Остаток ночи мы проболтали с Викторией о сущих пустяках. Мне было комфортно с ней беседовать, ведь впервые за многие годы я могла не притворяться. Словно бы я вновь общалась с матерью…
Уже перед уходом Виктория оставила на столике мешочек с золотом.
– Это за приятную компанию. Пускай ничего у нас и не сложилось, но должна же ты принести Мардж выручку.
Мне было неловко брать деньги «за просто так». Но мои возражения Викторию насмешили:
– Ты и так берешь деньги за иллюзию. Сегодня ты хотя бы разговаривала с клиентом по-настоящему. Так что смело забирай всю сумму и без возражений!
Выйдя за порог, она даже не подумала набрасывать на голову капюшон, гордо скрылась в лабиринте заснеженных улиц Столицы. Я же еще некоторое время смотрела ей вслед, пока не замерзла от ледяного ветра.
Покидая дом Каролины, я крепко заперла все двери и отправилась к Мардж сдавать деньги. Старуха приняла золото равнодушно, записала что-то в тетрадь и даже не спросила ничего о ночной клиентке. Лишь уточнила, вернулась ли Лина от матери. Услышав мой отрицательный ответ, старуха недовольно покачала головой и отпустила меня домой отсыпаться.
Едва попав к себе, я устало скинула сапоги в коридоре и поплелась в спальню, там рухнула на кровать и забылась долгожданным сном.
Возница остановился перед центральным входом в кампус Панемского технического университета. Расплатившись, я вышла на заснеженную брусчатку. Сегодня был чудесный день, солнышко светило, играя бликами на белоснежных шапках крыш, студенты сдавали последние экзамены и зачеты перед новогодними каникулами, а я спешила, нагруженная немаленькими коробками с подарками, к своим профессорам.
В букинистическом магазине мне удалось урвать для Лингштама редкую монографию мага-конструктора, собравшего первый паровой двигатель.
Стормгольду, как отъявленному коллекционеру моделей машин, нашла уменьшенную копию нового гоночного автомобиля, как у Фокса.
Академиков удалось найти крайне быстро. Они расположились на той самой лавочке в центре парка, где, разложив шахматную доску, как раз доигрывали партию.
– Мат, – победно объявил Стормгольд, потирая руки от мороза.
Лингштам, однако, поверженным не выглядел.
– По итогам десяти игр у нас ничья, коллега. – В этот момент он оторвал взгляд от доски и поднял его на подкравшуюся меня. – Леди Торани, рад вас видеть!
Обернувшийся Стормгольд, за спиной которого я стояла, резво вскочил с лавки и, по-молодецки развернувшись, кинулся целовать мне ручку.
– Вы, право, меня смущаете, – зарделась я от этой любезности и протянула профессорам коробки с подарками. – С наступающим!
Для академиков мой жест стал неожиданностью. Они смутились, словно дети малые, и даже принялись отказываться от подарков. Но я была настойчива.
– На самом деле, мы тоже поджидали вас, Торани. Мы верили и надеялись, что вы не забудете навестить двух таких дряхлых старикашек, как мы, в эти праздники, – усмехнувшись, начал Лингштам.
Я хотела перебить его, сказав, что зря профессор наговаривает на себя и друга и вовсе они не старые. Но мне такой возможности не дали.
– Поэтому мы заранее подготовили подарок и вам, – подхватил речь коллеги Стормгольд. Он извлек из внутреннего кармана пальто небольшой конверт и протянул мне. – Откройте!
– Что там? – слегка испуганно спросила я.
– Откройте, – подбодрил академик в очках, поглаживая бороду. – Бояться совершенно нечего.
Я стащила с рук перчатки, чтобы было удобнее, и аккуратно надорвала бумагу. Внутри конверта обнаружилась продолговатая картонная книжечка, вытащив которую я прочла: «Читательский билет». Я раскрыла подарок, чтобы убедиться: внутри было вписано мое имя.
– Считайте это пропуском в самую богатую библиотеку Панема, – улыбнулся Стормгольд. – Теперь вы всегда сможете получить любую книгу или учебник из сокровищниц Панемского университета и даже забрать почитать домой.
Я едва не завизжала от радости и восторга, переполнивших меня. Академики подарили мне лучший подарок из всех возможных. Доступ в святая святых, в библиотеку университета! Доступ к знаниям, к литературе, которой мне так не хватало. Лингштам и Стормгольд подарили мне что-то куда более важное, чем любые материальные ценности, они подарили мне еще один шаг навстречу мечте.
Я бросилась обнимать профессоров, едва сдерживая слезы.
– Ну что вы, не плачьте, – шутливо сказал старина Лингштам. – На улице лютый холод, еще не хватало, чтобы из-за нашего подарка вы отморозили свои чудесные щеки.
– А будете плакать, вообще ничего дарить в следующий раз не будем, – пригрозил его друг.
Я невольно рассмеялась.
Судьба явно благоволила мне в последнее время.
Остаток дня мы кормили и без того жирненьких парковых белок, обсуждали новые веяния в науке и просто сплетничали.
На прощание я по-дружески обняла профессоров, клятвенно обещая, что теперь точно буду чаще заходить к ним в гости. Тем более теперь для этого у меня появился еще один повод.
– Пирог готов! – радостно огласила Каролина на всю кухню, вынимая из духового шкафа блюдо со свежей выпечкой.
С самого утра я с удивлением наблюдала за ней и поражалась ее неожиданным кулинарным умениям. Оказывается, рыжая умела невероятно готовить. За несколько часов она успела и мясо замариновать, и пирог испечь, и даже салат нарезать. Я же все это время сражалась с лепкой рождественского сладкого снеговика в кокосовой панировке.
Пригласить подругу на праздник было моей идеей, я просто не могла оставить ее в одиночестве дома, зная, что я и Дей планируем веселое застолье. Стоун мою идею вначале воспринял скептически, он явно рассчитывал на уединенную обстановку, я же таким решением разрушила все его планы.
Зато теперь Дей явно передумал. Лина уже несколько раз отгоняла его от вкуснейших блюд на вечер, лупя по ладоням.
Самому Стоуну досталась почетная обязанность пробежки по лавкам за недостающими ингредиентами. В итоге он уже не первый раз выбирался в город то за мелочью в виде приправы, которой у меня на кухне никогда не водилось, то возвращался и тут же отправился в новое путешествие за мукой, которая неожиданно закончилась.
– Надеюсь, на этот раз все, – устало отер он со лба несуществующий пот и поставил на столешницу запрошенную муку и кулек с круглыми оранжевыми плодами.
– Апельсины! – радостно взвизгнула я и захлопала в ладоши.
– Лучше, – снисходительно улыбнулся Дей. – Мандарины.
Каролина с детским восторгом пощупала яркий плод, повертела в руках и, прикрывая глаза, вдохнула бодрящий цитрусовый аромат.
Эти южные фрукты были дорогим удовольствием наравне с кофе. Но, видимо, к Новому году доктор решил нас побаловать.
Я переложила мандарины в вазочку и торжественно отнесла в гостиную, где водрузила в центр праздничного стола.
Настроение сразу стало еще на несколько пунктов выше. Удивительно, как мелочи могут быть столь значимыми.
Давно забытая атмосфера радости витала в воздухе, заставляя напевать под нос праздничные песенки и порхать по дому, словно бабочка.
– Все! – устало выдохнула Каролина, снимая с себя передник, когда готовка была завершена. – Теперь можно и за стол, только вначале нужно переодеться.
Я поддержала ее в этой идее.
Это Деймон пришел ко мне домой сразу при параде, а мы с Линой, как женщины, занятые готовкой, предпочитали кулинарить в домашних платьях и уже непосредственно перед застольем надеть красивые наряды.
Подруге я выделила гостевую комнату, ту самую, где, по идее, должна была принимать клиентов, но которая у меня по некоторым причинам почти никогда не использовалась. В ней Лина и собиралась ночевать, когда праздник завершится.
Для этих же целей Деймону я выделила диван в гостиной.
Поднявшись к себе, я обвела спальню усталым взглядом.
В комнате царил ужаснейший бардак. Весь пол был завален чертежами и книгами из университетской библиотеки. Получив доступ к святая святых, я без зазрения совести набрала литературы и теперь большинство свободного времени проводила над учебными пособиями. Убираться мне не хотелось, тем более сейчас. Поэтому я пролавировала между расстеленными ватманами и добралась до кровати, где меня ждал заранее приготовленный наряд.
Для встречи Нового года я выбрала синее, расшитое золотом платье с неглубоким декольте. У зеркала я привела в порядок волосы, заплела их в высокую прическу, подкрасила губы, полюбовалась собой и осталась довольна. На душе было тепло и спокойно, чего нельзя было сказать о погоде на улице.
Зима за окном неожиданно решила показать свой злой норов. В последний час она усыпала улицы плотным слоем колючего снега, выла вьюгой и холодила жутким морозом.
Еще раз порадовавшись, что нахожусь дома, я взглянула на себя в зеркало, контрольно убеждаясь, что выгляжу отлично, и спустилась на первый этаж.
Каролина уже сидела за столом и очень оживленно трещала Деймону вести о самочувствии своей матери.
– Твои лекарства помогли, – радовалась она. – Я была у нее вчера утром, и мама чувствует себя отлично.
– В этом нет ничего удивительного. – Деймон стоял у окна и задумчиво разглядывал снег за окном. – Новость о ее предсмертном состоянии была слишком преувеличена. От обычной простуды еще никто не умирал.
Лина обиженно надула губки, но тут же продолжила радостно щебетать:
– И все же спасибо. Ты ведь согласился пойти к ней со мной, а мог бы этого не делать.
Деймон развернулся от окна и, увидев, что я уже спустилась и подхожу к столу, услужливо подскочил, чтобы отодвинуть стул.
Все же он удивительный джентльмен. Я с благодарностью посмотрела ему в глаза, ответом мне послужила легкая улыбка.
Прежде чем сесть за стол самому, Стоун погасил свет в гостиной, оставив только фонарики цветной иллюминации.
– Ну что, раз все собрались, приступим? – объявила Лина.
Вид у рыжей был наисчастливейший, зеленые глаза лукаво блестели в свете гирлянд.