Я и пикнуть не успела, как оказалась в кольце сильных рук.
– Соскучился по вашим шуткам, вашему голосу. Даже по вашему неприлично современному костюму. Хотя, скажу честно, – добавил он после небольшой паузы, – платья идут вам больше.
От переполнявших чувств у меня из головы вылетели все слова. Я хотела плакать и смеяться одновременно. Высказать ему все, что накопилось на душе, и заткнуть рот поцелуем, таким же волшебным, как тогда… Стафор, видимо, устал ждать ответа и медленно развернул меня лицом к себе.
Я боялась поднять взгляд, только вдохнула поглубже, чтобы успокоиться. Но от этого стало только хуже, потому что аромат дорогого парфюма, смешанный с естественным мужским запахом, вскружил голову не хуже вермута. Я сама не поняла, как закрыла глаза и потянулась к его губам.
Терье быстро перехватил инициативу. Одна его рука крепко обнимала меня за талию, прижимая к себе, пальцы другой зарылись в волосы, не позволяя отодвинуться. Да я и не собиралась, боясь упасть без поддержки. Ноги дрожали, а по телу лавой растекалась истома. А поцелуй все продолжался. То нежный и мягкий, то вдруг невероятно взрывной!
– А что тут сгорело? – раздавшийся голос Марлен Таллас был подобен кувшину холодной воды. – О-о-о, да тут все в огне! От вас даже кофе убежал.
* * *
Я внесла в гостиную большой поднос, уставленный посудой и сладостями. Марлен Таллас и Терье Стафор молча сидели за большим столом, изучая друг друга внимательными взглядами. Аккуратно расставив кофе и блюдца с десертом, я заняла свободное место, впервые в жизни чувствуя себя очень неуютно в родном доме.
– А теперь настало время нормально познакомиться. – Мама перевела взгляд на меня и мягко улыбнулась. – Дочка, представь мне своего гостя.
– Это господин Стафор, у которого я работаю… работала…
– Никакого прошедшего времени, – перебил меня шеф. – Я пока никого увольнять не собираюсь.
– Хм… – задумчиво протянула матушка, – а мне показалось, что у вас уже другие намерения.
– Мама! – воскликнула я чуть резче, чем следовало, поставив чашку на блюдце. – Это совсем не то, что ты подумала.
По комнате разнесся мелодичный смех.
– О чем я подумала, я тактично умолчу, – парировала матушка и вновь обратилась к гостю: – Так что вы намерены предпринять, господин Стафор?
– Если быть откровенным, – начал Терье, слегка откашлявшись, – то я не успел составить сколько-нибудь продуманный план. Дело в том, что Тильда взяла… отпуск… несколько спонтанно, и это – зная, как я не люблю летать один. Благо, что дегустация новинки коньячного дома «Джонсон энд Тонсон» отвлекла меня от мыслей о перелете и помогла за два дня восстановить душевные силы.
– Вы его два дня дегустировали?! – прошептала я, пораженная до глубины души.
– Но поскольку Тильда не соизволила за это время вернуться не только на службу, но и в съемную квартиру, – продолжил Стафор, игнорируя мой вопрос, – я лично занялся поисками ее местонахождения. Как вы понимаете, чем дольше я искал ваш адрес, тем больше мне хотелось… ее… придушить.
Последние слова были произнесены совсем тихо. Шеф укоризненно смотрел мне в глаза, явно взывая к совести. И, кажется, та даже откликалась, где-то в глубине души.
– Так вот чем вы занимались на кухне, – насмешливо произнесла мама, о которой мы как-то не вовремя забыли, – пытались задушить. Да, моя дочь способна вызывать сильные эмоции. Тем более не вижу смысла ей возвращаться к вам в контору. Так вы, грешным делом, или поубиваете друг друга, или скомпрометируете. – Мама со звоном опустила чайную ложку на блюдце. – Меня не устраивают оба этих варианта.
В гостиной повисла гробовая тишина, пока Стафор не поднялся из-за стола. У меня в груди все оцепенело. Конечно, я понимала, что между мной и таким человеком, как он, не может быть ничего серьезного… разве что годовой сводный отчет по внедрению разработок. Но все же мое глупое сердечко уже поверило в возможность романа. Пусть мимолетного, не обремененного обязательствами, но все-таки романа, который дал бы мне возможность еще не раз прижаться к этому невероятному мужчине.
– Госпожа Таллас, – серьезно произнес он, – я официально прошу разрешения ухаживать за вашей дочерью.
Я невольно задержала дыхание, ожидая вердикта. Матушка слегка отклонилась, чтобы окинуть цепким взглядом ноги гостя, до этого скрытые столом, и со всей серьезностью произнесла:
– Как я могу отказать мужчине, способному ради моей дочери надеть единорогов?
* * *
– Если честно, не думал, что твоя мама согласится. Она смотрела на меня таким взглядом… – Стафор замолчал, подбирая эпитет.
– Она просто боялась поверить своему счастью, – усмехнулась я. – Она так давно желает выдать меня замуж. А тут кандидат сам плывет в руки.
Мы прогуливались по саду. Меня до сих пор раздирали противоречивые чувства, но я старалась сосредоточиться на наших переплетенных пальцах. Даже от такой близости сердечко начинало биться быстро-быстро, а горло перехватывало. Мы как-то незаметно перешли на «ты» и от этого словно стали друг другу еще ближе.
– Не хочешь же ты сказать, что у тебя не было поклонников? – Терье остановился и развернул меня лицом к себе. – Не поверю.
– У меня была цель! Это не всем нравилось. И потом не забывай – некоторое время мы с мамой были персонами нон-грата для светских мероприятий. А в лавке булочника или портного поклонники не водятся.
– Раз ты сама об этом вспомнила, – тихо начал Тери, – как вы пережили этот кошмар? В голове не укладывается.
– С завидной долей оптимизма. После того как задыхался от жара и дыма, радуешься уже тому, что остался жив. А всяким сплетникам и снобам можно только пожелать никогда не оказаться в подобной ситуации.
Погода располагала к прогулкам, поэтому мы развернулись и вновь пошли по тропинке.
– Тери, я хотела у тебя спросить… – негромко начала я, пытаясь подобрать слова. – В том пожаре правда погибла твоя невеста?
– Де-юре да. – Стафор поймал мой непонимающий взгляд и нежно коснулся пальцами щеки. – Когда я учился за границей, родители решили заключить выгодный брак с семьей Вилсон. Невесте на момент заключения помолвки было тринадцать лет. Моего мнения никто не спрашивал, впрочем, как и ее. О том, что теперь на родине меня дожидается невеста, я узнал из письма отца. Как ты понимаешь, особой радости мне эта новость не доставила, но и спорить на тот момент казалось бессмысленным. Я продолжил обучение. А когда Оливии исполнилось пятнадцать, она задохнулась угарным газом во время пожара в театре. Об этом я узнал уже из газет. Гибель любого ребенка трагична, и я скорбел вместе со всеми. Но поводов расследовать причины возникновения пожара у меня не было. В том эгоистичном возрасте, когда шок прошел, я даже скорее обрадовался тому, что больше меня не связывают эти оковы. А чтобы совсем закрыть вопрос, сразу оговорюсь – Сирене не удалось ввести меня в заблуждение: я даже мысли не допускаю, что ты устроилась ко мне, чтобы что-то там предотвратить или запутать.
Эти слова невероятно много значили для меня. Я сама не понимала, как терзалась от мысли, что косвенно причастна к гибели его невесты. Что меня чуть живую успели вынести пожарные, а ее – нет. Хотела поблагодарить Стафора за честность, но голос пропал. Поэтому я просто повернулась и крепко обняла его за талию, пряча лицо на груди. Пытаясь хоть так выразить свою признательность.
– Тильда, ну что ты? – Тери приобнял меня в ответ и погладил по волосам. – Все уже позади, все прошло. Теперь о тебе есть кому позаботиться. Будь уверена – я тебя в обиду не дам.
– Правда?
Я подняла лицо, чтобы прочитать ответ в карих глазах, а вместо этого получила самый волшебный поцелуй на свете.
* * *
Год спустя
Ежегодная всемирная выставка неумолимо приближалась. В этот раз ситуация поменялась: я хотела туда ехать, а вот Терье сомневался в целесообразности моего присутствия, предлагал остаться в конторе. Однако я слишком долго ждала этого дня, чтобы отсиживаться вдалеке от места событий. Если месть нужно подавать холодной, то моя как раз достаточно остыла. А потом мы столько времени репетировали презентацию новинок с помощью иллюзий, что я уже наизусть выучила чертежи и принципы работы этих страшных агрегатов, чтобы отказаться от демонстрации их высокой публике.
Заказ билетов на дирижабль и номеров в отеле Стафор опять возложил на мои хрупкие плечи, мотивировав это тем, что в прошлый раз ему все понравилось. А ведь мы специально наняли в контору еще одного секретаря, чтобы она занималась такими вот мелочами. Благо, что по проторенной дорожке идти всегда легче, поэтому в этот раз я все сделала быстро и отправлялась в командировку в отличном расположении духа.
Как обычно, накануне открытия выставки был назначен бал, где все участники и важные гости могли пообщаться и познакомиться. Для покупки соответствующего случаю платья Стафор выдал мне премию, объяснив ее представительскими расходами.
– Тильда, ты будешь представлять одну из крупнейших мануфактур нашей страны и должна выглядеть соответственно, – назидательно произнес он, когда я попробовала отказаться.
– Чтобы выглядеть соответственно нашей мануфактуре, на этом платье должны быть манжеты из шестеренок, лиф с гидроприводом и корсет со встроенной подсветкой, датчиком давления и автошнуровкой. Боюсь, за оставшиеся дни ни один портной такое не пошьет.
– Значит, не забудь заказать его к следующему году, – усмехнулся шеф. – А пока ограничимся модным фасоном.
За такими пикировками время до бала пролетело незаметно. В этом году он проходил в большом танцевальном зале столицы, который располагался в современном особняке и был окружен небольшим садом. Благодаря интересным архитектурным решениям здание казалось воздушным и просматривалось насквозь. Многочисленные анфилады выходили в разные части сада. Гости могли плавно перетекать туда и обратно: переходы были так изящно обставлены, что никто не замечал, когда заканчивалась одна часть особняка и начиналась другая.