– Долго она остаётся у дедушки, – буркнул, зевая Илья. – Странно как-то без мамы.
Марк был полностью согласен с ним.
По приезде домой дети сразу отправились в свои комнаты. Марк сегодня тоже устал больше обычного, приняв душ, он лёг в кровать.
Утро началось для него с суматохи. Он поспал всего десять лишних минут, но когда начал собираться, понял, что безбожно опоздает, так как забыл приготовить вещи на работу. В ворохе выстиранного белья он отыскал менее помятую рубашку и брюки, кое-как разгладил вещи, пересохшие на солнце. Наспех принял душ, побрился, на завтрак времени уже не оставалось.
Охранник винзавода, открывая ворота, сделал вид, что для начальства опаздывать норма, но Марк заметил в его глазах насмешку. Ведь, будучи технологом, он не раз распекал рабочих за несвоевременное появление на рабочем месте. Именно из-за него приняли условие: за полчаса опоздания на работу утром, снимается зарплата за полдня.
Марк поставил минивен на стоянку и быстрым шагом отправился в лабораторию. Там его встретили удивлёнными взглядами.
– Марк Захарович, на вас это не похоже так опоздать.
Марк смущённо улыбнулся.
– Ну что же и на старуху бывает проруха, Всё случается впервые.
Усевшись за лабораторный стол, принялся за работу. Через час он отправился в цех разлива вина, проверить качество продукции. Возвращаясь назад, услышал диалог двух молодых лаборанток Марины и Лены, вышедших на улицу на перекур.
– Ты заметила, как Марк сегодня одет? – выпустила колечко дыма из ярко накрашенных губ блондинка Лена.
– Ага. Совсем на него не похоже. Брюки и рубашка не сочетаются, галстук не в тон одежде, выглядит, как колхозник, а ведь раньше всегда одевался со вкусом, – кивнула Марина, сбрасывая ноготком пепел на асфальт.
Марк кашлянул, сообщая о своём появлении, девушки сразу замолчали.
«Сания всегда сама собирала мне комплекты одежды на каждый день, поэтому я совершенно не обращал внимания на то, что надеваю. И почему я не запомнил, как она сочетала галстуки и рубашки? Неужели и, правда, сейчас так плохо выгляжу?» – он оглядел себя и не понял, в чём дело. Вроде бы всё нормально.
Пока он размышлял, стоя возле двери лаборатории, зазвонил телефон.
– Привет, милый. Ты вчера обидел меня, сказав, что ошибся номером. Мы можем встретиться сегодня после работы? – проворковала в трубку Рита.
Марк, оглянувшись по сторонам и не заметив никого поблизости, ответил:
– Ни сегодня, и никогда больше встречаться не будем. Наши отношения закончились. Поваляли дурака и хватит.
– Наши отношения ты называешь, поваляли дурака? – возмутилась Рита. – Хочешь сказать, что ты ничего ко мне не чувствуешь?
– Именно. Можешь считать меня сволочью и гадом, но я на самом деле ничего к тебе не чувствовал, так самую малость. Прощу прощения, если сделал тебе больно, извини за то, что ты связалась с таким плохим человеком, как я. На этом и закончим.
Рита захлебнулась от обиды и злости. Он, видите ли, поиграл с ней, поразвлекался и решил поставить точку. А что ей делать? Она на самом деле влюблена в него по уши. Говоришь, закончим? Ошибаешься, всё только начинается. Рита вздохнула глубже, потом медленно выдохнула. Никаких истерик, упрёков и стенаний она должна быть нежной, как кошечка. Скоро жена устроит Марку Армагеддон, а она тогда должна стать для него тихой гаванью, ласковой пристанью.
– Не извиняйся, ты ни в чём не виноват. Мы оба поддались чувствам. Помни, когда тебе станет трудно, можешь прийти ко мне. Я буду ждать тебя.
– Рад, что ты приняла расставание спокойно, – удивился Марк, почувствовав облегчение. – Но не стоит меня ждать. Я не приду и никогда не буду с тобой.
– Посмотрим, – пробормотала Рита и отключилась.
Марк хотел сунуть телефон в карман рубашки, как он снова зазвонил.
– Пап в холодильнике нет готовой еды, то, что было, мы разогрели на завтрак. Илья спрашивает, что мы будем кушать на обед? – поинтересовалась Мия.
Марк погладил живот, дочь напомнила, что он тоже не ел.
– Достаньте из морозилки пельмени и сварите их, – посоветовал он.
Мия охнула.
– А как? Я никогда не варила пельмени.
– Это уже слишком! Мать вас ничему не научила. Растёте, как бурьян при дороге, только и умеете, что сидеть в интернете и развлекаться стрелялками. Загугли и прочитай, как варить пельмени.
Марк посмотрел на дисплей телефона, до обеда оставался ещё час, а он уже умирал от голода. Сания по утрам всегда подавала ему и детям плотный завтрак. Считая его главным приёмом пищи, старалась вкусно и разнообразно кормить своих домочадцев.
Понимая, что не выдержит до обеда, Марк сходил в магазинчик, находящийся рядом с винзаводом, купил булочку и пакетик кефира.
Вернувшись после работы домой, он застал на кухне странную картину. Илья и Мия разрезали какой-то дымящийся комок теста на разделочной доске.
– Пап, мой руки, мы сейчас закончим и станем ужинать, – увидев его, заявила Мия.
Приблизившись, Марк понял, что они разрезают на кусочки слипшиеся в ком пельмени.
– Вы собираетесь это есть? – он ткнул в неприглядное месиво из теста. – Да ещё и меня кормить.
Илья весело засмеялся.
– Ты не думай, это вообще-то вкусно. Особенно со сметаной и сливочным маслом. Мы уже так ели в обед.
Марк, прислушавшись к урчанию в животе, смирился с участью есть комковатые пельмени. Зато к чаю у них имелось вкусное печенье и конфеты.
Дом без Сании казался пустым. Оказывается, в нём многое на ней держалось. И почему её старания и каждодневный домашний труд он принимал как должное? Насколько же он был эгоистичен и слеп. Жена создала для него и детей уютный, лёгкий и приятный быт, но без неё этот быт стал превращаться в хаос, создавая им непредвиденные трудности. Как много она делала, не жалуясь и не упрекая, спокойно и подчас незаметно для них. Получалось, не только по субботам наводился порядок, она поддерживала его всё время. Именно поэтому сияла белизной ванна, не было плохого запаха в туалете, не попадались крошки под ногами на кухне, не валялось на кресле неглаженное бельё, а они не походили на бомжей. Марк лишь сегодня заметил грязную шею у сына, выяснилось, что он вчера поленился выкупаться и уже два дня ходил немытым. А он, будучи отцом, не проверил и упустил это.
Доев тесто с кусочками мяса, Марк задумался, как им прожить дни, оставшиеся до приезда Сании, и не испортить желудки. Да уж разбаловала она их, совершенно разбаловала. Решив, что кашу и яичницу по утрам он приготовить сможет, на обед станет отправлять детей в кафе, а на ужин будет заказывать доставку. Так они и продержаться до её возвращения.
Перед тем, как лечь в кровать, Марк позвонил жене.
– Мы очень, очень скучаем по тебе. Быстрее возвращайся. Не волнуйся, мы справимся, но теперь поняли, как ты много для нас значишь. Дом без тебя не дом. Любим и целуем тебя.
– Я рада, что всё в порядке, – прилетело в ответ сообщение.
Хотя это были уже привычно короткие строчки, у Марка на душе стало тяжело.
Во время ужина Сания украдкой посматривала на отца и каждый раз на её глаза наворачивались слёзы. И тогда пряча заблестевшие глаза, она опускала голову, делая вид, что сосредоточена на еде. А она у него как всегда получилась восхитительной. Есть люди, имеющие талант к готовке от природы, они тонко чувствуют вкус и способны из простой жареной картошки сотворить чудо. Её отец относился именно к таким. У него Сания научилась кашеварить и познала некоторые тонкости хорошей кухни. Вот и сейчас они ели вроде бы обычные грибы в сметане и отварной картофель, но в этой простой еде всё было в меру и как надо. Картошечка получилась рассыпчатой, сахарной, исходила ароматом свежего укропа и сливочного масла, опята слегка подрумяненные, не потерявшие форму и свой неповторимый вкус так и просились, чтобы их съели. Пока отец готовил, Сания, глотая голодную слюну, переживала, что не сможет ничего проглотить, но как только еда оказалась на столе и она положила в рот первый кусочек, всё пошло, как по маслу. Сания ела медленно, не торопясь, хорошо пережёвывая, боясь спазма в горле, но всё обошлось.
За полгода, что они созванивались, но не виделись, отец сильно изменился: похудел, постарел, немного сгорбился, стал уже в плечах и ниже ростом. Кожа на лице отливала серым, землистым цветом, губы потеряли цвет, а глаза поблёкли. Он выглядел смертельно больным. Эта мысль сразу возникла в голове Сании, когда при встрече после приветствий он отстранился от неё. Её измученное переживаниями сердце заныло болезненно и тревожно. А ещё отец пах по-другому, этот новый, незнакомый запах она уловила во время объятия: сладковато-горький, больнично-лекарственный. Она едва сдержалась, не позволяя себе сразу наброситься на него с расспросами. Сания достала из сумочки блокнот и написала отцу о своей болезни. Он заморгал растерянно, его лицо жалобно скривилось. Пришлось срочно объяснять, что потеря голоса временная, скоро пройдёт, и в этом нет ничего страшного.
– Я знал, что получу сегодня известие. У меня с утра всё валилось из рук, – сообщил Степан Львович, занося сумку в детскую комнату. – Ты иди, умойся и переоденься с дороги, а я поставлю ужин в печь.
Сания удивилась.
– Ты до сих пор пользуешься печкой во дворе? – написала она на листке.
– Я и не переставал. Чего проще, кинул полешки, они прогорели немного, и ставь на угли хоть сковороду, хоть чугунок. Сама знаешь, пища на живом огне самая полезная и вкусная.
Конечно, она помнила это, до отъезда из Лесного сама предпочитала пользоваться дровяной печью, а не газовой. Под навесом, накрытым позеленевшим шифером, стояла небольшая русская печка, рядом с ней отец соорудил стол из дубовых досок и пару лавок. Когда-то они очень любили трапезничать на свежем воздухе.
Переодевшись в лёгкий ситцевый халатик, Сания прошла по дому. Время застыло здесь, всё оставалось так, как было при маме. Обои, которые она выбирала, скатерти, занавески и покрывала всё осталось прежним, но сильно обветшало. Обои давно выгорели и поблёкли, на месте прежних ярких букетиков незабудок, едва угадывались веточки и цветы. Тюль на окнах пожелтела, но оставалась целой. Покрывала от стирки давно утратили прежние оттенки и казались ветхими. Краска на деревянном полу, когда-то выкрашенном в глубокий синий цвет, осталась лишь под мебелью и возле неё, в остальных местах стёрлась. Удивительно, что ещё всё каким-то образом сохранялось в том виде, в каком было двадцать четыре года назад при маме. Сания вздохнула, по-хорошему обои нужно содрать и поклеить новые, старые вещи выкинуть и вместо них приобрести другие, но она была уверена: отец этого не позволит, да и у неё рука не поднималась это сделать. То, что ей виделось лёгким из Темрюка, здесь оказалось невозможным. Она посм