И не просто выжил. «Вобан» не получил ни единого повреждения. Будто какая-то нечистая сила сделала его корабль невидимым для радаров и лидеров противника.
Сам же «Вобан» в том сражении не сделал чего-то выдающегося. Установленные на нём лазерные излучатели имели слишком небольшую мощность для того, чтобы действительно навредить рейнским левиафанам.
И вот такая вот «магия» творилась последние полгода.
В каком бы сражении «Вобан» не участвовал, смерть всегда обходила его и его экипаж стороной. Словно издевалась на ними, пугая своим близки дыханием, но каждый раз проходила мимо. Будто напоминала о том, что вот она, стоит совсем рядом.
И Дмитрий этому предупреждению внял.
Не зря же Уинстон Мак’Найт, а затем и коммандер Райн столько всего вдалбливали в него, а он, в свою очередь, мучал собственный экипаж и корабль, стараясь довести их уровень боевой и технической подготовки до идеала.
Молодой капитан «Вобана» не собирался надеяться на авось. Такие офицеры долго не живут. Вместо этого он пытался сделать всё, чтобы не потратить данное их странной «удачей» время впустую.
И сейчас сам «Вобан» Дмитрия и его команда могли бы посоперничать в уровне своей подготовленности с лучшими экипажами флота.
Вот только глядя на шесть сотен ракет, что неслись прямо на «Вобан» и другие оставшиеся для прикрытия УДК крейсера, Дмитрий не мог сдержать дрожи. Что случится дальше? Эта странная удача опять спасёт их корабль?
Или же баланс «Вобана» и его команды в банке Госпожи Фортуны наконец покажет дно?
— Поворот! — резко скомандовал Дмитрий, отмахиваясь от мучивших его мыслей.
Время для размышлений прошло. Теперь пришло время действий. Хватит думать о постороннем! Нужно сосредоточится на то, что происходит здесь и сейчас!
«Вобан» и остальные четыре крейсера уже заняли предполагаемые позиции перед теми, кого должны были защищать. «Фламанции» отключили двигатели, позволив своим защитникам приблизиться к ним на дистанцию, которую любой нормальной офицер посчитал бы не то, что смешной, а просто безумной. УДК и тяжёлые крейсера разделяли всего пятьдесят километров космической пустоты.
Вот только этот манёвр был рассчитан и спланирован заранее.
Как только все семь кораблей отключили свои двигатели, ненадолго прекратив торможение, все четыре тяжёлых крейсера задействовали свои ДПО, разворачиваясь в пространстве, таким образом, чтобы встать перпендикулярно по отношению к оси своего текущего курса. Все четыре «Сюркуфа» будто встали на дыбы, развернув свою верхнюю полусферу по отношению к приближающимся ракетам и тем самым прикрывая идущие за ними транспорты.
Так же они отключили свои излучатели РЭБ, в то время, как эти же системы продолжали работать на «Фламанциях», что сделало «Вобан» и остальные корабли куда более «заметными» целями для головок самонаведения приближающихся ракет.
Ну и, как вишенка на торте, так уж сложилось, что данный манёвр позволил навести на ракеты максимально возможное количество излучателей точечной обороны, которые открыли огонь уже через шесть десятых секунды после того, как «Вобан» и другие крейсера закончили разворот.
Все эти действия, произведённые всего за шестнадцать секунд, привели к тому, что куда более заметные теперь корабли ВКФ стали своеобразной приманкой на пути ракет, отвлекая их от «Фламанций». С учётом непрекращающегося давления РЭБ самих УДК, это не могло не сработать.
Крейсер Дмитрия и его собратья обрушили на рейнские ракеты самый настоящий шквал лазерного огня. Вслед за кластерами подтянулись и орудия энергетической артиллерии. Мощные излучатели выплюнули в космос колонны лазерный импульсов, стирая с лица вселенной несущие к ним снаряды.
В тот же миг заработали ДПО самих крейсеров, поворачивая их вокруг собственной оси, и давая возможность стрельбы из ещё не «разрядившихся» орудий и излучателей.
Они словно танцевали в космосе, кружась в этом искрящемся, наполненном смертельным светом вальсе. Безумный танец, под аккомпанемент взрывов и лазерных импульсов.
Со временем, этот случай станет одним из показательных и его будут разбирать кадеты военной академии ВКФ на Тендрисе, как пример невероятного мастерства планирования и работы экипажей, а капитаны и старшие тактики, принимающие участие в происходящем, будут читать лекции о случившемся.
К сожалению, далеко не все из тех, кто в этом сейчас участвовали, смогут это сделать.
За двенадцать секунд «Вобан», трое его товарищей и тройка поддержавших их «Фламанций» выкосили почти четыре с половиной сотни ракет.
Но этого всё равно оказалось недостаточно.
Потому, что две сотни уцелели и прорвались к своим целям.
Часть ракет так и не смогла попасть по своим целям из-за того, что их комплексы наведения тонули в кипящем вареве излучаемых в пространство электронных помех и ложных целей. Ранее запущенные с кораблей имитаторы смогли оттянуть часть огня на себя.
Но их всё равно оказалось недостаточно.
«Картахария», идущий на шесть километров ниже курса «Вобана» взорвался, получив почти восемьдесят попаданий по всему своему корпусу. Импульсы рентгеновских лазеров ядерной накачки ударили в его щиты, заставив те засиять так ярко, словно крейсер на едва заметный миг превратился в крошечную звезду.
Его энергетическая защита продержалась всего девять десятых секунды, выдержав попадания более чем тридцати импульсов и ослабив ещё с десяток.
Но оставшиеся прорвались сквозь ослабевшую защиту «Картахарии», изорвав крейсер в клочья. Его экипаж даже не понял, что именно случилось, когда взорвался главный реактор крейсера, превратив тот в облако плазмы.
И это было только начало.
Идущий следом за «Картахарией» УДК типа «Фламанция», «Кодьяк», вломился в оставшееся от его защитника облако плазмы. Собственные щиты «Кодьяка» смогли сдержать этот удар, но заметно просели, а часть и вовсе отключилась, подставив ничем не защищённый корпус под разрушительное воздействие перегретой плазмы. Больше половины всех датчиков, сенсоров и другого хрупкого, но крайне важного оборудования тут же превратилось в расплавленный шлак, сделав корабль практически слепым.
«Кондотьер», флагман дивизиона, в который входили «Картахария», «Вобан» и третий крейсер, также не остался не тронутым, получив несколько пробоин и лишившись пусковых правого борта. Практически весь борт двухсот тридцатиметрового тяжёлого крейсера покрылся отвратительными оплавленными шрамами. Тем не менее, эти повреждения больше носили внешний характер, так как ему повезло куда больше, чем погибшей «Картахарии» и щиты смогли сдержать большую часть удара.
А вот «Вобан»...
Почти пол сотни лазерных импульсов обрушились на корабль Дмитрия Бочаренко в тот момент, когда тот совершал поворот для того, чтобы ввести в действие ещё не разряженные орудия.
Энергетические щиты корабля представляли из себя своеобразные «полотна», протянувшиеся от носа до кормы по четырём сторонам от оси корабля.
В итоге удар пришёлся на своеобразный «стык» между защитными экранами левого борта и нижней полусферы и проломил сразу оба щита.
Более сорока, пусть и ослабевших, но всё равно опасных копий лазерных импульсов впились в «Вобан», прожигая броню, срывая её, как шелуху и врываясь во внутренние отсеки, превращая их в самые настоящие крематории.
Но хуже всего было не это.
Обрушившийся на крейсер Дмитрия удар уничтожил большую часть ДПО, расположенных на левом борту и нижней полусфере. Система стабилизации тут же попыталась задействовать оставшиеся для стабилизации корабля во время поворота, но это привело лишь к тому, что из-за нарушения в оборудование «Вобан» дернулся в сторону...
...и начал резко замедляться, «падая» прямо на идущую следом за ним «Фламанцию».
Гибель от столкновения обоих кораблей была практически неминуемой.
Но их спасли бесконечные часы тренировок и учений, которыми истязал себя и свой экипаж капитан «Вобана». Поэтому, когда это случилось, он действовал на автомате. Приказ родился в его голове и сорвался с языка раньше, чем он вообще осознал, что сделал это.
— Отключить ДПО! Немедленный запуск маршевого! Максимальное ускорение! — выкрикнул он, уже даже не рассчитывая на то, что они успеют.
Но они успели.
Вовремя включённый двигатель пинком выбил «Вобан» из общего построения, буквально вышвырнул крейсер с пути УДК. Оба корабля разминулись на какие-то жалкие восемьдесят метров.
— Доложить о повреждениях, — приказал он, вызывая командный пост по борьбе за живучесть и всё ещё не веря в то, что они были живы.
— Многочисленные пробоины по всей нижней полусфере, — получил он в ответ торопливый доклад. — Так же мы потеряли большую часть ДПО в этих плоскостях и фиксируем нарушения в работе стабилизирующей системы.
— Немедленно направить аварийные команды и медиков в поврежденные отсеки, — приказал Дмитрий. — Начинайте эвакуацию людей и ремонт. Нужно восстановить систему стабилизации. Задействуйте вторичную и свяжитесь с «Кондотьером» и «Ахиахом». Доложите о наших повреждениях. Что с «Фламанциями»?
Последний вопрос предназначался уже старпому и тот ответил так быстро, что даже не успел дослушать приказ своего капитана до конца.
— Все три УДК уцелели. «Кодьяк» получил небольшие повреждения, но в целом там всё в порядке. Но мы потеряли «Картахарию».
Мысленно выругавшись, Дмитрий на мгновение прикрыл глаза.
Вот, значит, как закончилась легенда о неуязвимом «Вобане». Этот удар превратил их крейсер в плохо управляемого калеку.
Но они всё ещё были живы.
Тактический экран его кресла мигнул, сигнализируя о старте новых ракет с рейнских кораблей.
Вот только бой всё ещё не закончен.
Глава 42
Тяжёлый крейсер РВКФ «Трансильвания»
«Трансильвания» и остальные рейнские крейсера стояли на своей позиции в окружении корветов, выбрасывая в космос один ракетный залп за другим.
И если в начале у Уильяма ещё были какие-то надежды на то, что им удаст