого момента.
– Мне осталось не так много до получения свободы. Если я продолжу работать в том же темпе, что и сейчас, смогу выкупиться через пару лет.
– И какова сумма долга?
– Немногим меньше миллиона.
Виктория присвистнула. Это довольно забавно смотрелось для женщины ее возраста и статуса.
– А ты действительно дорогая, раз сможешь заработать столько за несколько лет.
– Не лучший повод для гордости, – саркастично заметила я.
Виктория согласно кивнула и обеспокоенно заметила:
– А не боишься, что такую золотую девочку не отпустят из Квартала? Я бы не выпустила на месте владельцев борделя.
Вместо ответа я прищелкнула пальцами и призвала два договора. Первый подписанный в первый день работы у Марджери, второй о сумме выкупа.
– Вот, – протянула я ей экземпляры. – Эти бумаги я изучила вдоль и поперек. Лазеек нарушить договор ни у одной из сторон нет.
Виктория некоторое время внимательно изучала документы, а после протянула обратно.
– Да, составлено грамотно. Но если вдруг начнутся проблемы, ты теперь знаешь, к кому обратиться, – намекая на себя, улыбнулась она. – Возможно, сейчас ты единственная молодая суккуба, способная к рождению детей.
– А вы? – удивилась я. – Вы не выглядите слишком старой.
В голове я быстро просчитала варианты: если у Виктории нет детей и она до сих пор обладает даром, значит, девственница. Подумать только.
– Мне далеко за сорок, какие дети могут быть в моем возрасте? Да и воротит меня от мужчин. Я нашла им достойную замену.
– Такими, как Каролина?
Вкусы Виктории казались мне извращенными. Было в них противоестественное начало. Но вдруг я чего-то не понимала? Ведь не знала же я ее историю. Быть может, если мне не посчастливится встретить настоящую любовь, сама рано или поздно приду к тем же выводам, что и Верховный судья.
– Расскажите, как вообще так вышло, что у вас нет мужа? – попросила я. – Общество нашей Страны не привыкло к женщинам на высоких постах, но вы своим примером доказываете обратное. Как же так?
– Просто, в отличие от тебя, мне повезло родиться с серебряной ложкой во рту. Вот и все. – Виктория подгребла к себе больше подушек и расслабленно откинулась на спину. – Мой отец уже был рожден от брака суккубы и обычного мужчины. Казалось, у него не должно быть ограничений с выбором партнерши по жизни, однако наследственность странная штука, и каким-то чудом он сумел найти мою мать, словно вело его что-то. В те годы она благополучно скрывалась в одной из северных деревень. Общество не сразу одобрило его выбор. Все же мать не являлась представительницей благородных кровей, а тогда это было еще более недопустимо, чем сейчас. Но положение семьи Райт всегда было высоким, и со временем все пересуды утихли. Отец занял пост одного из лордов в Верховном Совете. А я росла и хорошела. Вопрос о моем замужестве поднимался несколько раз, но каждый раз папа, зная о моей особенности, отвергал все предложения, какими бы они ни были выгодными.
Со временем стало ясно, что мне будет еще тяжелее, чем матери. Я выросла в странной атмосфере: с одной стороны, в обществе, которое мою мать недолюбливало, а с другой – которое всегда умилялось мной как самой прелестной девочкой на свете. И как я могла доверять таким людям? Никак!
Я потребовала у отца лучших учителей, профессоров и академиков. Получила образование. Вначале мужчины, которые жаждали меня окольцевать, смеялись над моими выступлениями в суде. Приписывали победы в адвокатской практике смазливой мордашке, но я сумела доказать, что умею быть не хуже их. И уже через несколько лет смешки утихли, а на меня стали поглядывать с опаской. Когда я получила место в Верховном суде, не смеялся уже никто.
– Выходит, вы посвятили себя работе? – Я попыталась разложить все мысли, роящиеся в голове после этой истории, по полочкам.
– Я посвятила себя самой себе, – резко ответила Виктория. – Достигла положения, когда мне никто не указ. Что же касается сексуального удовлетворения… Иногда я позволяю себе пошалить с Каролиной. Женские ласки нежны и чувственны, для них не обязательно совать чужие части тела себе между ног. А если мне становится скучно, я нахожу мужчину и устраиваю ему веселую иллюзию ночи. В обществе могут ходить слухи о моей фривольности и связях, но никто не смеет озвучить их в голос.
Я прониклась невольным восхищением этой женщиной. Пускай я не понимала ее отказа от детей, но она приняла другой путь – одиночество сильной и независимой женщины. Она была доказательством того, что женщина может быть не простым придатком к мужчине, а чем-то большим. Она справилась с пересудами, ей было сложно, но Виктория не сломалась. А это самое главное.
– А старшая сестра вашего отца? Если он был вторым ребенком, то где она?
– Именно тетя Люсинда ошиблась с выбором и потеряла дар. Я учла ее грустный опыт.
– И тем не менее, даже отказавшись от мужчин напрямую, вы все равно храните себя, – не могла не заметить я. – Значит, надеетесь? Верите в глубине души, что кто-то может повстречаться и вам?
Гостья улыбнулась кончиками губ.
– А ты догадлива и проницательна. – Ее глаза озорно блеснули в темноте. – Какими бы мы, женщины, ни были прожженными стервами, внутри всегда ожидаем чуда.
Мне оставалось только согласиться. Собственные внутренние ощущения говорили о том же. Даже несмотря на свой цинизм я все равно продолжала верить в новогодние чудеса.