«Удача приходит к подготовленным», – сказал Марк Паулс.
С девчонкой все пока шло как по маслу. Ее приняли в школу казино, и теперь вся группа ждала только одного – того дня, когда ее поставят работать за покерный стол. Марк поначалу опасался, что внучка Гройса плюнет на своего деда и смоется, но затем стало ясно: нет, не смоется. Закрыв старика, они намертво привязали ее к себе. Первые недели за ней неотступно следили, особенно не скрываясь, но затем слежку сняли. Девчонка, кажется, ничего и не заметила.
А чтобы Ира не вздумала пойти в прокуратуру с заявлением о похищении, Бондарев привез ее в коттедж, показал, где сидит старик, и на ее глазах с силой ударил его под дых. Старик рухнул на пол, глотая воздух, и из глаз его потекли слезы. Андрей закрыл дверь и обернулся к Ирке, которую крепко держал Арнольд.
– Не считай меня садистом, – попросил он. – Я лишь хотел тебе показать, что твой дед больше не способен сопротивляться. Если сюда подъедет хоть одна машина, которую мы не ждем, он умрет первым.
Ирка кивнула. Глаза ее были абсолютно сухи, и смотрела она не на Андрея, а на дверь, из-за которой доносился еле слышный стон.
– Мне жаль вас обоих, – сочувственно сказал Бондарев. – Но другого выбора у меня нет. Лучше ты все поймешь сейчас, чем сделаешь ошибку, которую не сможешь исправить.
Он ободряюще похлопал окаменевшую Ирку по плечу и пошел к выходу с таким огорченным видом, как будто это не он минуту назад нанес удар беспомощному старику.
И это больше всего не нравилось Юрке Храпову – то, что происходило с Андреем Бондаревым по прозвищу Умник.
Когда парнишка только попал к ним, Юрий был уверен, что Марк его сломает. С самого начала в Бондареве ощущалось что-то, что выделяло его из десятка умелых мальчиков-крупье с ловкими пальцами, которых Храпов повидал за много лет. Он был слишком себе на уме, слишком наособицу. Не парень, а ходячий черный ящик: Юрка никогда не мог бы сказать, о чем он думает. К тому же в его молчаливости, в неторопливости, с которой он выполнял распоряжения Паулса, чувствовалась готовность сделать по-своему и тихое, но основательное упрямство.
А таких людей Марк ненавидел и стремился подчинить.
После убийства Сашки-Ковриги Бондарев пару дней ходил будто замороженный. Ходит, ест, даже говорит – а в глазах ничего нет. Замерз. Потом, правда, оттаял, улыбаться стал, шутить и вроде бы забыл все случившееся как страшный сон.
Однако что-то в нем все-таки произошло за эти два дня. Андрей не сломался, как опасался Юрка, не превратился в трусливого слизняка, беспрекословно выполняющего все приказы Марка. Был когда-то в их группе и такой, но долго не продержался: сбежал на Украину, два месяца прятался где-то в Крыму, а затем его распухший труп выловили рыбаки возле небольшого курортного поселка.
Но Бондарев не пошел по его пути. Вместо этого он словно сказал себе: «Все позволено». Понемногу пробовал пределы допустимого и каждый раз убеждался: можно, можно, смело ступай дальше. Первый раз это случилось, когда Андрей «уговорил» девчонку Гройса работать на них. Именно тогда Юрка, а за ним и все остальные увидели совсем другого Умника: безжалостного и хитрого.
Храпов спрашивал себя – смог бы он сам изрезать девчонке лицо? И честно признавался, что не смог бы. Из всей их группы подобное мог сотворить только Марк. Васька просто зарезал бы, без лишних мучений. Арнольд свернул бы ей шею при необходимости. А у Юрки кишка была тонка для таких дел, и он их сторонился.
Пока девчонка училась в своей школе при казино, Бондарев не терял времени зря. Для начала он придумал один за другим два проекта по ограблению банков. Первый из двух отверг даже Паулс – по причине избыточного количества трупов, заложенных в бондаревскую схему.
– Ты предлагаешь положить четырех охранников и кассира. Вся ментовка на уши после такого встанет! – сердито сказал он Бондареву.
Андрей почти не огорчился, лишь пожал плечами:
– Ну нет так нет.
И уселся что-то чертить, насвистывая себе под нос.
А на следующий день предложил второй проект. Расписал роли, дал расклад по времени и жертвам… Выходило, что придется застрелить только одного охранника. Если очень не повезет – то двоих.
Паулс задумался, глядя на схему Умника.
– Сколько можно взять? – спросил он наконец.
– Не знаю, – честно признался Бондарев. – Если приблизительно, то от двадцатки и выше.
Двадцать миллионов… Юрка с Василием переглянулись. Пожалуй, это была та сумма, от которой Марк мог начинать обдумывать план всерьез. Вожделенный отель на берегу моря все еще ждал его, и Паулс регулярно созванивался со своим агентом, узнавал, не выставили ли его мечту на продажу.
Марк снова внимательно изучил план ограбления и решил, что второго такого случая не представится. Начали готовиться, Андрей купил оружие, – и вдруг внезапно выяснилось, что банк переезжает в другой офис. До переезда оставалась неделя, а для качественной подготовки требовалось минимум полторы. Дело накрылось – к неудовольствию Марка и к великому облегчению Юрки.
Но и эта неудача не заставила Бондарева успокоиться. Только теперь он не просиживал над проектами, а часами колесил по Москве, возвращаясь поздно вечером уставший и грязный, будто не в машине ездил, а ходил пешком. Зима наступила слякотная, бесснежная, и тем, кто ожидал его в неуютном коттедже, становилось все тоскливее.
Все с нетерпением ждали, когда смогут провернуть дельце в казино и исчезнуть. Все было подготовлено: и новые паспорта, с которыми они собирались скрыться в Литве, и две машины с «чистыми» номерами, стоящие в гараже… И глубокая яма на заднем дворе, которую начал копать Арнольд, а потом к нему присоединился Василий: не мог забыть, как старый Гройс избил его обычной палкой.
Арнольд преобразился. Тонкий изящный хлыщ уступил место красавцу нордического облика. Арнольд легко набирал и сбрасывал вес, и двух месяцев занятий ему хватило, чтобы раздаться в плечах и приобрести атлетический вид. По вечерам он приоткрывал дверь кладовой, садился на пол и вполголоса разговаривал с Гройсом: рассказывал ему, как тот убил его брата, и про суд, и что-то еще, к чему Юра старался не прислушиваться.
Поначалу он не мог понять, зачем это Арнольду: старик до сих пор ни разу ему не ответил, ни словечка не сказал! Только один раз изменил своему правилу, когда эстонец вдруг спросил его, не хочется ли старику чего-нибудь.
– Может, тебя чем-нибудь порадовать? – издевательски осведомился Арнольд, на которого что-то нашло. – Ты говори, не стесняйся! Что тебе нравится, а?
– Радуга… – вдруг донеслось до него из-за двери, и от неожиданности Арнольд вздрогнул.
– Чего? – недоуменно переспросил он.
– Радуга мне нравится, – повторил Гройс. – Семицветная, но можно и пяти. С детства люблю.
– Э! Старче, ты спятил, да?
– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, – забубнил старик в своей каморке. – Каждый охотник. Желает знать. Где сидит фазан. Каждый охотник! Желает! Знать! Где-е-е-е-е… Кто сидит? Фазан!
Василий засмеялся. Арнольд вскочил, пнул дверь и ушел. Юрка так и не понял, чем старик вывел его из себя, но чувствовал, что в этот раз тюремщик потерпел поражение.
Но все остальное время Гройс отмалчивался, и Юрка недоумевал: зачем же эстонец приходит к нему каждый вечер? А затем догадался: Арнольду и не нужно, чтобы ему отвечали. Он не со стариком, а с самим собой разговаривает. Некоторые люди молитвы перед сном читают, а у Арнольда свой ритуал. Выговорившись у двери, он уходил на улицу и пропадал там минут десять. Юрка как-то раз не утерпел и подглядел в окно, что он делает. Оказалось, ничего не делает: стоит под мокрым снегом возле выкопанной ямы на заднем дворе и смотрит вниз.
Фонарь на стене дома был включен, и Юрка увидел, какое выражение лица у их обаятельного чудаковатого Арнольда. Вот тогда-то и мелькнула у него в первый раз мысль, что надо бы бежать, пока еще не поздно. Слишком уж быстро все закрутилось и обернулось не так, как он ожидал.
Но самое плохое заключалось в том, что бежать младшему Храпову было некуда. В Севастополе жила у них тетка, баба простая и добрая, но к ней Юрка боялся сунуться. Потому что Василий про тетку Лену знал не хуже него, вместе гостили у нее три года назад, а предугадать, расскажет ли Васька Марку, где спрятался его младший братец, было невозможно.
Одно Юрка знал точно: брат с ним не побежит. Василия все устраивало.
Конечно, можно было бы взять свою долю и рвануть куда глаза глядят. Пожалуй, так бы Юрий и сделал, если бы не одна мысль, занозой застрявшая в голове: тот мальчишка, трусливый слизняк, что утонул в Крыму… За неделю до его смерти Марк Паулс куда-то исчез, сказав лишь, что уезжает ненадолго и скоро вернется. И действительно вернулся – ровно через день после того, как тело неудачливого шулера выловили из воды. Никто из них – ни Храповы, ни Арнольд – тогда не знали, что их бывшего приятеля уже нет в живых. Но когда узнали, Юрка сопоставил даты отъезда Паулса и смерти парнишки, и ему стало не по себе.
До сих пор он считал, что это совпадение. Заставлял себя так считать! Но понимал, что жить в постоянном страхе, представляя, как рано или поздно за ним придет Марк Паулс, он не сможет.
Так что от мысли о побеге пришлось отказаться.
Лишь одно утешало Юрку: соображение, что после окончания этого дела Марк наконец купит свою гостиницу и выйдет из игры. Тогда они с Васькой точно будут ему не нужны!
Когда Умник первый раз вернулся из поездки удовлетворенный и даже улыбающийся, Юрка сразу понял, что мальчишка снова что-то придумал. Так оно и оказалось.
– Дубль два! – объявил Андрей, перекачивая фотографии с «мыльницы» на компьютер. – Марк, смотри! Тебе это ничего не напоминает?
Все столпились у стола, разглядывая снимки.
– Прошу обратить внимание: это банк «ГарантМосква», – пояснил Бондарев. – Второй вход. Точнее, выход. Во двор.
– Врешь, – недоверчиво сказал Василий. – Это тот же самый банк, в котором мы были!