Именно к таким умозаключениям он теперь пришел – иначе говоря, к нулевому результату. Юго скучал по Лили, особенно вечерами, засыпая. Чувствовать рядом ее тепло, слушать ее ровное дыхание, прикасаться ночью к ее руке или ноге, а главное – прижимать ее к себе…
В последние двое суток девушка, казалось, никуда не исчезала – они сталкивались то в столовой, то в коридоре, – но уклонялась, когда он пытался пригласить ее к себе. Она подмигивала ему, нежно или лукаво улыбалась, и в ее взгляде Юго читал обещание грядущих бурных любовных утех, что его ободряло. Сам принцип обещания подразумевал будущее. А значит, и отношения.
Юго был удивлен тем, как быстро вновь открывалось его сердце. Даже слишком. Слишком быстро. Он будет страдать, если Лили бросит его на этом этапе. Ты сам нарываешься, причем по доброй воле. Единственное, что дает основания для надежды, – это взгляды, которые она на него кидает. Они подразумевают обещание. Юго хотел бы провести с ней еще одну ночь. Не только для того, чтобы заняться любовью, хотя эта перспектива его сильно прельщала, но ради всего, что случится одновременно с этим, после и потом. Общение с ней, возможность дышать ею, видеть, впитывать ее. Помимо ее внешности, которая и так вызывала у него восторг, Юго притягивала ее личность. Ее откровенность, уравновешенность, ее мимика, хотя и не детская, но на редкость непосредственная.
Не влюбляйся, черт тебя возьми! Не после первой ночи! Они знакомы почти месяц. И по-честному, если уж ему суждено было влюбиться в Лили, он должен себе признаться, что это произошло в ту самую минуту, когда он впервые ступил на платформу вокзала. Тебе еще рано. Ты слишком уязвимый. В данный момент ему не хватает ее человеческого тепла, твердил он, стараясь себя уговорить.
Тем не менее Юго был готов на все ради того, чтобы завлечь ее, и провел пятницу, разрабатывая стратегический план, поскольку, за неимением никаких зацепок, не мог продолжить расследование дела Страфа. Он внимательно наблюдал за коллегами, по крайней мере когда сталкивался с кем-то из них, что не приносило новых данных, и он сам прекрасно это сознавал. Как только закончился рабочий день, Юго прошел мимо савойского ресторана и убедился, что дверь не заперта. Первая удача. Вечером подстроил так, чтобы Лили нашла под тарелкой конверт. В записке он назначал ей свидание в воскресенье вечером, в выходной, точное место встречи он сообщит дополнительно. Юго был в восторге от своей уловки. Это стоило ему немалых усилий, но его воодушевляла возможность провести с Лили вечер.
В субботу старина Макс послал его к А. С., которому требовалась помощь у подножия скал ниже уровня курорта. Сорокалетний здоровяк занялся расчисткой обочины и хотел выиграть время.
– Я срублю все, что отметил на первых пятистах метрах, а ты спустишься вниз на два километра, краской пометишь стволы всех проблемных деревьев и поставишь репер на дороге, чтобы потом не пропустить.
Юго жонглировал баллончиком с оранжевой краской.
– Печать смерти, – сказал он.
Он был в хорошем настроении, что, учитывая обстановку, было неожиданно. Эффект Лили.
– Когда закончишь, возвращайся и начинай грузить спиленные ветки в прицеп к трактору.
– Есть!
Юго убедился, что при нем полная фляжка воды, – будучи уже не новичком, он знал, что подниматься обратно будет тяжело, – и бодро отправился по асфальту прочь от заднего фасада Большого Б. Спуск по склону приятный, а вот подъем физически будет труднее, отметил он; ну да ладно, сейчас он был целиком поглощен мечтами о предстоящем воскресенье.
А. С. пометил несколько хвойных деревьев флуоресцентным крестом – в основном это были больные стволы или те, что за зиму угрожающе накренились. Прежде чем заняться этой работой, Юго даже представить себе не мог, сколько труда требуется для поддержания горнолыжного курорта, не говоря уже о сложнейшем менеджменте в разгар сезона, когда все кишит туристами. Тяжелее всего, наверное, обслуживать людей – тут все совершенно непредсказуемо. Семьи, пары, группы молодежи…
Вся эта жизнь. Все эти души. Он снова вернулся к прежнему выводу. Все эти души, собранные вместе на милость первого попавшегося пожирателя энергии, у черта на куличках…
– Что за бред, – вслух возразил Юго самому себе. – Дьявола не существует.
И Бога в данном случае тоже. А если нет ни дьявола, ни Бога, то нет и души. Религия – не шведский стол, где можно выбрать то, что любишь, и проигнорировать остальное. Понятие души возникло из веры в духовный мир, связанный с вечной жизнью, божественным судом, раем и адом. Одно без другого не существует. Но если подобные силы не являются изобретением человека, то Страфа вполне может быть одним из таких пожирателей жизней. Чтобы отдать свой долг. Причем срочно, успеть до смерти, которая все приближается… Ощущает ли Страфа, что окончательная расплата неминуема? Наверное, это вызывает у него панику. Сколько требуется жизненной энергии, чтобы выкупить у дьявола свою душу? Как определяется цена?
– Какая чушь… – проворчал Юго.
Он не знал, что и думать. Справа показалась узкая дорога, частично скрытая листвой, образовавшей подобие свода. Дорога к поместью.
– Хорошо, я пас.
Проходя мимо, Юго прибавил шагу. Он не испытывал ни малейшего желания снова увидеть Страфа. Он успокоился. Еще через несколько минут он заметил покосившуюся ель, которая грозила упасть и перекрыть дорогу. Пометки на ней не было. Юго перелез через груду камней, нанесенных таянием снега, и раздвинул кусты, чтобы добраться до будущей жертвы бензопилы. Изобразил на коре смайлик и дружески похлопал по стволу:
– Извини, старина, но ты можешь навредить.
В течение примерно часа Юго высматривал обреченные на гибель ели, размышляя о жестоком господстве человека над природой: тот одним взмахом руки может приказать уничтожить десяти-, двадцати-, а то и тридцатилетние деревья только потому, что так решил. Он винил себя за то, что превратился в рукоять карающего меча. Если я скажу это Деприжану, он сразу меня уволит… Так что извините, приятели, но либо вы, либо я.
Юго не был уверен, отошел ли он на два километра от курорта; он бродил уже часа три и собирался повернуть назад, когда в трехстах метрах от дороги заметил едва различимую на общем фоне крышу. Небольшая ферма, два дома и сарай. Из одной трубы шел дым – это исключало предположение, что дом заброшен. Я не знал, что кто-то живет так близко от нас.
Это был уже не Валь-Карьос, поэтому неудивительно, что никто не рассказал ему о ферме раньше, а если смотреть с высоты, даже из шале, череда крутых склонов скрывала эти постройки. Но для Юго, который считал, что полностью изолирован от цивилизации, отрезан от мира, это стало неожиданным открытием. Цивилизация – слишком громко сказано, я даже не уверен, что у них тут есть электричество.
Юго вспомнил, что Лили говорила про фермера, который каждую неделю поставляет им молоко и мясо. Он уже собирался возвращаться, когда ему пришло в голову, что можно приготовить сюрприз на завтрашний вечер. Он продолжил спуск и нашел проход – грунтовую и поросшую травой тропинку, петляющую под уклон, которую не так-то просто заметить, если быстро ехать мимо на машине. Запах леса приятно щекотал ноздри, пока он изображал из себя заблудившегося туриста.
Когда он прошел поворот, перед ним открылся вид на раскинувшуюся внизу ферму. Поблизости не было ни пастбища, ни стойла. Нет, не похоже на владения того фермера, поэтому Юго остановился. Здесь не раздобыть ни овечьего сыра, ни куска сырокопченого окорока. Это просто дом местного жителя.
Во дворе какой-то человек, склонившись, чинил двигатель старого «ситроена». Что сказать, если тот выйдет ему навстречу? Юго покачал головой. Нет, делать здесь совершенно нечего, к тому же его ждет работа. Мужчина выпрямился, что-то пробурчал себе под нос и вытер тряпкой замасленные руки. Широкоплечий, слегка сгорбленный. Редкие седые волосы. Выдубленное годами лицо. Пожалуй, лет шестьдесят, не меньше. Он не видел Юго, так что можно уйти, не вдаваясь в объяснения.
– Чертова колымага! – воскликнул незнакомец. – Будешь так себя вести – столкну с обрыва!
Услышав этот голос, Юго замер. Он мгновенно его узнал.
Кончиками пальцев Джина массировала себе виски, пытаясь побороть начинающуюся мигрень.
– Ты уверен? – настаивала она.
– Абсолютно, – ответил Юго.
В растерянности она вздохнула:
– Не знаю, что и сказать. А Лили в курсе?
Они были в спортзале на Материнском корабле. После эпизода в деревне Юго поспешил вернуться и закончить смену у А. С., ничего не сказав тому о случившемся, чтобы не вызвать подозрений. Потом, освободившись в конце дня, он бросился в комплекс в поисках своих подружек и, обнаружив наконец Джину, заманил ее сюда.
– Нет, я ее не видел. Арман говорит, они с Эксхелом уехали в долину за компьютерным оборудованием и вернутся поздно.
– Ты не хочешь пойти к директору и обо всем рассказать?
– Ты с ума сошла? Если они поймут, что я знаю…
Джина всплеснула руками:
– Что ты себе напридумывал? Что они тебя убьют? Юго, серьезно, спустись на землю. Тут нет никакого заговора, и значит, должно быть объяснение.
– Я так не считаю. Почему ты мне не веришь? В первую ночь ты сама сказала, что убийца может быть здесь, среди нас!
– Нет, ты сам произнес это слово, и к тому же все, что говорится в возбуждении, не обязательно должно назавтра подтвердиться. Вспомни, что еще два дня назад ты думал, будто Страфа и дьявол обитают здесь, в Валь-Карьосе! – Почувствовав, что приперла его к стенке, Джина добавила: – Хорошо, я согласна, что тут не все ясно, и у меня тоже есть сомнения, но от них до обвинения кого-то конкретного…
– Они смеются над нами.
– Кто это «они»?
– Не знаю, но тут замешан не только Страфа. В тот вечер, когда мы смотрели кино, я заметил в последнем шале чью-то тень, и это не мог быть никто из нашей команды – тогда они все еще сидели в ресторане. Лили уверяла меня, что у Страфа в поместье нет слуг, так что либо он сам, либо… тот человек, которого я видел сегодня днем. Он связан со всем этим.