Я боялась поверить своим глазам. Это украшение смотрелось элегантным, модным и дорогим, пока развернутый «веер» скрывал полуголую девицу. В моей душе приличия боролись с ликованием от найденного решения. Только заглянув за перья, можно было обнаружить провокационную танцовщицу. Чем не прощальный подарок? Дорогой, изящный, но с таким скрытым подтекстом…
– Мисс что-то заинтересовало? – раздался у меня за спиной мужской голос.
Вздрогнув, я обернулась. Рядом стоял пухлый лысеющий мужчина в аккуратном костюме и с подобострастным выражением лица.
– Вот, присмотрела эгрет, – я указала рукой на модель. – В подарок.
– Да вы… – начал он игриво, но потом осекся, – отличный выбор. Модель снабжена пружинкой, которая позволяет легко сложить и развернуть оперение, надежно фиксируя его. Также есть скрытый механизм, позволяющий сложить перья в определенное время.
– Какой интересный механизм… Вы могли бы выставить его на два часа? Вот чтобы сейчас перья были разложены, а потом…
– Как мисс пожелает, – склонился торговец. – Обсудим стоимость?
Он сделал приглашающий жест к конторке.
– И упаковку. – Я прошла за ним.
Вскоре все детали были оговорены, а вопросы решены. Радость от покупки омрачала мысль, что шеф захотел взглянуть на подарок. Я возвращалась на выставку, прикидывая в уме, как аккуратно продемонстрировать украшение, не раскрывая секрет. Но я напрасно переживала – Стафор был чем-то сильно озабочен. Коробочку с подарком он выхватил с возмущением, что я долго возилась.
– Куда? – сурово спросил он, когда я хотела вернуться на рабочее место.
Открыв подарок, шеф, на мое счастье, не стал вынимать эгрет, а ограничился осмотром лицевой стороны.
– Мило. Но вы уверены, что это будет воспринято именно как прощание? Она только что была здесь и опять меня не слышала. Удивительная способность менять смысл элементарных слов.
– Меня уверили, что перья – символ разлуки, – осторожно ответила я.
– Тогда я доверяю вам вручить этот подарок адресату. Сирена наверняка сидит в кафе «Обертон» и наслаждается вниманием поклонников.
– Вам не кажется, что подарок – это личное? – попробовала я робко возразить. – Курьер не сможет передать эмоции дарящего.
– О, поверьте, – развеселился шеф, – свои эмоции я пытался передать полчаса назад. Но оперная прима не понимает этот язык. Или не хочет понимать.
– Я не буду ей ничего говорить! – попробовала я отвертеться от этой унизительной процедуры. – Это ваши отношения, и втягивать в них…
– Никаких отношений нет! – перебил шеф раздраженно. – Уже давно. Но она не хочет это принять. А говорить вам ничего не надо. У вас на лице все написано.
– На чем? – опешила я.
– Все, идите. Надеюсь на ваш успех.
Шеф силком вложил мне в руки коробку с подарком и, развернув, практически вытолкал со стенда.
Если до этого я еще сомневалась в правильности сделанного выбора, то сейчас от сомнений не осталось и следа.
Прима действительно оказалась в «Обертоне». Поскольку кафе находилось на территории выставки, то вместо внешней стены или остекления хозяин сделал живую изгородь, которая отлично пропускала звук. Стоя около входа, я прекрасно слышала, как восторженный поклонник рассыпался в комплиментах голосу дивы. Пора было войти внутрь, но я никак не могла придумать, с чего начать разговор. Все же я работала помощником, а не каким-то посыльным. Выбежавший из заведения мужчина едва не сбил меня с ног, тем самым заставив действовать. Решительно войдя в кафе, я отмахнулась от услужливого официанта и направилась к столику Сирены.
– Приветствую вас, – учтиво поздоровалась я.
– А, это вы, – презрительно бросила прима оперной сцены и вернулась к дегустации десерта, игнорируя мое присутствие.
– Как ваше самочувствие? Вы вчера продемонстрировали виртуозное владение голосом.
Лицо певицы застыло, словно маска, а глаза опасно блеснули.
– Поражать неискушенную публику нетрудно, – парировала она с ехидной улыбкой. – Вы вчера так быстро скрылись, а ведь я почти вспомнила ваше лицо. Я точно встречала вас в мюзик-холле, вот только не помню, при каких обстоятельствах… Обычно я не запоминаю обслугу.
– Вы и там работали, – понимающе произнесла я, надеясь, что на этом попытки воскресить воспоминания закончатся. Такая гордая и самовлюбленная певица не захочет признаться, что разменивала свой талант на мюзикл. – Меня попросили вручить вам вот это…
Я поставила на стол перед Сиреной коробочку. Дива пару мгновений смотрела на нее, о чем-то размышляя.
– То есть вы не только вдохновительница, но и посыльный, – наконец произнесла она, подтягивая к себе подарок. – И вы знаете, что там?
– Символ… – усмехнулась я, – ваших достижений.
Прима сняла крышку и не сдержала восторженного вздоха.
– Какая красота! Это именно то, чего мне не хватало для приема в честь закрытия выставки. Я же говорила, что никто не смеет меня бросить, пока я этого не захочу.
Сирена стала аккуратно извлекать эгрет, больше не обращая на меня внимания. Я сочла свою миссию выполненной и не стала задерживаться. Снаружи кафе, поравнявшись со столиком певицы, я услышала едва различимый щелчок затвора и слегка замедлила шаг. Механизм сработал, открывая взору щекотливое содержание.
– Ай, что это? – донесся удивленный голос из-за живой изгороди. – Негодяй!!!
Видимо, Сирена Бендрот поняла, что за символ ей прислали. В этот момент к столику подошел официант и тоже увидел подарок. Под звон посуды, упавшей с подноса, я поспешила покинуть опасную территорию. С моего лица не сходила улыбка.
Оставшийся день прошел не в пример продуктивнее. Правда, поведение шефа немного настораживало. Он недовольным взглядом прожигал мне спину, пока я упаковывала документы для нашего нового партнера и отвечала на его вопросы. Это был очень приятный мужчина средних лет, с хорошим чувством юмора. Он постоянно подшучивал надо мной, но так по-доброму, что я не могла сдержать улыбку.
Потом я ловила на себе задумчивые взгляды Стафора и ждала, что он выскажет наконец, чем недоволен, но этого так и не произошло. Я начинала нервничать.
На следующий день на нашем стенде планировалась презентация новинки года, поэтому я была загружена организационной работой по самые гогглы. Мне нравилось на выставке. Здесь почти не было чопорных джентльменов и высокомерных леди. Ученые, изобретатели, маги, магнаты и промышленники – все находились в детском восторге от представленных чудес и от того, что могли похвастаться своими достижениями. Эта атмосфера праздничного чуда витала повсюду, заряжая позитивом.
Презентация прошла на высшем уровне, и после обеда можно было выдохнуть. Неожиданно Стафор предложил выпить по чашечке кофе. Я не стала отказывать себе в этом удовольствии.
– Какое пирожное вы хотите к кофе? – спросил шеф, когда мы расположились за столиком.
– Пожалуй, не надо, спасибо.
– Не скромничайте, Тильда. Мы отлично потрудились и заслуживаем награды.
– Тогда вон то, с тремя видами шоколада, – попросила я, указав рукой на небольшую витрину.
Вскоре официант поставил перед нами заказ.
– Тильда, что вы скажете о сегодняшней презентации?
Обдумывая ответ, я сделала глоток кофе и отломила кусочек пирожного.
– Честно сознаюсь, что на подобном мероприятии я была впервые. Здесь вообще очень интересно, будто идеи витают в воздухе. Мне все понравилось. Хотя, возможно, – добавила я после небольшой паузы, – не хватило немного наглядности… зрелищности. Тогда принцип действия некоторых приборов был бы мне понятнее.
– Вот! Я же говорил – нам нужен иллюзионист.
– А почему тогда вы его до сих пор не наняли? – Этот вопрос волновал меня с самого бала.
– Да был у нас один малый. Как говорят – лишних шестеренок в голове не имел, но свои использовал. Но однажды его поймали на нечистоплотности и уволили.
Я застыла с ложкой, недонесенной до рта, задумавшись над ситуацией.
– Неловко спросить… – я попыталась облечь свое удивление в слова, – он иллюзией денег расплачивался?
У меня вырвался глупый смешок, потому что в моей голове не укладывалось, какую корысть мог преследовать человек с даром иллюзии на такой мануфактуре, как у Стафора. Шеф тоже рассмеялся, поглядывая на меня с лукавыми искорками в глазах.
– Для наложения иллюзии на банкноты ему не хватало мастерства. А вот подделать документы для устройства на работу – вполне. После того как его пару раз застукали в секретных лабораториях, куда доступ разрешен только по моему особому разрешению, начали проверку, и оказалось, что он не тот, за кого себя выдавал.
– А зачем ему это нужно было?
– Этого я пока не знаю. – Шеф развел руками. – Нужно было нанять сыщика и провести расследование, но тогда как раз одна за другой случились несколько неприятностей… Закрутился, отвлекся.
Когда Стафор заговорил о подделке документов, у меня в голове словно колокольчик звякнул. Крутилась какая-то мысль, но я никак не могла ухватить ее за хвост. Забытая мысль – как навязчивая муха: жужжит вокруг, мешает, а ухватить не получается. Поэтому я постаралась отвлечься на вкусный десерт.
Дальше разговор перешел на обсуждение самых интересных достижений на выставке. Стафор интересовался моим мнением: что я успела посмотреть, что запомнилось, а что не понравилось.
– И все же сознавайтесь, – коварно поинтересовался шеф, – какое изобретение произвело на вас неизгладимое впечатление?
– Я не очень люблю навешивать ярлыки, – задумчиво произнесла я, постукивая ложечкой по блюдцу. – Но, пожалуй, механические паучки для волос поразили меня больше всего. В том смысле, что не хотела бы я их на ком-то случайно увидеть.
– Вы о тех, которых запускают в высокие сложные прически, чтобы они могли добраться до места, которое чешется? – рассмеялся шеф.
От его низкого, слегка хрипловатого голоса у меня мурашки по коже побежали.
– Представляете, танцуете вы с леди на балу, а у нее из прически выползает такое механическое безобразие.