Нож, правда, тоже отлетел в сторону.
– Ты что удумала, падаль? – Блекнайт навис надо мной и скользнул плотоядным взглядом.
В этот миг я поняла, что все кончено.
Он облизнул губы и рванул ворот моего платья. Ткань затрещала под его руками и сдалась под немыслимой силой.
– Значит, будем тебя наказывать! – прорычал он с предвкушением, загребая в ладонь мою грудь.
Я заорала от боли выкрученных сосков, попыталась вырваться, но получила звонкую оплеуху. Боль от нового удара по челюсти застилала мои глаза.
Из последних сил я орала, разрывая голосовые связки, если можно назвать это криком.
Сознание попыталось отключиться, но ему не дали.
Блекнайт перевернул меня на живот, вжал в столешницу, рывком сорвал юбку.
Грубо раздвинул мои обессиленные ноги.
Я вяло трепыхалась под его телом, пытаясь не дать его пальцам лапать меня. Но он грубо ущипнул за половые губы и попытался раздвинуть складочки. Я дернула задом, отстраняясь, за что получила очередной пинок в ребра.
Мои всхлипы были едва слышны, когда осознала, что бесполезно сопротивляться. Садист уже возился с ширинкой, я кожей чувствовала, как он водит набухшим членом по промежности, словно решая, в какую дырку ему ворваться.
Мне оставалось только зажмурить глаза. Как жаль, что для меня все закончится именно так.
В ушах гулко стучала кровь, а помутневшее сознание выдумало себе спасительную иллюзию. Словно где-то там, в коридоре, гулко хлопнула дверь и кто-то вбежал в залу. Жаль, что это неправда, потому что Блекнайт определился с выбором.
Его естество прижалось к моей девственной попке и теперь пыталось преодолеть сопротивление.
«Сейчас…» – мелькнула у меня паническая мысль.
Но ничего не произошло.
Я лишь расслышала звук удара, а в следующий момент Блекнайта стащили с меня и отшвырнули прочь.
Какие-то громкие звуки и вопли наполнили комнату, но я не могла разобрать их.
Перед моими глазами возникла Виктория. Она взволнованно смотрела на меня, кричала о чем-то и заглядывала за спину, обращаясь к кому-то.
Судья Райт попыталась поднять меня со стола, но я застонала от боли, невольно причиненной ею.
Я не понимала, как она здесь оказалась, мысли суматошно мелькали в голове, не давая возможности сосредоточиться.
– Он успел что-то сделать с тобой? – наконец различила я крик Вики.
Мне едва хватило сил качнуть головой. На лице судьи отразилось облегчение.
– Ал! – крикнула она кому-то. – Нам нужен врач!
– Вижу! – донесся до меня разъяренный рык.
Я не сразу опознала в этом полном гнева голосе Аластара Фокса. Где же он был целый день?!
Новые слезы неконтролируемо полились из глаз.
– Не плачь, – попыталась успокоить Виктория. – Все закончилось.
Ей удалось подкатить столик к дивану и бережно переложить меня на него.
Угол моего зрения сменился.
Теперь я полностью видела комнату и Аластара, стоящего над избитым Блекнайтом. Хозяин сидел, прислонившись к стене, и сам зажимал свои ребра, корчась от боли. Под его глазами расплывались лиловые синяки, а из носа бежала струйка крови.
– Подлец! – рычал на него Фокс.
Он отошел от Блекнайта и бросился ко мне. В это время Виктория пыталась закутать меня в диванный плед, чтобы хоть как-то прикрыть разорванное платье.
Аластар скользнул напряженным взглядом по мне, но я попыталась отвернуться. Мне было стыдно, что он видит меня такой. Жалкой. Побитой. Униженной.
– У нее сломана челюсть, – констатировала Виктория. – Возможно ребра. Не исключаю сотрясения.
– Мы отвезем ее к врачу, – ответил Аластар.
– Хахах, – раздался скрипучий смех Октавиуса. – Никуда вы ее не повезете! Эта сука – собственность Квартала, а это значит, что без моего согласия она никуда не поедет!
Стоящая рядом Виктория вздрогнула. Она взглянула на Аластара и удержала его за рукав пиджака, когда Фокс был готов подойти к Блекнайту и нанести очередную порцию ударов.
– Он прав, – убито произнесла Райт. – Я видела ее контракт. Если вынесем Торани за пределы Квартала ночью без разрешения этого урода, она умрет.
Фокс гневно зыркнул на свою визави и вырвал руку из ее ладони. В три шага он миновал расстояние до мучившего меня урода, навис над ним и с ненавистью прошипел в лицо:
– Сколько?
– Миллион шестьсот!
От озвученной суммы мои глаза расширились. Я попыталась возразить, замычать, подать хоть какой-то знак, что Блекнайт врет.
Но Аластар мои знаки растолковал неверно и решил, что я кричу от боли.
– Потерпи, Торани, – прошептал он и полез во внутренний карман пиджака.
Толстая чековая книжка тут же лишилась одного листа. Фокс спешно черканул на нем запрошенную сумму и бросил бумагу в лицо Блекнайту.
– Подавись, падаль!
По лицу Хозяина расплылась довольнейшая из улыбок, он бережно подхватил чек и расправил его длинными паучьими пальцами.
– Не так быстро. – Виктория отошла от меня и, встав рядом с Аластаром, смерила Октавиуса презрительным взглядом. – Я видела ее договор: по его условиям вы должны подписать освободительную для Торани.
Взгляд Блекнайта сделался колючим, мерзавец поджал губы и недовольно заерзал по полу.
– Даже боюсь задаться вопросом, откуда у смазливой шлюхи взялись такие умные покровители? – недовольно прошипел Хозяин, материализуя перед судьей Райт документы. – Так любопытно, что сам себе диву даюсь!
– Не твое дело, – в тон ему рыкнула Вика, сгребая бумаги и окидывая их взглядом. – Подписывай!
Она забрала пишущую ручку у Фокса и сунула Блекнайту вместе с документами. Тот размашисто оставил свою роспись на контракте, а я физически ощутила, как упали невидимые оковы, так долго связывающие меня с Кварталом.
Я свободна.
Вот только не слишком ли огромной ценой? Аластар переплатил вдвое больше моего долга, а я даже языком не могла пошевелить, чтобы ему об этом сказать.
– Мы уходим. – Фокс развернулся ко мне и вплотную подошел к дивану. Он присел, оказавшись лицом наравне с моими глазами. – Я возьму тебя на руки, возможно, будет больно, но ты потерпи. Мы отвезем тебя к доктору.
Его слова немного отрезвили мой уставший от боли разум. Я не могла покинуть этот дом просто так. Кто знает, будет ли у меня возможность через пару дней забрать отсюда свои вещи? Разрешит ли мне Блекнайт хозяйничать в бывшем домике, или уже завтра здесь поселится кто-то из его любимчиков? Мне пришлось пристально посмотреть в глаза Аластару, ведь говорить я по-прежнему не могла, зато меня слушались руки. Я сложила их птичкой, машущей крыльями, и указала взглядом на второй этаж. Именно там, в спальне, до сих пор лежали чертежи.
Мой спаситель понял меня без слов, даже по таким невыразительным указаниям. Коротко кивнул и пулей взлетел по лестнице наверх. Блекнайт, до сих пор сидящий на полу, проводил его любопытным взором, но промолчал.
Через пятнадцать минут Аластар спустился, нагруженный ворохом ярких платьев, которые сгрузил ничего не понимающей Виктории на руки. Я испугалась, неужели он не понял моих намеков и не нашел самого ценного в этом доме? Но едва Фокс подхватил меня на руки, прошептал так тихо, что я едва разобрала:
– Тубусы с чертежами под одеждой. Я не мог вынести их в открытую. У Блекнайта и так слишком много вопросов, не стоит подкидывать ему новые загадки.
Услышав это, я расслабленно прикрыла глаза.
Мне было по-прежнему больно. Саднили раны, тянуло под ребрами, лицо опухло от синяков, и дышать было тяжело. Но удивительный запах ночной улицы неожиданно приобрел сладкий вкус свободы.
Пусть я изломана, но со временем восстановлюсь, главное, что теперь я вольная птица.
Хрусть!
И я взвыла от новой дикой боли.
С таким звуком незнакомый мне доселе доктор вправил мою челюсть на место.
Пожилой старик в очках-половинках, делавших его похожим на профессора Стормгольда, сочувствующе посмотрел на мое избитое лицо. Там расплывались лиловыми гематомами несколько синяков.
– К счастью, – констатировал врач, – челюсть была все же не сломана – ее вам выбили. Здесь вы дешево отделались. Однако этого нельзя сказать об остальных повреждениях. Несколько трещин в нижних ребрах, сотрясение мозга, многочисленные ушибы. Следующие недели вам придется провести в постели, милочка!
А вот это не очень здорово. Эйфория от приобретенной свободы сменилась суровой реальностью. Мало того что я стала бездомной, так еще и прикованной к постели.
Я пыталась ответить доктору, что не могу позволить себе валяться в постели много времени, мне жилье нужно искать, но опухшие губы плохо слушались:
– Молчите, дорогая. Вам не стоит говорить, – остановил меня доктор, покрывая мое лицо какой-то мазью. – Не усложняйте себе жизнь еще больше.
Среди ночи Аластар и Виктория отвезли меня к доктору Ламнингу. О нем я ничего ранее не слышала, разве что по пути Виктория успокаивала меня, говоря, что он один из лучших в Столице.
Мы фактически вломились к старику в дом среди ночи. Нам открыл заспанный дворецкий, а когда меня расположили на диване богато обставленной гостиной, спустился и сам хозяин, наспех облаченный в плотный махровый халат и тапочки.
Несмотря на столь внезапный подъем в поздний час, доктор выглядел готовым к приему. Это выражалось в серьезности его взгляда.
– Очень много повреждений, – недовольно поцокал доктор языком и перевел взгляд на Аластара. – Где же так пострадала мадемуазель?
Ничего удивительного, что при взгляде на меня у доктора возникли вопросы. Избитая девушка в разорванном платье, гулявшая явно не по набережной, когда над ней поиздевались.
– На нее напали бандиты, – расплывчато сформулировал Фокс. – Думаю, не стоит об этом вспоминать. Леди не нужны упоминания о случившемся. Они могут травмировать душу.
Это было крайне мило со стороны Аластара умолчать о том, кто именно так со мной поступил. Только даже без упоминаний вряд ли я смогу когда-нибудь забыть руки Блекнайта на своем теле.