Я выскользнула из ванной, подошла к соседней двери в спальню и, приоткрыв дверь, шокированно замерла.
Аластар не спал.
Не знаю, куда подевалось его опьянение, но он даже сумел встать с кровати. Я застала его за своим столом над изучением чертежей.
– Вас не учили, что брать чужие вещи невежливо? – входя в комнату, спросила я и захлопнула за собой двери. – И вообще, почему вы не спите?
– Уснешь тут, когда снизу долетают такие звуки. – Аластар развернулся в мою сторону и пытливо заглянул в глаза, ни капли хмеля в его взгляде я не увидела. – Я собирался вас догнать, когда вы ушли, но случайно наткнулся взглядом на это. – Он взял со стола учебник по «Сопротивлению материалов» и помахал увесистым томиком. – Необычная литература для девушки из Квартала.
– И что? – с вызовом произнесла я, скрещивая на груди руки. – Читаю, что хочу!
Вместо ответа Аластар притянул к себе один из свернутых ватманов и расстелил его на столешнице. На этой бумаге примерно с месяц назад я нарисовала схему крыла будущего летательного аппарата.
– Это ваша работа? – спросил сноб, хотя ответ уже наверняка знал.
Я кивнула и продолжила наблюдать, как мужчина разворачивает следующий чертеж, на этот раз с общим видом на машину.
– Я думал, сон отрезвляет, – пробормотал он. – Но, когда увидел это, понял, что ошибался. Торани, как вы назвали эту конструкцию?
– Никак. – Я пожала плечами и, подойдя ближе, попыталась охапкой забрать ворох бумаг. Мне решительно не нравилось, что по ним ползают без спросу. – Расчеты еще не закончены.
Мои руки, тянущиеся к ватманам, перехватили, не разрешив дотронуться до собственных вещей.
– Не злитесь, – заглянул в глаза сноб. – Вам не идет.
– Лучше бы вы спать шли, – сквозь зубы прорычала я.
Да, еще несколько месяцев назад я мечтала показать некому магнату Фоксу свою работу, но вот сейчас от этого желания остался пшик. Наверное, я просто разучилась радоваться. Или новые стоны, нарастающие за дверью, не давали сосредоточиться и познать хоть какое-то подобие счастья в эту новогоднюю ночь.
– Выбирая между чертежами и сном, я выберу чертежи, – вместо ответа услышала я. Аластар упрямо забрал весь ворох бумаг и с усердием самого увлеченного в мире человека принялся расстилать их на полу комнаты, точно так же прижимая норовящие скрутиться уголки тяжелыми книгами. Закончив, с высоты своего роста он обвел взглядом результат собственной деятельности и задал мне вопрос:
– Винт планировали один?
– Да. – Я подошла к схеме с рисунком четырехлопастного винта и расчетом скорости вращения. – На носу машины.
– Будет лучше, если их будет два. По бокам, на крыльях. – Аластар взял со стола простой карандаш и, подступая к чертежам, схематично ткнул, где именно должны располагаться дополнительные лопасти. – Это даст большую стабильность в полете.
Я наморщила нос и, схватив второй карандаш, принялась пересчитывать формулу для двух пропеллеров. Для удобства села прямо на пол. Аластар заглядывал из-за плеча, временами поправляя расчет, если я ошибалась.
– В каком университете учились? – тихо спросил он меня.
Я аж вздрогнула от неожиданности, ведь до этого в спальне царило молчание, разбавляемое лишь скрежетом грифеля о бумагу. Даже стоны, доносящиеся снизу, уже не смущали. За работой удалось полностью от них абстрагироваться.
– Ни в каком, – отмахнулась я. – После школы куртизанки сразу отправляются работать.
– И тем не менее вы образованны гораздо лучше, чем многие дамы моего круга, – заметил Аластар.
Сейчас он тоже сидел на полу и, перелистывая математический справочник, сверял с ним правильность моих расчетов.
– Пришлось учиться самой, – призналась ему. – Это не так сложно, если приложить немного усилий.
Своим откровением заслужила очередной любопытный взгляд.
– Вы поражаете меня, Тори, – честно сказал он. – Весьма жаль, что судьба занесла вас в это место.
Мне хотелось оставить этот почти комплимент без внимания, но все же не выдержала и высказала:
– А если бы она меня сюда не занесла, я могла бы быть абсолютно другой. Мы такие, какими нас делает окружение. Кого-то ломает, а кого-то закаляет. Я предпочитаю думать, что отношусь к последним. Ведь кто знает, родись я вольной или богатой, стала бы я стремиться к чему-то большему?
– И к чему стремитесь вы? – склонив голову набок, спросил сноб.
– К свободе. Большинство тех, кто попал в Квартал, стремятся именно к ней. – Мне вдруг захотелось рассказать Фоксу о том, как же по-настоящему устроена жизнь публичных домов. Мне показалось, что он готов это понять. – Вы были совершенно правы, мистер Фокс, когда в нашу первую встречу спросили, неужели продажным девам нравится, что ими пользуются. Разумеется, нет. Это наша работа, которую мы должны выполнять с улыбкой на губах и слезами в душе. Раздвигать ноги, исторгая из себя поддельные стоны, а самим кусать губы в кровь от боли. Замазывать кремами синяки, оставленные клиентами, а вечером ждать нового мужчину и вновь улыбаться ему. Нет, мистер Фокс. Такое не нравится ни одной из нас, но мы умело терпим и продолжаем игру, мечтая выйти за пределы Квартала и никогда не вернуться обратно.
По мере моих слов лицо Аластара бледнело. Его напряженное выражение говорило само за себя, а значит, мои слова его все же задели.
– Я сделал вам тогда больно? – только и спросил он.
– Нет. – Я отвела взгляд от мужчины, совесть опять заворочалась где-то внутри. Ведь, по сути, сноб той ночью вообще ничего не сделал.
Но Аластар мое движение истолковал неверно, он придвинулся ближе, чтобы ладонью развернуть меня к себе.
– Зачем вы отвернулись? – Его глаза судорожно бегали, ища в моей мимике ответы. – Опять лжете, чтобы не расстроить клиента?
Я нервно сглотнула. Он находился слишком близко, чтобы я сумела, не дрогнув даже мускулом, уверенно ответить. Но все же как можно тверже произнесла:
– Сейчас вы не мой клиент, и мне нет смысла лгать вам.
Заметив мою зажатость, Аластар смутился и отсел. Я же облегченно выдохнула.
– Можно задать один вопрос? – все же решилась я и, увидев согласие, поинтересовалась: – Как вышло, что вы явились именно сюда, в Квартал? Неужели вам больше идти некуда?
– Вышло, что некуда. Можно иметь сотню знакомых и партнеров, но не иметь никого, кто бы пустил в дом.
– А родители? Родственники?
– Никого нет, – вполне спокойно ответил Фокс. Было видно, что эта рана в его душе давно зажила. – Этот Новый год я должен был встретить с семьей Кристалл. Но с утра она просила съездить с ней в Столицу. Мы поехали с моим личным водителем. Всю дорогу Кристалл вспоминала ту вашу встречу в Пассаже. В итоге ей взбрело в голову отвезти меня в церковь, где я обязан был исповедаться в грехах и искупить вину за связь с продажной женщиной.
По мере его рассказа в моей голове складывалась полная картина. Кристалл представилась беспросветной дурой, беременные гормоны которой круто ударили ей в голову. Взбалмошная и избалованная. По всей видимости, она была очень уверена в своей власти над Аластаром, если так безбоязненно позволяла себе попытки его унизить. На исповедь потащила.
– И что вы?
– Приказал водителю отвезти мисс Бристоль по делам, которые она запланировала, и к ужину обязательно вернуть в поместье родителям, – без сожаления ответил бывший клиент. – А сам высадился в центре города и пошел бродить в одиночестве.
На моем лице невольно расцвела злорадная усмешка, я очень живо представила досадливое выражение мордашки мисс Бристоль.
Рассказ Фокса многое объяснял: и тонкий сюртук, и столь замерзший вид. Аластару пришлось долго мерзнуть в одежде, не предназначенной для длительных прогулок, неудивительно, что он начал согреваться крепким алкоголем.
– А где ваши друзья? Почему не пошли к ним?
– За пределами Панема.
– Коллеги? – не унималась я. – Партнеры?
Фокс горько усмехнулся.
– Вы не поверите, но меня не узнали и прогнали. В первом случае приняв за бездомного попрошайку, во втором вообще не открыв двери. – Его тон стал неожиданно весел. – Вы не поверите, Тори, но такие ситуации заставляют переосмыслить жизненные ценности.
Да уж. Кому, как не мне, поверить. Я лучше многих знала, по каким критериям высший свет судит о людях. По одежде и деньгам.
Никто ведь и предположить не мог, что богатейший Аластар Фокс станет в новогодний сочельник слоняться по улицам с бутылкой скотча наперевес.
– Значит, вам повезло, что мое зрение оказалось лучше, чем у богатых аристократов, – пошутила я. – Удалось же мне узнать вас в снеговике на пороге.
Мужчина открыто рассмеялся.
– Мы отвлеклись, – успокоившись, напомнил он и вновь погрузился в изучение чертежей. – Проверка вашей работы очень занимательное дело.
На этом наш разговор казался законченным. Любовные игрища в гостиной, судя по тишине, тоже прекратились, но спускаться и проверять, как там Дей и Лина, мне не хотелось.
Незаметно для самой себя мои глаза начали слипаться. Я долго боролась с собой, но так и уснула на полу, подложив под голову учебник механики, укрывшись лишь объятиями собственных рук.
Утро встретило меня запахом насыщенного кофе.
Неожиданный аромат.
Я резко открыла глаза, чтобы обнаружить себя в кровати, накрытой одеялом. Нарастающую панику, что не помню, как оказалась в постели, подавила, едва сумела до конца осознать обстановку.
Аластар все так же сидел на полу, только учебников и книг вокруг него прибавилось. Рядом с ним стоял поднос, на котором исходила паром чашка с ароматным кофе.
– Доброе утро, – не отвлекаясь от чертежей, поприветствовал он. – Вчера я взял на себя смелость переложить вас на кровать.
– А вы где спали? – спросила я, стараясь подавить желание потянуться и зевнуть.
– Я и не спал.
Вставая с кровати, порадовалась, что хоть с выбором вчерашнего платья угадала – корсет наряда был мягким и я не натерла им кожу за ночь.