– Сядь, я хочу с тобой поговорить.
Сания накрыла горку вымытых тарелок вафельным полотенцем и опустилась на лавку.
– Тебе пора домой. Нельзя оставлять семью так надолго.
– Папа, я могу продлить отпуск и ещё побыть с тобой.
– Понял: ты уже всё знаешь обо мне. Не желаю, чтобы ты наблюдала, как я угасаю, – он поправился: – Ни ты, ни Алиса не хочу, чтобы видели. Это моё право поступать, как я того желаю, а ты должна подчиниться.
– Но если вдруг тебе станет невмоготу, а рядом никого не будет. Так нельзя папа.
– Рядом со мной Ксения. Она теперь меня не покидает.
Сания вздрогнула и невольно обернулась.
Степан Львович светло улыбнулся.
– Глупенькая. Она всегда в моём сердце. И там, – он показал глазами на небо, – вымолила для меня болезнь без боли. У меня к тебе просьба. Когда я умру, дай телеграмму по этому адресу моим родителям и брату. Пусть приедут и проведут меня в последний путь.
Сания от удивления открыла рот. Она считала, что у отца никого нет из родни. Что мама детдомовская она знала, так же думала и об отце.
– Я порвал с семьёй, когда они наотрез отказались принять Ксению. Мало того, родители и брат оскорбляли её, говорили: безродная и больная нищенка присосалась ко мне, как пиявка. Мама не желала, чтобы девушка с врождённым пороком сердца, брошенная родными в больнице при рождении, выросшая в детдоме, стала моей женой. Они не понимали меня и мои чувства. Ксению самое безобидное и доброе существо на свете обзывали и гнали от порога, будто чумную. Я не смог им этого простить и ушёл с ней навсегда. Но я ни о чём не жалею. Одиннадцать лет счастья с Ксенией стоят долгих лет жизни. С ней моя душа принимала каждый день, как благословение: мне выдался шанс познать настоящую любовь. Но я так не выполнил просьбу Ксении: простить родителей и брата. А теперь на прощение у меня нет уже ни времени, ни сил.
Сания посулила выполнить просьбу отца, а он взял с неё слово, что она вернётся в домой понедельник.
– Почувствую совсем худо, отправлюсь в больницу, – пообещал Степан Львович.
Утром Санию опять разбудили воробьи, затеявшие драку в кустах сирени. За окном поднялся гомон и неимоверный писк. Накинув халат, она отправилась во двор, хотелось посмотреть, что там не поделили надоедливые и скандальные птички-невелички.
Она стояла возле сирени и из-за гама не услышала шагов за спиной. Чьи-то руки легли ей на плечи, потом рывком развернули на сто восемьдесят градусов.
– Феликс!? Ты что тут делаешь? – удивилась Сания.
– Приехал в гости, что же ещё. Алиса сказала: ты уже заговорила.
– Так и есть, голос вернулся недавно, но звучит пока необычно.
– Я заметил.
Муж сестры был очень красивым мужчиной. Его лицо украшали тёмно-серые блестящие глаза и чёрные брови в разлет. Немного похожий на сливу нос удивительным образом не портил, а украшал его. Мужественная ямочка на подбородке и чувственный рот довершали картину внешности. Большинство женщин при виде Феликса впадали в небольшой ступор, чем всегда веселили сестёр. На Санию его внешность не произвела особого впечатления, а наоборот насторожила. Зная Алису, она боялась, что та будет постоянно страдать от приступов ревности.
Сейчас Феликс смотрел на неё необычным взглядом, в котором смешались одновременно и любопытство, и желание, и странное восхищение. Протянув руку, он дотронулся до щеки Сании, ласкающим движением кончиков пальцев провёл по её коже.
Сания отшатнулась и, повысив голос, сипло произнесла:
– Что ты себе позволяешь!?
– Пять лет, целых пять лет я мечтал прикоснуться к тебе. С той самой минуты, как увидел. Ты завладела всеми моими мыслями и сердцем. Я пожалел, что не встретил тебя до Алисы. Если бы знал, что ты существуешь, никогда бы не женился на ней. Такая жестокая ошибка перепутать сестёр.
Сания отступила на шаг, потом на второй.
– С ума сошёл? Перестань говорить глупости. Ты муж моей родной сестры. Я никогда не давала тебе ни единого повода. Всегда относилась лишь, как родственнику.
– Знаю. Но не отпирайся, ты чувствовала: я отношусь к тебе по-иному, иначе не избегала бы меня всеми силами.
Он говорил правду. Сания не желала признаваться даже самой себе, что муж сестры смотрит на неё далеко не по-родственному. Когда их семьи встречались на праздниках или днях рождения, она действительно делала всё, лишь бы не оставаться с ним наедине, старалась общаться как можно меньше. Она внушила себе: Феликс на самом деле просто душевный и добрый человек, ей только кажется, что она нравится ему, как женщина. То, что он говорил сейчас – просто ужасно, настоящее предательство по отношению к сестре. Сания почувствовала негодование, злость и обиду за Алису.
– Я делала это инстинктивно, мне не нравилось то, как ты на меня смотрел. Никаких чувств кроме дружеских, я к тебе не испытывала. Буду признательна, если ты прекратишь этот бессмысленный разговор и вернёшься к нормальному общению.
Феликс засмеялся.
– Обожаю этот холодный тон и ледяное высокомерие. Ты, вероятно, не подозреваешь, насколько сейчас соблазнительно выглядишь, и как подталкиваешь к покорению такой вершины, как ты. Ты для меня Эверест и Монблан в одном лице. Ради тебя я могу всё поставить на карту. Развод для меня не проблема. Разве ты не хочешь отомстить Марку за измену? Я помогу тебе в твоей праведной мести. – Он широко развёл руки. – Всё твоё, пользуйся.
Сания побледнела.
– Кто ещё знает, что у Марка интрижка?
– Кроме меня и Алисы? Понятия не имею. Да мне это и неинтересно. Главное, что Марк накосячил и поступил с тобой плохо. – Феликс усмехнулся. – Вот дурак променять свою жену на какую-то пустоголовую бабу. Да он просто дебил. Но мне это на руку. – Улыбнувшись, он посмотрел в глаза Сании. – Я сделаю твою месть сладкой, ты быстро забудешь о неверном муже.
– Ты хоть осознаешь, как мне отвратительно это слышать. Неужели действительно думаешь: я стану мстить таким способом, да ещё с тобой. Я не буду опускаться в ту же грязь, что и Марк. Но главное, не собираюсь делать больно сестре. Да и зачем мне так поступать.
Феликс поднял брови, улыбка тронула уголок губ.
– Спустишь ему это с рук?
– Мои отношения с Марком касаются лишь меня и его, и больше никого. Я не собираюсь отчитываться перед тобой о своём решении. Давай прекратим этот кошмарный разговор. Буду считать, что его никогда не было. Не хочу, чтобы Алиса узнала, какой её муж на самом деле.
– Спрячешь голову в песок, как страус? Никто не оценит твоей порядочности. Жалеешь сестру? А она тебя не пожалела. Я случайно узнал, что со своей новой подружкой Маргаритой они разработали целый план по соблазнению Марка. Именно Алиса сообщала ей, чем подцепить и заинтересовать твоего мужа, рассказала о аэрографии, о его мечтах и увлечениях. Подарила Маргарите точно такие же духи, туалетную воду и крема, которыми ты пользовалась. Даже гардероб ей поменяли с учётом вкусов Марка. Будешь по-прежнему жалеть сестричку?
Сания закрыла лицо руками. То, что рассказал Феликс, просто добило её. Собственная сестра сговорилась с любовницей… Она всё знала и наблюдала за падением Марка, будто смотрела обычный спектакль. Почему она так поступила? Неужели Алиса так её ненавидит? За что? В голове Сании промелькнула догадка.
– Алиса знает о твоих чувствах ко мне?
Феликс хмыкнул.
– Нет. Я никогда и никому этого не говорил, а тем более ей. Старался быть осторожным. Чтобы ты обо мне не думала, я о тебе заботился. Например сейчас: я на сутки уехал по делам в Краснодар.
Сания облегчённо выдохнула.
– Моя жизнь и так запуталась, а тут ещё ты со своим признанием. Пожалуйста, сделай так, чтобы Алиса никогда не узнала о твоём отношении ко мне. Не делай ей больно. Я никогда не приму твои чувства и не полюблю тебя. Даже не думай об этом. Моя сестра такая красивая присмотрись к ней лучше, и ты поймёшь, кто тебе нужен на самом деле. У вас имеется замечательная дочь, вы семья. Не порть это.
Феликс обхватил руками голову.
– Верно Алиса говорила: ты или юродивая, или полная дура, или просто притворяешься. Сестра предала тебя, а ты печёшься о её счастье.
– Да пекусь. Она моя единственная сестра. Пусть совершила ошибку и поступила со мной отвратительно, Алиса всё ещё моя сестра. Мне будет трудно простить её, но это уже другое дело.
– К мужу тоже отнесёшься с большим пониманием?
Сания яростными глазами, в которых плавились боль и страдание, уставилась на Феликса.
– Марка я простить не смогу, но это уже моё личное дело. Как бы Алиса не была виновата, как бы эта Маргарита не соблазняла, изменить жене только его решение. Виноват лишь он. Если бы Марк по-настоящему любил меня и боялся потерять, то не стал бы связываться с другой женщиной. Значит, я не настолько ему дорога, раз он пошёл на это. Раз голос ко мне вернулся, в понедельник я поеду домой и поговорю с ним.
Как ни сдерживался Феликс не смог скрыть удовлетворённое выражение на его лице.
– Раз моя попытка соблазнить тебя не удалась, то накорми хотя бы. Я проголодался. А, кстати, где отец?
– Рано утром как всегда пошёл на обход участка. К счастью, что папа не находился дома, незачем ему знать о наших проблемах. И ты не смей говорить ему. Понял?
– Да понял я, понял, – Феликс потянул носом. – Чем так вкусно пахнет?
Сания тоже принюхалась.
– Судя по всему, гречневой кашей с луком и грибами.
– Только здесь я ел пищу, приготовленную в печи. Конечно, это обалденно вкусно, но разве не проще приготовить на газовой печке?
Сания, достав чугунок из печи, открыла крышку – по двору поплыл аромат восхитительный каши, томившейся на огне. Насыпав полную тарелку гречки с грибами, подала её Феликсу.
– Отцу проще готовить именно так. Рано утром он разжигает огонь, сухие дрова занимаются мгновенно и дают много жару, а потом не торопясь соберёт в чугунок то, что надумал приготовить. Добавив немного воды, ставит чугунок на угли. Всё. Любая еда сама дойдёт в печи. – Сания покосилась на Феликса. Она не могла не признать, что он обаятелен и красив, неудивительно, что сестра ревновала его к любой женщине. – Я подумала, ты приехал из-за отца.