Попугай попал к Михаилу Степановичу много лет назад. Он был в числе несчастных птиц, ввозимых контрабандой. Прохор долго пролежал связанный в тесном ящике и когда наконец был освобожден таможенниками, решительно ненавидел все человечество. Гройс тщательно ухаживал за птицей, подолгу разговаривал с ней, однако потребовалось несколько лет, чтобы попугай перестал проявлять агрессию к людям.
Зато к тому времени, когда Ирка появилась в доме Михаила Степановича, попугай в хозяине души не чаял – как и хозяин в нем. Прохор свободно перемещался по квартире, где для него в разных местах были приколочены «жердочки» – Ирка считала, что не жердочки, а настоящие жерди. Несмотря на страх, она не могла не любоваться птицей: сочно-голубое оперение, перья на крыльях ярко-желтые, голова и грудь насыщенного красного цвета, а перышки на лбу окрашены зеленым. Радужная, невероятная птица – и не будь у попугая такого клюва, Ирка давно бы уже попробовала завести с ним дружбу.
Однако как только стало ясно, что выгонять ее из квартиры не собираются, девочка принялась постепенно завоевывать расположение красавца.
Михаил Степанович кормил питомца специальными смесями для попугаев, балуя его иногда орехами, ягодами и фруктами. Ирка посидела некоторое время на форумах любителей ара, почитала о повадках и кормлении птиц и однажды утром очень осторожно предложила Прохору овсяную кашу.
– Что это ты делаешь? – озадачился Гройс.
– Тс-с-с! Не мешай!
Старик уже приготовился спасать девчонку от рассерженного попугая, но Прохор, распробовав угощение, с удовольствием съел всю предложенную порцию и сидел, лучась довольством, поводя влево-вправо клювом, измазанным в овсянке.
Вскоре после этого Михаил Степанович, вернувшись домой, услышал из ванной громкие крики – человека и попугая вперемешку. Вбежав в комнату, он обнаружил, что Прохор сидит на доске, перекинутой над ванной, хлопает крыльями, а Ирка поливает его сверху из душа и хохочет. Очень скоро «полив попугая» превратился в ритуал, и дважды в неделю Прохор с удовольствием купался.
– Ты, Проша, меня понимаешь! – Ирка погладила птицу по голове. – Ничего, мы еще покажем, что я права!
Ирка решила, что во Всемирной сети, как и везде, лучше всего играть на чужих недостатках. Жадность, трусость, патологическое любопытство – вот те лужайки, на которых она может выращивать свои маленькие аферы, расцветающие недолгими цветами и быстро сворачивающиеся. Девушка потратила неделю на то, чтобы разобраться в системе интернет-платежей, и за это время в голове ее сложился определенный план. На этот раз – многоходовка.
Для начала она посетила один из женских форумов, где участницы живо обсуждали свою семейную жизнь. Выбрала трех девушек, не скрывавших ни своих имен, ни имен мужей. «Пашка вчера притащил мне букет роз! – писала участница Ника Сергиенко. – Вроде и причин нет. Может, вину заглаживает? Я вот думаю: мне уже насторожиться или еще рано?»
Почтовый адрес всех троих, включая Нику Сергиенко, был указан в профайле. Ирка составила короткое письмецо и разослала его по адресам, из осторожности выйдя в Сеть не из дома, а из ближайшего интернет-кафе.
В письме, стараясь подражать слогу рекламных рассылок, она написала, что фирма «Истина» предоставляет услуги по выдаче заинтересованным лицам информации о паролях, используемых их близкими и друзьями. Достаточно прислать свой логин и пароль, и с их помощью сотрудники фирмы смогут установить пароли всех, с кем вы вступаете в переписку. «Может быть, Ваш компаньон нечестен с Вами? – грозно вопрошала Ирка. – Или Вы подозреваете, что Ваши сотрудники шпионят в пользу конкурента? Или не доверяете супруге? „Истина“ поможет Вам найти ответы на все вопросы!»
Две из трех женщин откликнулись на ее письмо в тот же день, и Ирка получила логины и пароли. Она вошла в почтовые ящики обеих, внимательно изучила все письма и у Ники Сергиенко обнаружила то, что искала – переписку с банком, в котором у госпожи Сергиенко была заведена кредитная карта.
Ирка скопировала себе письма банка и после ночи работы над ними составила собственное письмо, в котором от имени банка объясняла, что произошел системный сбой и для того чтобы счет не был заблокирован, клиенту необходимо передать все данные в центральный офис. «Вы можете сделать это лично, приехав по нижеуказанному адресу, или же ответив на это письмо», – написала она.
Расчет Ирки был прост: Ника Сергиенко ни за что не захочет ехать в банк и предпочтет переслать пароли и коды письмом. Подумав, она дописала, что клиенту необходимо оповестить банк в ближайшие двадцать четыре часа, в противном случае доступ к счету будет закрыт во избежание мошенничеств. Нажала на «отправить» и стала ждать ответа.
Но именно на финальной стадии ее впервые охватила неуверенность. «Эта женщина ни за что не пришлет мне коды и пароли. Пусть она глупая, но не настолько!»
«Прислала же она тебе пароли от собственной почты», – возражал внутренний голос, настроенный более оптимистично.
«Но теперь речь идет о деньгах, а это уже серьезно. Сергиенко обязательно посоветуется с мужем, и он объяснит ей, что письмо от банка – подделка».
Ирку ни секунды не беспокоило, что ее могут поймать. Ее волновало лишь то, что она может не справиться с заданием, которое сама на себя взяла.
Она проверяла почту каждый час. Писем не было. С каждым часом она все больше теряла надежду на ответ.
Письмо от Ники Сергиенко пришло рано утром. В нем содержались пароль и пин-код от «личного кабинета», с помощью которого можно было осуществлять все операции с деньгами, лежащими на счете.
Увидев это, Ирка не поверила своим глазам. Только теперь она поняла, насколько мало сама верила в успех своей затеи. Ее первым побуждением было немедленно перевести часть суммы на счет Гройса, но она заставила себя закрыть компьютер и успокоиться.
«Главное – не торопиться».
Она постаралась припомнить все, что читала об интернет-платежах и переводах. Выходило, что владелица счета сможет определить, куда ушли ее деньги. «Значит, если она напишет заявление, милиция быстро выйдет на деда. Нет, так не годится! Надо сделать по-другому…»
Ирке очень хотелось закончить начатое, но рассудительность взяла верх: она поняла, что оказалась на поле для игры, на котором ей катастрофически не хватает опыта и знаний. Поэтому она пошла к деду, мирно сидевшему в кресле с книжкой Фейхтвангера, и рассказала обо всем.
Михаил Степанович долго молчал, и Ирка начала тревожиться. Неужели она все-таки что-то сделала не так?
– Дед, я писала не с домашнего компьютера, – осторожно начала она, решив, что он обеспокоен из-за возможности вычислить их по адресу.
Но старик покачал головой. Мысли его были заняты совсем другим.
«Сама придумала, что нужно сделать. Выбрала круглых дурочек, развела на интерес. Вытащила из них информацию. А ведь ей всего семнадцать исполнилось неделю назад…»
– Ириша, ты молодец, – сказал он наконец. – Ты удивительная умница.
Девушка вспыхнула и расцвела – не только от похвалы, но еще больше – от «Ириши»: Михаил Степанович прежде не обращался к ней так.
– Но ведь мне не удалось довести дело до конца, – возразила она. – Я подумала, что нужно оплатить с ее счета какой-нибудь товар, получить его, а затем вернуть или продать за наличные. Но побоялась делать это без тебя.
– Правильно побоялась, это слишком сложный путь. Все куда проще: на фальшивый паспорт ты открываешь счет, с которого потом снимаешь наличные.
– Но… у меня нет фальшивого паспорта, – с таким искренним огорчением протянула девушка, что Михаил Степанович рассмеялся.
– Тебе он пока и не нужен.
– Как же мы переведем деньги?
– Мы не будем их переводить.
Лицо у Ирки вытянулось, а Гройс невозмутимо продолжал:
– Ты осуществила самую сложную часть работы – открыла дверь в шкафчик, где лежат деньги. Нам не обязательно их брать, чтобы убедиться в том, что мы можем это сделать. И без этого понятно, что можем. Поэтому давай пока оставим их на месте.
– Но почему?
– Потому что те сто тысяч, которые мы получим, не стоят такой суеты. Считай, что я не хочу засвечивать паспорт.
Ирка, подумав, кивнула. Деньги – ерунда… Ее победа заключалась в другом – в похвале деда, в том, что она справилась!
– Надо бы отметить твой успех, – добавил Гройс, читая ее мысли. – Давай-ка выберемся куда-нибудь, а? Как ты на это смотришь?
– Ура! Хорошо смотрю! Ой, только не в кафе! – спохватилась Ира, не любившая и не понимавшая коллективных публичных приемов пищи.
– Не в кафе? Хорошо. Тогда пойдем туда, где ты сможешь посмотреть игру.
Дверь под вывеской «Зеленый луг» им открыл швейцар, и Ире стало не по себе. Зачем они здесь? Дед настоял, чтобы она оделась просто, но теперь джинсы и рубашка казались девушке совсем неподходящей одеждой для такого места, где на входе стоят представительные швейцары с испытующим взглядом.
– Успокойся, – сказал Михаил Степанович, взяв ее под руку. – А на Сидора не обращай внимания. Он уже лет десять стоит на дежурстве и всех знает.
– На каком дежурстве? – вполголоса спросила Ирка, все-таки обернувшись на того, кого дед назвал таким смешным именем. – И почему он Сидор?
Швейцар ответил ей улыбкой и неожиданно подмигнул.
– Сидор, потому что его фамилия Сидорчук. У него прекрасная память на лица – говорят, помнит буквально всех, кто хоть раз сюда приходил. Отсеивает нежелательных гостей.
Гройс подчеркнул «нежелательных», и Ирка забеспокоилась:
– А мы? Мы-то с тобой какие?
Михаил Степанович только усмехнулся:
– Пойдем. Сперва присмотримся, а там и сыграть можно.
Над зелеными бильярдными столами поднимался сигаретный дым. Курили, заметила Ирка, не игроки, а зрители. Разговаривали здесь вполголоса. То и дело раздавались оглушительно громкие удары. В клубе были и студенты, толпившиеся большими компаниями вокруг двух столов, и женщины, игравшие подчеркнуто сосредоточенно, но больше всего было мужчин средних лет, скромно одетых. Ирка тут же перестала стесняться своих джинсов и рубашки, тем более, что никто не обращал на них с дедом внимания – все были увлечены партиями.