– Ты в порядке?
Она приподняла голову над водой, чтобы губы оказались над поверхностью.
– Я тоже под подозрением?
– Ты? – в недоумении переспросил Юго.
– Я живу здесь уже три года. Я тоже «старожил».
– Ну конечно же нет. Талисманы намного старше и тотемы тоже, а если учесть, насколько изношена некоторая одежда и сумки в подвале, то, думаю, речь идет по меньшей мере о пяти, а то и о десяти годах!
Лили поджала губы. Они почувствовали, что она, обычно такая волевая, вот-вот расплачется, и это особенно пугало. Джина положила руку ей на плечо. Юго же был так погружен в свои рассуждения, что, пытаясь защитить себя, утратил эмоциональную гибкость, и мысль утешить Лили даже не пришла ему в голову. Джина покачала головой, обнимая подругу:
– Не могу поверить, что мы сейчас говорим об Алисе. Все звучит так… реально.
– Количество фактов не позволяет сомневаться, – упорствовал Юго.
– Надо сообщить в полицию, – сказала Джина. – Теперь у нас есть доказательства.
Юго покачал головой:
– Пока нет. Если стоящий за этим ублюдок соблюдал меры предосторожности и не оставил ни отпечатков пальцев, ни следов ДНК, полиция ничего не найдет и уедет ни с чем, а мы втроем окажемся под прицелом убийцы.
– Убийцы, – тихо повторила Лили.
Юго кивнул.
– Не будем прятать голову в песок и признаем, что все именно так, – сказал он.
– Но все равно это дело полиции, – настаивала Джина. – Что еще мы можем сделать?
– То, что уже начали. Послушай, Алиса исчезла месяц назад, и мы думали, что все нормально, у нас не было никаких улик. И вот что мы теперь нашли – если будем продолжать копать, найдем еще что-нибудь.
– То, что ты нашел, – ответила Лили, и в ее глазах снова сверкнул гнев. – Ты не поделился со мной тем, что задумал. Мы должны доверять друг другу. Ты был обязан предупредить меня, и я бы пошла с тобой.
– Ты бы меня отговорила.
– Возможно, но ты подвергаешь себя бессмысленному риску.
Юго не отреагировал. Они медленно плыли рядом. С наступлением ночи панорамное окно превратилось в зеркало, и Юго видел в нем отражение себя и двух своих сообщниц. Они выглядели такими хрупкими посреди большого бассейна. В любой момент могли захлебнуться. Водой или правдой?
– Мы больше ничего не можем сделать, Юго, – настаивала Джина.
– А если за всем этим стоял Страфа? Что, если ему все сходило с рук?
– Ему миллион лет, – возразила Джина. – Что он способен сделать в таком состоянии?
– Это не мешает ему дергать за ниточки, если захочет. А в таком случае, держу пари, он не разучился исполнять свои старые трюки. С одной стороны, он привлекает твое внимание, а с другой – обманывает тебя, поскольку в этот момент делает то, что ему нужно. Он из тех, кто всегда на шаг впереди. Величайший из манипуляторов, ты не забыла?
– Ты снова вернулся к договору с дьяволом? – холодно спросила Лили.
– Я ничего не знаю, не знаю его мотивов, и вообще, действительно ли это он, но повторяю – считать его невиновным нельзя. «Старожилы», которые мастерят талисманы в лесу… Ну скажите честно, вы считаете это нормальным? А Людовик, которого в это втянул, возможно, тот же Макс, чтобы передать эстафету? Я думаю, слабое место кроется именно здесь.
– Людовик? – усмехнулась Джина.
– Да. Он нестабильный. Легко поддается влиянию, в этом я не сомневаюсь, но не верю его безумным разговорам о желании установить равновесие между природой и человеком, как он сказал тебе, Лили. Думаю, он что-то видел или, по крайней мере, слышал.
Лили с раздражением выдохнула в воду.
– Последние три года жизни я провела среди этих людей, Юго, – сказала она. – Ты отдаешь себе отчет, что это такое, три года? Если бы среди нас был психически больной или существовал бы заговор, неужели ты думаешь, я бы вовремя этого не поняла? Мы живем друг у друга на глазах! Можно скрывать какие-то мелочи, но правда в конце концов всегда выходит наружу. И повторяю: я не замечала ничего подозрительного.
– Ты мне говорила, что зимой приходится очень напряженно работать, что вы вкалываете без передышки, света белого не видите. Постоянно сменяются толпы людей, ты падаешь с ног от усталости. Ты уверена, что могла бы что-то заметить? Не думаю. Однако именно ты первая указала на подозрительное прошлое Валь-Карьоса, и даже если ты сама отказываешься это признать, то в глубине души наверняка чувствуешь, что здесь что-то неладно.
Вмешалась Джина:
– Иными словами, убийца ведет себя как… как зверь, который делает припасы? Пользуется наплывом туристов, чтобы перейти к действиям, а потом затаиться на все лето?
– Вполне возможно, – согласился Юго. – Туристы для него – прекрасная среда, он может выбирать в соответствии со своими безумными фантазиями, он на своей территории, он отточил все приемы, ему остается только быть осторожным и маскировать преступления под несчастные случаи, побеги… А потом, в межсезонье, он может заново мысленно переживать все случившееся и чувствовать, как в нем нарастает возбуждение перед новым сезоном. Но иногда он срывается. Теряет контроль над собой и набрасывается на кого-то из команды, например на Алису. Но он отнюдь не глуп, ловко все организует и даже в ее случае выжидает, пока она соберется уехать, и наносит удар, не привлекая внимания остальных.
– Ужасно, что ты так спокойно об этом говоришь, – сказала Джина.
– У меня был период увлечения триллерами, я глотал по две книги в неделю, читал о серийных убийцах, мне это дико нравилось, я думал, что смогу что-то использовать для будущей роли, – признался он.
Лили отплыла к бортику.
– Какие же вы ужасные, – сказала она. – Говорите так, будто это какая-то игра.
– Она права, – сказала Джина. – Нужно сообщить фликам, Юго.
Юго покачал головой:
– Я не буду так рисковать, не сейчас. Гарантирую тебе, что, если мы поставим их в известность прежде, чем соберем больше информации, Страфа опять выкрутится.
– Что на тебя нашло? Тебе нравится играть в детектива?
Юго бросил на нее мрачный взгляд:
– Я не хочу рисковать твоей жизнью, Лили. А если сюда нагрянут флики, то, как только они уберутся, мы окажемся в опасности. Уверяю тебя.
Джина вздохнула. Лили вышла из воды и взяла свое полотенце со стойки со спасательными кругами, что вызвало у Юго неприятное воспоминание.
– Даю тебе время до воскресенья, – предупредила Джина. – После этого я позвоню в полицию сама.
– Чтобы разобраться, мне нужно чуть больше!
– До утра понедельника.
– До середины следующей недели. Речь идет о нашей безопасности.
– Вот именно! Зачем ждать? – возмутилась Джина.
– Ну, прошу тебя. Просто поверь мне. Страфа – мастер манипуляций, он нас всех переиграет, если мы ринемся без оглядки, не укрепив тылы.
Джина стиснула зубы.
– О’кей. Хорошо. Потому что с самого начала ты был прав, а я сомневалась. Но в среду – никаких споров, мы вызываем полицию.
– И ты ничего не предпринимаешь, не поговорив сначала со мной, – потребовала Лили, заворачиваясь в полотенце.
Юго снова посмотрел на их отражение в панорамном окне.
Он надеялся, что ему не придется раскаиваться в своем упорстве.
Слабое место – это Людовик.
Юго был уверен. Но пока не знал, как найти к нему подход и заставить проговориться. Может, парень в тот раз испугался и следовало его успокоить? Или находится под чьим-то влиянием и надо его как-то направлять? А может, заблудился и Юго должен указать ему дорогу?
Юго не мог следить за ним, оставаясь незамеченным. Он также не мог расспросить его друзей – у Людовика их не было, он, типичный интроверт-одиночка, почти никогда ни с кем не общался. Юго даже не знал, где он живет, и это стало его первой целью. По крайней мере, тогда можно будет двигаться дальше. Лили наверняка в курсе.
После вечернего разговора в бассейне Юго чувствовал, что она сердится на него за то, что не играет с ней в открытую, и ему следует загладить свою вину. Он по-быстрому расправился с дневной нормой и после обеда пошел к ней в лыжную мастерскую. Он отозвал ее в сторонку, чтобы извиниться, и решил, что должен рассказать ей все до конца:
– Я не взял тебя с собой только потому, что не был уверен в себе самом. В том, что я видел здесь, в Валь-Карьосе. Со дня моего приезда сюда мне все время что-то мерещится, дико разгулялось воображение, я уже говорил тебе, что всегда был склонен фантазировать, но сейчас это уже приобретает масштабы галлюцинаций. Я должен взять себя в руки, мне нужна стабильность, я скоро акклиматизируюсь и не хочу тебя пугать, не хочу, чтобы ты отдалялась от меня. Есть и еще одна причина, по которой я держу тебя на расстоянии: я не хочу рисковать твоей жизнью.
– Но ты рискуешь своей.
Он пожал плечами:
– Я стараюсь быть осторожным. Это важно, Лили. Я не рехнулся. Я оказался прав, с Алисой действительно что-то случилось.
В полной растерянности они смотрели друг на друга, сгорая от желания обняться, но оба не могли преодолеть неловкость. Они отдалились друг от друга, словно малейшая трещина между ними означала, что потеряны доверие и близость и придется начинать все заново. Лили протянула к нему руку, и этого оказалось достаточно, чтобы он сжал ее в объятиях.
– Почему ты не хочешь вызвать полицию? – тихо спросила она.
– Ты уже слышала. Что-то подсказывает мне, что мы окажемся в еще большей опасности. Все узнают, что я сделал, о чем мы втроем думали, а ведь пока убийца ни о чем не подозревает, у меня есть шанс заманить его в ловушку.
Лили отстранилась, всматриваясь в его лицо и глаза. Должно быть, она прочла в них решимость, потому что сказала:
– Я не собираюсь ни переубеждать, ни предавать тебя. Пообещай мне, что отныне мы будем действовать сообща, ты и я. Не надо меня защищать, я уже большая девочка.
Юго кивнул.
– Ты знаешь, где живет Людовик?
– На первом этаже корпуса Г. Что ты задумал?