– Я ухожу.
– И далеко собралась? – усмехнулась женщина. – Ты хоть знаешь, где усадьба находится?
– Примерно в получасе езды от Столицы. Думаю, около двадцати километров, – уверенно сказала я, вспоминая, сколько мы добирались сюда на машине Фокса. Дорога была хорошей, меня почти не трясло, а значит, одна из часто используемых. – Я доберусь до дороги и надеюсь договориться с попутными извозчиками.
– В таком виде? – Агния скептически обвела взглядом мое не самое теплое платье. – Ты, видимо, решила доехать не до Столицы, а до ближайшей больницы с воспалением легких.
Я недовольно поджала губы. Да, это был минус моего плана, поэтому и ответить мне было нечего.
– Я все равно уйду, – упрямо произнесла я и двинулась к выходу.
– Постой, – ухватила за руку Агния.
Обернувшись, я уставилась на нее, всем видом говоря, что ни на какие уговоры остаться не поддамся.
– Если решила, уходи, – сухо начала она. – Но по утрам сюда приезжает повозка столичных торговцев молоком. Они выкупают у меня продукцию для богачей и спешат обратно, чтобы успеть доставить свежие сливки и творог к завтраку. Поэтому тебе не нужно идти пешком, я поговорю с ними, и они подвезут тебя.
– Серьезно? – не поверила я ее доброте.
– Не хочу брать на совесть твою смерть, если замерзнешь в полях, – с тяжелым вздохом пояснила Агния.
Даже несмотря на столь суровое оправдание, я ее поблагодарила.
Долгих двадцать минут после этого разговора я топталась в холле, ожидая повозку, и вскоре услышала ржание подъезжающих лошадей.
Агния вышла во двор и бросилась отворять запертые на ночь ворота. Она перекинулась несколькими словами с кучером и разрешила ему проехать на территорию усадьбы. Когда закрытый фургончик остановился у самых дверей, возничий, он же молочник, скользнул по мне незаинтересованным взглядом и коротко кивнул Агнии, сказав, что согласен меня подбросить.
– Поедешь в фургоне, – бросил он, отворяя дверцы. – Только сидячих мест нет, на полу пристроишься.
Внутри все было заставлено бутылками с молоком, ведрами с творогом и банками сливок. Я с трудом забралась в это царство молочной продукции, кинула в уголочек узелок с платьями и уже собиралась на него сесть, как меня догнал окрик Агнии:
– Подожди! – Она сняла с себя свой старенький овечий тулуп и протянула мне. – Держи, а то точно околеешь.
– С-спасибо, – пролепетала я, все же не ожидая от нее подобного и испытывая очередные угрызения из-за того, что изначально тулуп собиралась украсть.
– Езжай уже, – буркнула женщина. – А то передумаю и отберу.
Молочник загрузил в фургон несколько ящиков, закрыл двери, погрузив меня в кромешную тьму, и вскоре повозка двинулась.
Мне казалось, что мы ехали целую вечность, гораздо дольше, чем полчаса. Меня уже начало клонить в сон, когда извне послышались первые звуки Столицы: голоса торговцев газетами, шум машин, цокот копыт о брусчатку.
Вскоре повозка остановилась.
Двери фургона раскрылись, впуская яркий свет и заставляя меня прикрыть глаза рукой. Молочник помог выбраться. Едва мои ноги оказались на твердой земле, я оправила юбки, подхватила вещи и, поблагодарив мужчину, приготовилась уйти, но он попросил повременить:
– Подождите, мисс, – задержал извозчик. – Леди Агния попросила передать вам оплату за молоко.
Он полез в кошелек и достал оттуда десять золотых, которые вложил в мою руку.
– Вот, держите, – улыбнулся мужчина, откланялся и, вскочив на козлы повозки, поехал дальше по своим делам.
А я так и осталась стоять растерянная посреди улицы, сжимая в руках холодные монеты.
Со стороны Агнии этот поступок казался странным. О моем Квартальном прошлом она не знала точно и знать, что идти мне некуда, тоже не могла. Но выходило, что жена управляющего о чем-то все же догадалась, раз, несмотря ни на что, всучила мне деньги, пусть даже и таким странным способом.
А может, так женщина перестраховалась, чтобы я уж наверняка не решила вернуться и не мотала нервы Аластару. В любом случае, при должной экономии денег мне их должно хватить на несколько дней.
Я сунула деньги в карман тулупа, подхватила вещи и двинулась вперед по улице.
Передо мной встала новая задача – найти работу, жилье и решить, как жить дальше.
Однако пока брела по городу и осматривала витрины в поисках вакансий, в голову упрямо лезли мысли осознания своей сволочной натуры.
Даже покинув Аластара, я умудрилась его подставить. Эгоистично сбежала, значит, теперь некому будет свидетельствовать против Кристалл, которая выкрала какие-то бумаги. Возможно, выкрала.
Мне, конечно, стоило попытаться себя утешить, что и без меня Фокс сумеет доказать вину своей невесты, да и, если что, сам обнаружит пропавшие документы, ведь не они его основная цель. Для Аластара главное было доказать измену мисс Бристоль и освободиться от обязательств помолвки. Но тем не менее на душе все равно было неспокойно.
Через полчаса я добралась до центра Столицы. Первый центральный проспект встретил меня привычным шумом и суетой. Прекрасно осознавая, что на этой улице мне вакансии не светят, я двинулась дальше и вскоре завернула к тихому, давно знакомому проулку.
Мастерская мисс Британи, как и всегда, приветливо распахнула передо мной двери, звеня колокольчиком.
– Тори, – с порога узнала меня хозяйка. – Давно не видела тебя, моя птичка. Пришла за новым нарядом?
– Доброго дня, – поздоровалась я, подходя ближе к прилавку, за которым стояла леди Британи. – Нет, наряды мне нынче не по карману.
Несмотря на всю печаль этой реплики, говорила я с улыбкой.
Брови хозяйки салона изогнулись в изумлении, но, когда она сумела разглядеть мое лицо с расстояния в полметра, испуганно всплеснула руками.
– Да что же это творится, деточка, – запричитала она. – Откуда эти синяки?
– Не столь важно, – продолжала вымучивать улыбку я. – Назовем их ценой за мою свободу.
Выражение негодования на лице мисс Британи сменилось изумлением.
– Ты выкупилась?
– Да, и теперь ищу работу, собираюсь начать новую жизнь. Быть может, у вас найдется местечко?
Разумеется, я испытывала удачу, задавая этот вопрос, поэтому на положительный ответ и не рассчитывала.
– Нет, дорогая, только если ты умеешь шить, – скорбно покачала головой женщина, намекая на то, что раньше я работала другими частями своего тела.
Что же, примерно такого ответа я и ожидала, однако к леди Британи я шла тоже не просто так, у меня было что ей предложить, ибо неоднократно слышала ее жалобы на мастера, который чинил ей швейную машину. Он был вечным пьяницей, балагуром, но, будучи незаменимым в своих умениях, имел постоянный приток заказов от столичных швей.
– Шить не умею, – отчеканила я. – Но зато разбираюсь в технике и механизмах. Если позволите, я могу доказать, починив что-нибудь. Например, швейную машину.
Глаза Британи широко раскрылись, больше от неверия, чем от удивления.
– Это слишком дорогое оборудование, чтобы я подпустила к нему несведущего человека, – твердо высказалась она, но что-то в ее голосе все равно дало мне надежду.
– И все же, – попыталась настоять я.
Британи вышла из-за прилавка и направилась в подсобку, поманив меня за собой.
Раньше я здесь никогда не была. То, что я считала подсобкой, на деле оказалось немалым помещением, заставленным манекенами, недошитыми платьями, коробками с пуговицами и свертками материалов. В центре этой мастерской стояла швейная машина, явно рабочая. По ней было видно, что механизм часто используют, а поэтому и бережно ухаживают. Но мимо этой «швейки» мы прошли, Британи дошла до дальнего темного угла и указала на нечто, укрытое непроницаемым чехлом.
– Это моя старая «крошка». Однажды в ней что-то щелкнуло, и она сломалась. А этот мастер Гартон развел руками, сказав, что не может починить. Якобы поломка не в самом механизме, а в магическом моторчике, который заставляет шестеренки крутиться.
Я внимательно выслушала и, аккуратно стащив полотно, поглядела на своего будущего «пациента». Старая, местами с потертой краской, машинка марки «Крингер» уже не один год стояла мертвым грузом в углу этой комнаты. Однако при первом же взгляде на нее я дала себе слово, что разобьюсь в лепешку, но работать эту «крошку» заставлю.
– Вы разрешаете мне ее разобрать? – все же уточнила у хозяйки салона.
С некоторым сомнением Британи согласилась, бросив мне короткое:
– Хуже ты уже все равно не сделаешь. Но чем черти не шутят, попробуй!
В тумбе машинки я нашла ящичек, в котором хранились инструменты. Они всегда шли в комплекте к таким механизмам. С легкостью раскрутив сломанный «Крингер», я очень быстро добралась до выдохшегося магического двигателя. Он заставлял крутиться многочисленные колесики механизма. Я немного повертела его в руках и отбросила в сторону. По мне, он был деталью ненужной, я бы даже сказала, архаичной. Основную работу все равно выполняла ножная педаль, на которую не переставая давили своими ножками швеи, значит, и не нужен никакой моторчик, который будет что-то еще подкручивать.
Я перетянула все ремни, привязав их к механизму педали, и могла лишь поразиться, почему до этого не додумался дипломированный мастер. Совсем, наверное, мозги пропил.
Тестируя работу, я нажала на педаль несколько раз, и только когда убедилась, что все крутится, шуршит, а иголка даже мелькает у «лапки» и готова строчить, позвала хозяйку салона.
– Проверяйте, – гордо предложила я, наслаждаясь удивленным лицом Британи, ведь весь процесс занял у меня от силы два часа.
Она с неверием подошла к своей «крошке», осмотрела ее со всех сторон и с лицом, выражающим явный скепсис, взяла с соседнего стола нитки и какую-то тряпочку.
Некоторое время она заправляла материал, но вскоре уже щелкала рычажком режимов, проверяя качество строчек на ткани.
– Невероятно, – выдохнула она, едва ли не хлопая в ладоши. – Я расскажу о тебе всем знакомым. Мы прогоним этого шарлатана Гартона прочь. Да у тебя отбоя от заказов теперь не будет!